Еще раз подчеркнем, что десантная операция происходила при полном отсутствии противодействия со стороны противника. В боевой обстановке, то есть в ходе Отечественной войны, великий Жуков, не сделавший никаких выводов, так и будет выбрасывать десантников на головы врагов, к примеру, прямо в расположение танковой дивизии, без «учета степени состояния», без разведки, продуманной подготовки, материального обеспечения и конкретных задач. Все жуковские десанты, а кроме него, никто из советских полководцев этим делом не баловался, окажутся провальными и приведут к напрасной гибели большого числа людей и самолетов.
29 июня войска первых эшелонов вышли на реку Прут, где заняли переправы и установили порядок осмотра отходящих румынских частей, а также ударившегося в бегство населения, у которого отнималось все имущество вплоть до часов и зажигалок.
«Нами было установлено, – вспоминал (и размышлял) маршал Жуков, – что румынское правительство и командование, не выполнив обязательств, начали спешно вывозить в Румынию с освобождаемой территории все, что можно было вывезти. Чтобы пресечь эти нарушения договорных условий, мы решили выбросить две воздушно-десантные бригады на реку Прут и захватить все мосты через реку. Двум танковым бригадам была поставлена задача: обогнать отходящие колонны румынских войск и выйти к реке Прут.
Совершив стремительный марш-бросок (около 200 километров), наши танковые части появились в районах высадки десантов одновременно с их приземлением. Среди румынских частей, местных властей, всех тех, кто стремился скорее удрать в Румынию, началась паника. Офицеры, оставив свои части и штабное имущество, также удирали через реку. Короче говоря, королевские войска предстали перед советскими войсками в крайне плачевном состоянии и продемонстрировали полное отсутствие боеспособности».
В описании Воронова румынское войско выглядит совсем карикатурно: «Впервые в жизни мне встретились королевские офицеры-щеголи с подведенными бровями и ресницами, напудренными и подкрашенными лицами, а у одного из них была даже черная мушка на щеке. Персонажи из оперетты, да и только!» Совсем не смешно будет, когда румыны окажутся на Волге.
К вечеру 29 июня передовые советские заставы закрепились на левом берегу Прута. Батальон 5-й танковой бригады занял Мамалыгу и Липканы, батальон 23-й бригады – Каменку и Скинени, разъезды 34-й и 16-й кавалерийской дивизий – Сторожинцы и Качуртаре. 3-я и 5-я кавалерийские дивизии освободили Новоселицы и Вашкивцы, 24-я танковая бригада – Колодницы, 36-я и 49-я бригады – Липканы и Проскуряны. 15-я мотострелковая дивизия оказалась в Корнештах и Перлицах, 4-я танковая бригада – в Гранчештах и Бедражах, 9-я кавалерийская дивизия – в Петровках. К исходу 30 июня заставы первого эшелона оставались на достигнутых рубежах, а передовые батальоны второго эшелона достигли: 60-я стрелковая дивизия – Тираблешти, 58-я и 131-я дивизии – Динауцы, Хотенво и Черчены. 9-я и 32-я кавалерийские дивизии вошли в Чимишлия и Романово, 25-я и 74-я стрелковые дивизии – в Акманши и Татарбунары. Несмотря на то что войсковая операция проходила почти по-парадному, она тем не менее оказалась очередным нешуточным испытанием для красноармейцев. Дивизии двигались по разбитым дорогам, при недостаточном материальном обеспечении. Как свидетельствуют документы, в наиболее тяжелом состоянии оказались 15-я моторизованная, 25, 95 и 97-я стрелковые дивизии: рваные ботинки и брюки, часть бойцов в зимних шинелях, большая растяжка колонн, скудное и редкое питание, большое количество отставших. В 352-м артполку 97-й стрелковой дивизии на поверке не оказалось 124 человек, включая 6 командиров, в 567-м мотополку 95-й стрелковой дивизии – 210, включая 4 командиров, в 25-й стрелковой дивизии – 254. Большинство красноармейцев, заблудившись, приставали к первым попавшимся батальонам. Серьезной проблемой стали эвакуация и ремонт поврежденной техники, на плохих дорогах Бессарабии, залитых проливными дождями, ее оказалось много.
