Можно упомянуть в данной связи также два рисунка А.М. Каневского под общим заглавием «Летят польские орлы», опубликованные в журнале «Крокодил».
[390]
Автор рисунков ставил целью не только изобразить беспорядочное бегство польской армии, но и показать доступными ему средствами карикатуры конец «панского» владычества в восточных землях Польши.
…На первом рисунке – в панике убегающие с поля боя польские генералы и офицеры.
Чтобы подчеркнуть стремительность этого бегства, Каневский пририсовал некоторым из них хилые орлиные крылышки, похожие скорее на куриные. Однако «обладатели» этих дегенеративных орлиных крылышек явно обгоняют своих соратников, поскольку благодаря этому приданному им автором карикатуры атавизму, имеют возможность подняться в воздух и парить (лететь), хотя и невысоко, над «грешной землей». На втором рисунке изображен стоящий на крыше помещичьего дома крестьянин, который вилами сбивает символ Польши – Белого орла.
«Окарикатуривание» государственной польской символики широко применялось художниками, работавшими в журнале «Крокодил». Например, на рисунке А.М. Каневского «То, да не то» генерал, держащий в правой руке мешок с деньгами, левой рукой небрежно зажал под мышкой… белого орла.
Анализ материалов столичных и провинциальных периодических изданий СССР 1939-1940 гг., в которых публиковались карикатуры на «польскую тему», дал В.А. Токареву основание сделать следующие выводы.
Польша была обозначена в советской карикатуре и в пропагандистских плакатах в виде своеобразного «паноптикума национального угнетения, социального зла и дегенерации».
Социальные и политические пороки были представлены «базисной (выделено В.А. Токаревым. – В.Н.) ценностью» и своеобразным спутником польского правящего режима.
Семантика изображения в советской карикатуре была оскорбительной по отношению к институтам польской государственности. «Польские стандарты», характерные для нее, сводились к высмеиванию внешнеполитического курса Речи Посполитой, ее Вооруженных Сил и апологии побед Красной Армии над поляками.
Европейские события сентября 1939 г. преподносились советской карикатурой «как закономерный конец ущербной польской государственности».
Эти события интерпретировались ею как военный реванш со стороны СССР, своеобразного «могильщика Польского государства».
В целом, по мнению В.А. Токарева, произведения советской сатирической графики осени 1939 г. являлись «информационным суррогатом», который во многом способствовал дезориентации советских граждан. Созданный ими негативный портрет «панской» Польши и комментарии к нему «облагораживали» действия Сталина в отношении ближайшего западного соседа СССР. В то же время они не были адекватны реальной драме и роли Польши в событиях тех дней.
На самом деле созданный сатирической графикой образ способствовал замалчиванию германской агрессии против этой страны. Таким образом, заключал В.А. Токарев, трагедия Польши «была вырвана из контекста (выделено Токаревым. – В.Н.) событий мировой войны», что позволило советской пропаганде превратить ее «из жертвы в виновницу, из мученицы – в посмешище».
[391]
Согласившись в целом с глубокими наблюдениями уважаемого коллеги, необходимо, на наш взгляд, добавить к ним следующее. В советской карикатуре осени 1939 г. тема военного поражения Речи Посполитой и падения ее государственности являлась одной из ведущих. «Обыгрывалась» она, главным образом, путем изображения панического бегства с поля боя польского военного руководства. Сформировался своеобразный стереотип польского офицера и генерала времен кампании сентября 1939 г. Это – военнослужащий в конфедератке, с саблей, наградными знаками на груди, в сапогах со шпорами, но, как правило, не идущий в атаку, а стремительно убегающий от противника, под которым подразумевалась Красная Армия. Примечательно, что ее командиры и бойцы практически не фигурировали в советских карикатурах подобного рода. Это дает основание для неоднозначных трактовок подобной «методики» подачи графического материала. Во всяком случае, имеют право на существование различные интерпретации замысла художников-карикатуристов.
Образ Войска Польского, точнее, его командного состава, неспособного организовать сопротивление врагу, внедрявшийся в общественное сознание в СССР осенью 1939 г., отличался необъективностью и предвзятостью. Культивация этого образа в советской пропаганде вообще и в карикатуре в частности лишь усиливала негативное восприятие поляков.
28 сентября 1939 г. в Москве были подписаны договор между СССР и Германией о дружбе и границе и секретные дополнительные протоколы к нему. Судьба Польского государства была предрешена. Его территорию поделили между собой Советский Союз и Германия. К началу октября завершился «освободительный поход» Красной Армии в Западную Украину и в Западную Белоруссию. Практически одновременно закончились победой германского оружия военные действия вермахта против поляков.
Казалось бы, в создавшейся военно-политической ситуации антипольская политикоидеологическая кампания должна была сойти на нет. Однако специфика советской пропаганды состояла в том, что и после поражения реального противника (Польши) в ее деятельности не снизился обличительный накал. Наглядным проявлением подобной тенденции оказалось фактическое продолжение, естественно, в новых внешнеполитических условиях, сложившихся после падения Польского государства, этой кампании, развернувшейся еще в начале сентября 1939 г.
Но в ней прослеживалась своя специфика. Подводя на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г. своеобразный итог только что завершившегося «освободительного похода» против восточного соседа, В.М. Молотов заявил, что оказалось достаточно короткого удара вначале со стороны германской армии, а затем со стороны Красной Армии, чтобы ничего не осталось от Польского государства, презрительно названного им «уродливым детищем Версальского договора».
[392]
И все-таки в советской пропаганде после подобного рода заявления, прозвучавшего из уст главы советского правительства и являвшегося по сути руководящим указанием, тема поражения польской армии в результате последовательного удара со стороны Германии и СССР явно не прослеживается.
В несколько измененном виде она проявилась в карикатуре в дни празднования 20-летия Первой Конной армии, когда было опубликовано личное приветствие Сталина «первоконникам».
[393]
В сталинском приветствии недвусмысленно проводилась мысль о том, что Первая Конная достойно проявила себя в период войны против Польши в 1920 г., а советская кавалерия, в свою очередь, покрыла себя славой «в боях за освобождение Западной Украины и Западной Белоруссии от гнета польских панов» в 1939 г.
Обращение Сталина воспринималось как своеобразный сигнал для продолжения антипольской пропагандистской кампании. В том же номере газеты «Правда», где было опубликовано приветствие вождя по случаю 20-летия Первой Конной, помещен рисунок «Коллекция битых Красной Армией», автором которого являлись Кукрыниксы. На этой карикатуре в виде «козявок» и «букашек» изображались Ю. Пилсудский и «паны 1939 г.». Это являлось графической иллюстрацией сталинской мысли о преемственности Первой Конной армии и Красной Армии, которые неизменно били поляков и в 1920 г., при Пилсудском, и два десятилетия спустя, уже при других, «незадачливых» правителях Речи Посполитой.
