Когда обмякший труп врага осел наземь, Тополь обернулся ко мне и сделал приглашающий жест рукой. Мол, все чисто, бояться нечего.
Я вышел на поляну и сделал по ней круг почета.
Итого имеем: три трупа, один перепуганный до смерти придурок – я имею в виду, конечно, Ивана – и принцесса Лихтенштейнская, айн штюк.
– А не слишком ли это мы… круто? Троих за минуту завалили… – спросил Тополь, отряхиваясь от осиновых листьев.
– Наверное, и впрямь крутовато… – сказал я, неуверенно почесывая затылок. – Вообще нервные мы с тобой стали – страшное дело.
Я помог Ильзе подняться. Поделился с Иваном содержимым своей фляги. Пора было продолжать путь.
Глава 24. Побоище на реке Бечевке
In my time of dying,
Want nobody to moan.
All I want for you to do,
Is take my body home.
«In my time of dying», Led Zeppeling
Последнее, что я сделал вечером накануне, – отправил Рыбину лаконичное, но исполненное надежд сообщение: «Чемодан со мной. Завтра буду. Готовьте деньги».
Долго ждал ответа. Не дождался. Впрочем, в Зоне такое сплошь и рядом.
Вообще-то нам повезло. Засветло мы успели дотянуть до моего схрона в Ёлкином Лесу. Поскольку в кевларовой берлоге места хватало только на одного, внутрь мы определили нашу принцессу. Сами же, расстелив спальные мешки, залегли снаружи. Разумеется, предварительно мы выставили мои любимые «монки» и оговорили очередность ночных дежурств.
Вообще-то я был против дежурств. Мне хотелось, чтобы все выспались как можно лучше – и лично я в первую очередь. Но то ли Тополем овладели дурные предчувствия, то ли на Речном Кордоне ему успели подсадить в голову маленького сержанта, алкавшего неукоснительного исполнения Устава гарнизонной и караульной службы… Так или иначе, мой друг настаивал, а я не стал спорить. У меня тоже на душе было муторно.
Но, несмотря на все наши предчувствия, ночь прошла спокойно. Грибы-мутанты не покусились на наши «монки», кровососы – как бесхозные, так и одомашненные контролерами – обошли наш бивуак десятой дорогой.
Когда я проснулся, часы показывали ровно 6:00. Эх, заспался… По крайней мере по своим меркам. А все потому, что пришлось просидеть с двух до четырех на посту. Вот если бы я спал нормально, всю ночь, то, конечно, встал бы на час раньше.
С четырех на стражу заступил Тополь, но он почему-то не разбудил меня в 5:00, как я просил.
– Что же ты, брат? – укоризненно спросил я.
– Да ладно тебе, Володя, не гони коней. Пусть наша принцесса еще немного посопит.
– Кто рано встает, тому Зона дает, – проскрипел я. И громко возвестил: – По лагерю «Ёлочный» объявляется подъем!
Тополя, непрерывно трущего глаза костяшками пальцев, я отправил снимать «монки». А Ивана поставил дежурным по кухне – намазывать на бутерброды шоколадное масло, резать колбаску и вскрывать неизменные банки «Завтрака туриста». Принцессе же ничего не оставалось, как, сидя на корточках перед берлогой, варить этим грубым русским мужланам (то есть нам) кофе в грязном кофейнике, водруженном на горелку. Видел бы это князь Бертран Адам Третий!
– А с кем вы там, в Лихтенштейне, враждуете? Ведь есть же у вас враги, а? – спросил я, активно пережевывая огромный кусище бутерброда с докторской колбасой.
– Наш враг – Чехия, – серьезно сказала Ильза.
Я поперхнулся.
– Кто?!
– Чехия. Это враг!
– А чем они… заслужили? Что они сделали-то?
– Украли у нас землю!
– И много?
– Тысячу шестьсот километров. Квадратных, – мрачно пояснил Иван. – Это сразу после Второй мировой войны было. Чехи прирезали к себе симпатичный лесок в Моравии. И с тех пор не отдают!
«Нормальный лесок, – прикинул я. – Полторы тыщи квадратных километров – едва ли не половина нашей Зоны! Немало».
– Скажите на милость, какие гады! – с наигранным драматизмом провозгласил Тополь.
– Да! Да! – горячо поддержала его Ильза. – Наши дипломаты стараться!.. Хитрить!.. Но Чехия не отдавать земля!
– Ну и как, воевать с ними будете? – поинтересовался я.
Ильза спрятала глаза и замолчала. Видно, для нее, как для патриотки своей страны, это была больная тема. Вроде Ольстера для ирландцев.
– Воевать нехорошо… Пацифизм – хорошо, – наконец сказала принцесса.
«Знаем мы ваш пацифизм, – подумал я. – Небось, могли бы вы в своем Лихтенштейне поставить под ружье тысяч этак сто пацанов призывного возраста, сразу бы начали права качать. А так… По сравнению с такой крохой, как Лихтенштейн, Чехия – настоящая сверхдержава. Ну а Польша какая-нибудь так вообще Империя Зла».
Утро выдалось свежим, даже слишком.
Зябко поеживаясь, мы шли через Ёлкин Лес на северо-восток.
Нашей целью была Бечевка, приток Припяти, образовавшийся по геологическим меркам вчера – шесть лет назад.
Причиной его образования стали те же самые катаклизмы, которые изменили русло Припяти, породили Пылающий Остров и Речной Кордон.
Бечевка славилась глинисто-красной водой, стремительным течением и ничем не объяснимым отсутствием аномалий. Из-за этой особенности, кстати, в сталкерском фольклоре возникло поверье, что если обмазать этой самой красной глиной из истоков Бечевки все тело, то никакая аномалия тебе страшна не будет. Мне кажется, это полная чушь. Впрочем, я лично не знаю никого, кто отважился бы это проверить на себе…
На берегу Бечевки у нас с Тополем была припрятана лодка – добротная алюминиевая плоскодонка, способная при необходимости поднять не только четверых, но и шестерых. Мы давным-давно уговорились не использовать ее без крайней надобности. Почему? Да потому, что сплавиться на ней вниз по стремительной Бечевке – одно удовольствие. А вот кто и как попрет ее вверх по течению на прежнее место?
Мы-то с Тополем в свое время использовали знакомство со славными мужиками из клана «Долг», которые наловчились кататься по Зоне на самопально бронированном «Патриоте». Эти мужики нашу лодку на крыше своего вездехода и подвезли. Но уже года два как об этих «долговцах» не было ни слуху ни духу, и «Патриота» их никто не видел…
Как решили мы с Тополем еще вчера, крайняя надобность сейчас как раз настала. Чем быстрее мы оттарабаним принцессу и ее бесплатное мясное приложение в «Лейку», тем лучше. А лодку… Я успокаивал себя тем, что она, возможно, больше никогда не понадобится.
А что? Будущее виделось мне в самом что ни на есть шоколаде. Денег рисовались форменные горы!
Во-первых, гонорар от Рыбина за КМПЗ.
Во-вторых – гонорар за спасение принцессы. Вдруг князь Лихтенштейнский окажется добряком и накинет тысчонок сто на чай?
