Книга Тупик либерализма. Как начинаются войны, страница 26. Автор книги Василий Галин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тупик либерализма. Как начинаются войны»

Cтраница 26

От ультиматумов Хауз перешел к открытым угрозам: «Мы никогда не согласимся на то, что бы англичане настолько усилили свой флот; если бы это произошло, то, несомненно, привело бы к англо-американскому соперничеству в строительстве флота» {339}; «вмешательство англичан в американскую торговлю в случае новой войны бросит Соединенные Штаты в объятия врага Великобритании, кто бы он ни был» {340}; рано или поздно США и Англия придут «к столкновению, если не будет достигнуто соглашение о законах, регулирующих мореходство» {341}.

Напряжение между странами достигло пика. Хауз вспоминал: «Почти тотчас по приезде в Англию я обнаружил неприязнь к Соединенным Штатам. Англичане, как всегда, сердечны и гостеприимны к каждому американцу в отдельности, но в целом они нас не любят… отношения между этими двумя странами начинают приобретать такой же характер, как отношения между Англией и Германией перед войной… Благодаря своей промышленности и организации Германия становилась первой державой в мире, но она утратила все из-за своей самонадеянности и недостаточного политического благоразумия. Кто же повторит эту колоссальную ошибку: Великобритания или Соединенные Штаты?» {342}.

В Великобритании лишь немногие признавали бессмысленность противостояния с американцами. Среди них был бывший министр иностранных дел Э. Грэй: «Ни при каких обстоятельствах Великобритания не станет строить флот для противопоставления Соединенным Штатам… В то же время Англия сохраняет за собой полное право строить флот против любой европейской державы и в любом объеме, который она сочтет необходимым…» Грэй, представлявший либеральные круги, обосновывал свои взгляды, во-первых, тем, что война между США и Великобританией невозможна, во-вторых, США всегда могут построить кораблей больше, чем Великобритания». Грэй добавлял: «Вас, может быть, удивит, что я не принимаю в расчет Лигу Наций в качестве профилактического средства не только в отношении затруднений с Великобританией, но и как помеху на пути морских вооружений. Я рассматриваю Лигу как величайшую надежду на мирное решение всех этих мучительных международных споров, но мы должны признать, что между настоящим временем и тем днем, когда Лига докажет, что она является тем средством, на которое мы рассчитываем, лежит дистанция огромного размера» {343}.

Что касается Ллойд Джорджа, то когда он наконец согласился было пойти на встречу американцам, США отказались от вхождения в Лигу Наций. В. Вильсон был вынужден снять вопрос «свободы морей» с повестки дня конференции. Но даже ратифицируй конгресс США вступление своей страны в Лигу Наций, правоприменение принципа «свободы морей» оставалось бы под вопросом. Ведь тот же Хауз утверждал, что «при том положении, какое создалось во всем мире в 1914 г., война между Францией и Германией (т.е. Первая мировая война) сама по себе не являлась нарушением международного права» {344}. Таким образом, принцип «свободы морей» превращался в правовое оправдание бизнеса построенного войне и гибели сотен тысяч, миллионов людей.

Конфликт затух, но остался неразрешенным, а за ним стояли многомиллиардные прибыли крупнейших компаний «нейтральных» стран. Деньги не терпят преград и борьба рано или поздно должна была неизбежно вспыхнуть вновь…


БРАТСТВО И МИР ВЕРСАЛЯ

Договор не включает никаких положений, которые бы обеспечивали экономическое восстановление Европы, ничего, что бы сделало побежденные центральные державы хорошими соседями, что обеспечило бы стабильность новых государств и восстановление России; он не способствует созданию экономического сотрудничества самих союзников…

Дж.М. Кейнс {345}

В дальнейшем я не буду различать плоды войны, которые неизбежны, и несчастья мира, которые можно было бы предотвратить.

Дж. М. Кейнс {346}

Наиболее полная победа, когда либо выигранная силой оружия, не разрешила европейской проблемы и не устранила опасностей, вызвавших войну.

У. Черчилль {347}

«Версальский договор не был несправедлив по отношению к Германии и не является причиной нищеты и отчаяния… Беда была не в том, что договор был так уж невыносим для Германии, а в том, что державы-победительницы позволили Германии нарушить ряд его важнейших требований», — утверждал один из апостолов либерализма Л. Мизес {348}.

Однако большинство участников и наблюдателей событий были прямо противоположного мнения:

17 мая 1919 г., за 40 дней до подписания в Зеркальном зале Версальского дворца «мирного» договора, на стол Вильсона легло письмо: «Уважаемый м-р Президент! Я передал сегодня государственному секретарю прошение о своей отставке… Я был одним из миллионов, который полностью и беспрекословно доверял Вашему руководству… Но наше правительство согласилось в данное время подвергнуть страдающие народы Земли новым притеснениям, зависимости и раздробленности, ведя человечество к новому веку войн… Россия, «большое испытание нашей доброй воли», как для меня, так и для Вас, не была даже понята. Несправедливые решения конференции относительно провинции Шаньдун, Тироля, Фракии, Венгрии, восточной части России, Данцига, Саарской области и отказ от принципа свободы морей делают новые международные конфликты неизбежными… Мне жаль, что Вы… питали столь малое доверие к миллионам людей, которые подобно мне, верили в Вас. У. Буллит».

Другой помощник президента Э. Хауз давал образную оценку Версальскому договору: «Все это напоминало обычаи прежних времен, когда победитель волочил побежденного привязанным к своей колеснице. По-моему, это не в духе новой эры, которую мы поклялись создать» {349}.

Из далекой России французский дипломат Л. Робиен писал домой: «Меня пугает информация из Франции. Мы, похоже, пытаемся навязать Германии бессмысленное унижение. Желание, может, и понятное, но способное привести к нежелательным последствиям. Гнусное поведение Наполеона по отношению к прусской королеве стоило нам Ватерлоо, а возможно, и Седана. Сражаться с противником можно, пока он стоит на ногах, но как только он повержен — протяни ему руку… Более всего меня удивляет, что англичане, хотя это не в их характере, поступают так же, как мы: действия, которыми они сопровождают захват немецкого флота, — недостойны. Забирайте корабли, но не унижайте при этом экипажи офицеров, которые храбро сражались» {350}.

В составе британской делегации на Версальской конференции находился известный британский экономист Дж. Кейнс, который в своей книге «The Economic consequences of the Peace», «получившей широкое распространение особенно в США, разоблачал и осуждал «Карфагенский мир»… он оперировал неопровержимыми доводами здравого смысла и доказывал весь чудовищный характер финансовых и экономических пунктов мирного трактата. По всем этим вопросам мнение его вполне обосновано», — заключал У. Черчилль {351}. Черчилль позже добавлял: «Экономические статьи договора были злобны и глупы до такой степени, что становились явно бессмысленными», он повторял: «Нелепые идеи относительно германских платежей… никогда не будут приведены в исполнение» {352}.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация