Старый угрюмый лес вырастал по мере приближения путешественников, будто зубчатая горная гряда. Казалось, между толстенными дубами не протиснуться даже пешему, не говоря уже о лошадях. Но Джон Ди словно уже бывал в этих местах, потому что удобную и достаточно широкую лесную тропу он нашел очень быстро. Уилли, знающий о занятиях своего господина, был уверен: и лес, и тропинка привиделись доктору в магическом зеркале.
Сам маг не мог это утверждать с полной уверенностью; зеркало показывало лишь не очень ясные картины, и приходилось догадываться, что там такое. Скорее всего, древний священный лес друидов и проход в нем приснились доктору неделю назад. Но опять-таки сон тот он помнил смутно, так как не придал видению особого значения, однако ощутил беспокойство, нарастающее по мере приближения дня, когда его дом посетил Джон Хокинс.
Поиск едва видимой в густой траве тропы напоминал дежа вю. Астролог так уверенно нашел место на опушке леса, где она начиналась, словно бывал в этих краях не один раз. Пока они пробирались по ней, Джон Ди погрузился в анализ этого феномена и даже сразу не сообразил, почему вдруг его андалузец тревожно всхрапнул и резко остановился, а внезапно онемевший Уилли беззвучно разевает рот и размахивает руками, подавая какие-то знаки.
— Что случилось, Уилл? — строго спросил доктор.
Мальчик молча ткнул указательным пальцем вперед, быстро соскочил с седла и спрятался за своего жеребчика. Джон Ди поднял глаза, и то, что он увидел, очень ему не понравилось.
Тропа привела на большую поляну, посреди которой рос огромный дуб. Под ним горел костер, на огне запекался олень, а на траве в живописных позах и не менее колоритных лохмотьях расположились разбойники. В том, что это не королевские лесники, а изгои общества, астролог не усомнился ни на миг. На то указывало оружие бродяг, явно отобранное не только у честных йоменов, но и у благородных дворян. Некоторые из них были вооружены очень дорогими мушкетами и пистолями, не говоря уже о мечах и шпагах. Но многие по-прежнему предпочитали кистени и большие тисовые луки-лонгбоу, стрелы которых летели на триста шагов и с расстояния в семьдесят — сто шагов пробивали панцирь.
Астролог размышлял над ситуацией недолго. Судя по всему, разбойники не заметили путешественников, поэтому Джон Ди жестом приказал Уилли сдать назад, а сам начал разворачивать своего жеребца.
— Э-эй, господин! Умерь свою прыть! — раздалось, как показалось магу, над самым ухом.
Он поднял голову и увидел сидящих на толстых ветвях дуба двух ухмыляющихся парней. Стрелы их луков нацелены были точно в его незащищенную шею — ехать в шлеме было неудобно и непривычно, поэтому доктор снял его и передал пажу.
— Езжай вперед, — приказал один из них и снова показал свои желтые кривые зубы в усмешке. — Там тебя уже ждут… — Последние слова прозвучали многозначительно; они не предвещали ничего хорошего.
Джон Ди беспомощно оглянулся. И тяжело вздохнул — тропу сзади перекрыли еще трое. Он бросил взгляд на Уилли. Мальчик с выражением отчаянной решимости целился в тех, кто сидел на ветвях. Мушкет заряжался картечью, и доктор знал, что выстрел сметет бродяг словно метлой, но это не станет выходом из создавшегося положения. Если путники начнут сопротивляться, их просто убьют.
— Прекрати! — резко приказал ученику астролог. — И следуй за мной.
Они выехали на поляну. При виде рыцаря на великолепном коне, в сопровождении пажа, разбойники радостно загалдели. Но тут поднялся атаман шайки, и все стихли. В отличие от своих разномастных и разнокалиберных товарищей он был высок, хорошо сложен и одет в добротную одежду. Его можно было бы принять за дворянина, волею судеб пустившегося во все тяжкие. Однако он имел квадратное, с грубыми чертами лицо, заросшее неухоженной бородой, глубоко посаженные, цвета болотной тины, глаза и мозолистые короткопалые руки, — все свидетельствовало о том, что его матерью, судя по строению черепа, была валлийка
[9]
, а ему самому хорошо известен тяжелый физический труд.
— Как ты посмел явиться в Священную Рощу?! — гневно спросил атаман; голос у него был сильный, басовитый.
— Смерть ему! — Разбойники вскочили на ноги, и в их руках появилось оружие.
— Мы давно задолжали Донну
[10]
, — негромко, но очень внушительно сказал один из них — широкоплечий, низкорослый, темнолицый, с немного раскосыми глазами. — Его жертвенный камень давно пустует. Боги начали гневаться. Великая Мать услышала наши молитвы и прислала достойную жертву.
Он хищно посмотрел сначала на Джона Ди, а затем на Уилли. Под его немигающим мрачным взглядом мальчик помертвел и задрожал, как осиновый лист. Темнолицый единственный из всех был в звериных шкурах, а шапкой ему служила искусно выделанная волчья морда с хищно оскаленными зубами.
— Помолчи, Бруйд! — сказал атаман. — Не нам судить, должны мы Донну или нет. На это есть Посвященные.
«Пикт… — определил маг, глядя на темнолицего в шапке, и почувствовал, как между лопаток побежал неприятный холодок. — Это худо. Племена богини Дану никогда не отличались кротостью нравов и мягкостью обычаев». В этот момент он пожалел, что не стал сражаться, а сдался на милость бродяг.
— Я доктор Джон Ди, — стараясь, чтобы слова звучали как можно внушительней, с достоинством произнес астролог. Он надеялся, что его слава колдуна дошла и в эти дебри. Увы, астролог ошибся.
— Нам все равно, как тебя зовут, — отрезал атаман. — Ты совершил святотатство, осквернив своим присутствием Священную Рощу, и должен понести наказание. Разоружить его! — повелительно взмахнул он рукой.
Несколько человек бросились исполнять приказание. И тут маг словно сбросил странное оцепенение, овладевшее им на поляне. Он резким движением поднял правую руку с перстнем, направив камень на разбойников, и начал творить заклинание. Джон Ди не знал смысла слов, которые срывались с его языка свободно, без малейшей запинки. Этот текст был давним как мир. Заклинание заставил наизусть выучить отец в ту самую памятную ночь, когда уходил в мир иной. Правда, Роланд Ди не успел объяснить, зачем оно, потому что появился друид. Обычно маг использовал заклятье в сеансах гипноза, хотя подозревал: древние слова имеют совсем другое предназначение.
При первых звуках этой речи пикт вздрогнул, а затем в страхе начал пятиться назад. Остальные разбойники тоже остановились, но по другой причине. На их лицах появилось удивление, которое постепенно сменилось благоговейным ужасом. Им начало казаться, что берилл в перстне мага сначала засветился, а затем и вовсе засиял как маленькое солнце. Свет его лучей слепил людей, а монотонный голос доктора вводил в транс.
