Подготовка была полностью завершена, и перед Крюдером встала еще одна проблема, которую не мог решить никто, кроме него. «Сторстаду» требовался капитан — опытный моряк, имеющий опыт вождения торговых судов. Первой приходила на ум кандидатура Уорнинга, но все было не так просто. Крюдер глубоко задумался и ожесточенно почесал нос. Вне всяких сомнений, Уорнинг имел нужный опыт, был человеком смелым, инициативным и в то же время не безрассудным. Однако при всех своих достоинствах Уорнинг был только младшим лейтенантом, а Шмидт — лейтенантом. К тому же Шмидт был специалистом по минам. Но не был моряком. А может быть, Михаэльсен? Эту мысль Крюдер отбросил сразу. Без него на «Пингвине» не обойтись. Нет, пусть это будет все-таки Уорнинг.
Крюдер легко позволял себе вещи, которые считались непозволительными на других судах. Он вызвал Уорнинга на мостик.
— Мы завершили переоборудование норвежского танкера «Сторстад» во вспомогательный минный заградитель «Пассат», и вы примете командование им. На время исполнения вами командирских обязанностей я назначаю вас старшим лейтенантом со всеми полномочиями.
Уорнинг был человеком страстным и живо увлекающимся, но не показал, насколько взволновало его доверие капитана:
— Есть, господин капитан, — сдержанно сказал он.
Крюдер внимательно взглянул на подчиненного и ухмыльнулся.
— Но когда все закончится, вам придется расстаться с дополнительной нашивкой.
— Я понимаю, господин капитан.
— Хотя на вашем месте я был бы готов ко всему. Кто знает, как сложится жизнь.
Следующей ночью лейтенант Уорнинг отбыл на «Пассат» с двумя офицерами и командой из тридцати пяти человек. Прежде чем все они покинули «Пингвин», Крюдер пожал всем руки и нашел для каждого приветливое слово.
— Что ж, желаю вам удачи, парни, — в заключение сказал он. — Скоро увидимся.
— Да, господин капитан.
Прежде чем суда разошлись в разные стороны, «Пассат» выполнил несколько маневров под командованием нового капитана. Хотя все было нормально и машины работали ровно, Уорнинг предложил взять с собой нескольких опытных норвежцев, и Крюдер согласился. Шестеро норвежских моряков, среди которых был седовласый, но вовсе не казавшийся дряхлым плотник, перешли на «Пассат».
Эти люди оказались совершенно надежными, даже когда узнали истинную цель «Пассата», и их помощь, особенно в машинном отделении, пришлась очень кстати. Они не только знали каждый уголок своего судна, но, что куда более ценно, были осведомлены обо всех капризах судового двигателя и способах борьбы с ними.
Было три часа утра. Дальше судам предстояло двигаться разными путями. Команды собрались на палубах. Тропическое небо было усыпано крупными звездами. Стояла теплая безветренная погода. В повисшей тишине люди остро чувствовали свое одиночество в безбрежном океане и тоску по дому. На «Пингвине» замигала сигнальная лампа.
«Вспомогательный минный заградитель „Пассат“! Приступайте к выполнению данных ранее приказов. Желаем удачи. Auf Wiedersehen!»
Тишину ночи взорвал приветственный возглас, который еще долго не смолкал над пустынным морем. С «Пассата» полетел ответный сигнал.
«Сообщение получено. Спасибо. Желаем вам тоже всего хорошего. Приказы будут выполнены».
Раздался металлический лязг машинного телеграфа.
«Обе машины полный вперед!»
Вспомогательный крейсер «Пассат», детище капитана Крюдера, отправился выполнять свою миссию. Два корабля должны были заминировать судоходные пути в Австралию и Новую Зеландию, а также подходы к портам Южной Австралии.
Крюдер имел все основания быть довольным. «Пассат» не должен был привлечь к себе внимание и вызвать подозрения. Переоборудование танкера в минный заградитель было уникальным деянием в истории войны на море. В любом случае «Сторстад» направлялся в Мельбурн, и его появление в австралийских водах было вполне ожидаемым. Его документы были в полном порядке, и можно было надеяться, что он благополучно пройдет любую проверку. Взрыватели мин были установлены на разные сроки в соответствии с тщательно разработанным планом операции, так что они оживут и приведут мины в действие только после того, как оба судна сделают свою работу и уйдут из опасной зоны.
«Пингвин» был один и следовал своим курсом, когда поступило сообщение от военно-морского командования из Берлина. Создавалось впечатление, что напряженная работа последних дней уже получила признание и высокую оценку. В сообщении говорилось, что капитан Крюдер награждается Железным крестом 1-го класса и что определенное количество крестов 2-го класса должны быть вручены наиболее достойным офицерам по его выбору. И перед Крюдером снова встала проблема. Один из крестов, вне всяких сомнений, должен был получить радист Брунке. А остальные? На «Пингвине» не было ни одного человека, который бы не демонстрировал безусловную преданность и энтузиазм. Крюдер тяжело вздохнул и почесал нос. Что ж, решать такие проблемы — прерогатива командира.
Следующий день принес еще одно приятное событие. После выхода из родного порта «Пингвин» прошел 21 600 морских миль, то есть расстояние равное длине экватора. Лейтенант Кюстер вычислил точное время и место. Ровно в 18.00 «Пингвин» завершил путешествие вокруг земли.
— Вот так, — удовлетворенно вздохнул Крюдер и описал пальцем круг на карте. — Один оборот вокруг земли. По-моему, есть повод отметить.
И был отдан приказ выдать дополнительную порцию спиртного.
Глава 12
«МИНЫ ПОШЛИ!»
Хотя основные работы по переоборудованию танкера «Сторстад» в минный заградитель были выполнены, существовало много мелочей, которые следовало доделать. Поэтому команда была постоянно занята, и дни проходили незаметно.
Потом «Пассат» попал в шторм, началась сильная килевая качка. Мины следовало дополнительно закрепить, чтобы они не начали разлетаться. Чем ближе подходил «Пассат» к своей первой цели, тем сильнее становился шторм. «Сила ветра 8 баллов», — записал вахтенный офицер в журнале.
Ураган, завывая на разные голоса, вспенивал воду, и вскоре стало казаться, что «Пассат» плывет по морю кипящего молока. Если же сквозь сугробы белой пены проглядывала морская вода, она была прозрачной и изумрудно-зеленой и казалась холодной и ядовитой. На нее даже смотреть не хотелось.
Бывший танкер с трудом продвигался вперед, а волны, одна выше другой, накатывали и с грохотом обрушивались на его палубу. У штурвала стоял самый опытный рулевой, но его мастерство в подобной ситуации мало помогало. При такой погоде пена и брызги оказывали такое же воздействие, как летящий под напором ветра мелкий песок. Лица людей покраснели и болезненно горели. Вахтенные не могли спрятаться в укрытие. Они были обязаны смотреть вперед — в шторм. Где-то впереди находился противник. Он может показаться в любой момент, и «Пассат» не должен быть застигнут врасплох. Глаза вахтенных слезились, лица были воспалены, и, плюс ко всему, люди промокли до нитки. Но они не теряли оптимизма. У них была работа, которую необходимо было сделать независимо от погодных условий.
