С разгромом сокальской группировки немцев войска 1-й гвардейской танковой армии лавиной катились к Висле. Один из документов тех дней свидетельствует: «В результате 4-дневных наступательных операций с 17.07.44 по 21.07.44 части армии с боями, встречая на отдельных участках упорное сопротивление крупных сил танков и артиллерии противника, отражая его неоднократные контратаки, маневрируя танками и артиллерией на поле боя, за четыре дня с боями прошли до 90 километров боевого пути, форсировали р. Западный Буг, 8 мелких речных преград: Лугу, Липу, Балысток, Варенжанку, Камень, Жечище, Солокию, Шпилу и ряд других мелких рек.
При этом освобождено свыше 100 населенных пунктов, в том числе города: Сокаль, Забужье, Кристынополь, Ярчув, Любича Крулевска»
[196]
.
Выход наших войск в район Равы-Русской создал благоприятные условия для ликвидации львовской группировки противника. В связи с этим маршал Конев поставил перед 1-й гвардейской танковой армией новую задачу: стремительно развивая наступление в направлении Белжец — Цешанув — Ярослав, форсировать реку Сан, овладеть Пшевурском, Зажечье, Ярославом, Косткувом, перехватить пути отхода противника из Львова на Ярослав и Перемышль, овладеть районом Кшивча и перерезать дорогу Перемышль — Кросно
[197]
.
Руководствуясь этой задачей, начальник штаба армии генерал Шалин разработал план дальнейшего наступления. Корпусу Дремова предстояло брать, форсировав реку Сан, Ярослав, корпусу Гетмана — Перемышль.
Командиры корпусов были вызваны в штаб. Для постановки задачи и ее конкретизации уже все было готово. На стене висела карта с обозначенными маршрутами движения войск. Общую задачу обозначил Катуков. Она состояла в том, что корпуса — танковый и механизированный — 23 июля своими главными силами выходят в район Пшевурска и Зажечье. Дальше действуют в соответствии с планом наступления.
Более детально пояснения давал начальник штаба Шалин. Как и было расписано, командиру мехкорпуса Ивану Федоровичу Дремову предстояло наступать на Ярослав, Андрею Лаврентьевичу Гетману — на Перемышль.
Катуков придавал особое значение захвату этих важных в стратегическом плане городов. Овладение Ярославом открывало дорогу к Висле и южным районам Польши, овладение Перемышлем ставило под удар всю немецкую группировку войск «Северная Украина».
Разбитые на Западном Буге немецкие войска отступали к Сану и Висле, практически не оказывая активного сопротивления, хотя Гитлер и новый начальник Генерального штаба сухопутных войск Гудериан требовали от командующих группировками Моделя и Шёрнера любой ценой удержать свои позиции. В их штабы шли грозные приказы.
Никакими приказами уже невозможно было удержать стремительный натиск советских войск. На фронте 1-й танковой армии отступали три пехотные, охранная и танковая дивизии, параллельно с ними шла боевая группа «Беккер» из состава 349-й пехотной дивизии и некоторые части 4-й танковой армии, оказавшиеся в этом районе.
Львовской группировке немцев угрожало окружение. На помощь ей Гудериан перебросил из Румынии в район Пшевурска 24-ю танковую дивизию, которая сразу же вступила в бой на реке Сан.
Гудериан тревожился не только за львовскую группировку войск, по сути, вся группа армий «Северная Украина» попала под удары двух Украинских фронтов. В своих мемуарах он отмечал, что эта группа армий успешно оборонялась, а «13 июля русские перешли в наступление и прорвали фронт группы армий в трех местах, захватив 21 июля Львов, излучину р. Сан севернее Перемышля, Томашув, Холм и Люблин. Русские осуществили глубокое вклинение, выйдя почти на линию Пулавы на Висле, Брест-Литовск (Брест) на Западном Буге»
[198]
.
Река Сан при ее форсировании доставила танкистам больше хлопот, чем Западный Буг. Она пошире, ее крутой левый берег господствовал над правым. Попытка форсировать реку у Радымно с ходу не удалась. Здесь оказались части 24-й немецкой танковой дивизии. Три раза Гетман бросал к переправе свои передовые отряды, и каждый раз они вынуждены были отходить под мощным огнем противника. Он даже стал упрекать комбрига Гусаковского в том, что его гвардейцы, способные на многое, не могут отогнать немцев от реки.
Упрек, считал Иосиф Ираклиевич, был незаслуженным: ему не хотелось губить людей и технику. И тут же сказал, что бить надо в другом месте, где у противника меньше сил.
Гетман понимал, что комбриг прав. Он и сам всегда с недоверием относился к тем людям, которые искали брод у моста. Он извинился за свою горячность перед Гусаковским и сразу же стал связываться с командиром, чтобы объяснить ему ситуацию, сложившуюся на переправе. Катуков разрешил спуститься вниз и поискать новое место.
Корпус, усиленный 37-й истребительно-противотанковой бригадой, начал переправу у Дубецко и Кшивчи. Немцы здесь не оказывали такого сопротивления, как у Радымно, хотя постоянно бомбили и переправу, и плацдарм за Саном. Но танкисты уже мертвой хваткой держали занятые позиции, готовясь к новому броску.
Наступление продолжалось. Танковая армия настолько быстро продвигалась вперед, что даже авиационные начальники не успевали перебазировать свои самолеты на новые аэродромы. Понадобилось всего три дня, чтобы все ее соединения вышли за реку Сан. К вечеру 27 июля заканчивали переправу тыловые учреждения.
Немцы отходили разрозненными группами, которые, попав в окружение, быстро сдавались в плен. Как правило, это были солдаты и офицеры 16-й и 17-й танковых дивизий, 213-й резервной и других пехотных дивизий, которые лишились техники и теперь пешком двигались на запад. Полной неожиданностью стало появление на участке Рудник, в устье реки Висла, пленных из калмыцкого корпуса.
Объезжая воронки от разорвавшихся бомб и снарядов, командирский «виллис» остановился на перекрестке дорог, по одной из которых несколько красноармейцев конвоировали с полсотни пленных, — на румын не похожи, на немцев — тем более, хотя и в немецкой форме. Командир корпуса поинтересовался — кто такие? Сержант-конвоир доложил: наши, калмыки, дрались до последнего патрона.
Встречи с предателями были и раньше — шпионами, диверсантами, даже с профессиональными разведчиками, и вот теперь, на заключительном этапе войны, на фронте стали появляться целые батальоны, бригады, дивизии, корпуса, сформированные из различного отребья. По мере продвижения танкового корпуса в глубь Польши, а затем и Германии приходилось сталкиваться не только с калмыками, но и с чеченскими и ингушскими батальонами, подразделениями крымских татар, украинской дивизией СС «Галичина», власовцами из так называемой РОА — Русской освободительной армии.
Гетман никогда не сочувствовал людям, оказавшимся в националистических формированиях независимо от того, по каким причинам они там оказались — сдача в плен, добровольный переход на сторону врага, мобилизация на оккупированной территории. С ненавистью всегда говорил об украинских предателях — Бандере, Стецко, Шухевиче, не жаловал и генералов из РОА — Власова, Трухина, Жиленкова и других представителей «национальных комитетов».