Тем не менее советское командование отмечало, что, невзирая на имевшиеся трудности, настроение у большинства солдат «здоровое» и «боевое». Хотя политработники были вынуждены отметить и проявления «нездоровых» настроений. Так, красноармеец 107-го артиллерийского дивизиона 131-й стрелковой дивизии Колыванов заявил: «Зачем нам делать такие марши, подумаешь, суворовскую систему придумали! Гитлер имеет успехи, потому что немецкие солдаты двигаются на машинах, питание хорошее, а мы кушаем всякую гадость, ходим голодные и поэтому никогда не одержим победы». Красноармеец 275-го полка 164-й стрелковой дивизии Андреенко: «Сами сидим голодные, разутые. Посмотрите на Гитлера, он, конечно, агрессор, но он умеет воевать и побеждать, он настоящий большевик (!), не то что мы сейчас».
Войска выступили в поход в разной степени готовности. Так, одно из стрелковых подразделений 25-й стрелковой дивизии прибыло на новую советско-румынскую границу без винтовок, другое, из 140-й дивизии, освобождало Бессарабию с учебными винтовками. Политруки по этому поводу сообщали в донесениях, что красноармейцы поговаривали о «вредителях», которые затаились в командовании и правительстве. Красноармеец 454-го батальона (169-й стрелковой дивизии) Ноздрачев: «Сами сидим голодные, а еще стремимся воевать и завоевывать». Красноармеец 371-го артиллерийского дивизиона (60-й стрелковой дивизии) Головня: «Когда был наркоминдел Литвинов, не было войны, а при наркоминделе Молотове начались захваты, солдат не жалеют и бьют, вот и теперь гонят, неизвестно зачем, быть может, на верную смерть». По мнению младшего командира 60-го батальона связи из 131-й стрелковой дивизии Коваленко, «нас кормят как бычков, бычков убивают, и нас скоро поведут на Карпаты и убьют».
В целом занятие Бессарабии и Северной Буковины прошло спокойно. Деморализованные румынские солдаты отступали, не оказывая сопротивления. Имевшие место столкновения были, как правило, следствием «энтузиазма» советских командиров, не обращавших внимания на мелочи вроде соблюдения условий соглашения с румынской стороной. И то сказать, румын Красная Армия не боялась, не то что немцев. 28 июня при продвижении 15-й стрелковой дивизии за Кишинев румынской стороной был обстрелян передовой батальон, в получасовой перестрелке погибли два бойца. 29 июня 138-й противотанковый дивизион 58-й стрелковой дивизии в районе станции Рогозка встретил вооруженное сопротивление румынской конной группы из 20–30 человек. В результате получасовой перестрелки был ранен красноармеец. Румынские солдаты разбежались, потеряв, по донесению командира дивизии, двух человек убитыми. При попытке головной заставы той же дивизии подойти к приштинским высотам, передовой батальон 321-го мотополка был обстрелян румынским пулеметом; погибли 6 бойцов и 8 было ранено. По донесению командира дивизии, ответным огнем было уничтожено 12 румынских солдат и 16 человек было ранено. Расследуя произошедший инцидент, командир 14-го румынского стрелкового корпуса генерал Д. Карлаонец заявил, что «советские солдаты, не соблюдая оговоренных правил, опережают румынские колонны, в которых возникают волнения и беспорядки». Он указал, что «румынским солдатам отданы приказы открывать огонь по советским бойцам, если они будут и дальше неотступно следовать за румынскими колоннами». 29 июня у поселка Сергиены на пути продвижения батальона 60-й стрелковой дивизии румынской стороной была устроена засада, из которой были убиты 2 советских солдата. 30 июня передовой батальон 58-й стрелковой дивизии натолкнулся на конный румынский разъезд из 30–40 человек, который оказал сопротивление. Согласно донесению командира дивизии, во время непродолжительной перестрелки румынская сторона потеряла двух солдат. В тот же день в районе Кориешти части 15-й стрелковой дивизии были обстреляны из засады. В результате погибли 4 красноармейца и 6 были ранены. С румынской стороны потери, как указано в донесении, составили 8 человек убитыми.