Шастене был настойчив.
Шастене: Поскольку интересы Советского Союза и Франции в настоящем международном кризисе одни и те же, возникает вопрос о том, как действовать перед лицом этого кризиса?
Молотов в ответ уклончиво сослался на речь Литвинова.?
Шастене: Все ли существующие в настоящее время в Советском Союзе направления считают одинаково невозможным в настоящих условиях сближение Германии с Советским Союзом? Я имею в виду сведения о том, что внутри рейхсве-
ра имеются группы, которые по чисто политическим соображениям стоят за сближение с Советским Союзом. Имеются ли аналогичные встречные тенденции в СССР?
Молотов: Среди определенной части советских людей есть направление, относящееся к современной правящей Германии с совершенной непримиримостью… Однако главное направление, определяющее политику Советской власти, считает возможным улучшение отношений между Германией и СССР. Разумеется, для этого могут быть разные пути. Один из лучших — вхождение Германии в Лигу Наций… Участие Германии в Лиге Наций было бы в интересах мира и встретило бы с нашей стороны положительное отношение.
Шастене: Даже гитлеровской Германии?
Молотов: Да, даже гитлеровской Германии195.
В СССР действительно еще надеялись на сохранение мирных отношений с Германией, на активизацию участия Франции и Англии в политике коллективной безопасности и тем самым предотвращение развязывания мировой войны. Об этом свидетельствует слова Сурица, сказанные американскому послу Додду: «Ряд совершившихся фактов в первую очередь задевает не нас, а западные страны: ремилитаризация Рейнской зоны, двухлетняя военная служба, вмешательство в испанские дела. Было бы поэтому неправильно полагать, что Гитлер избрал лишь одно направление для своей агрессивности. В ненависти к нам коммунизм служит больше предлогом, главным же образом Гитлера раздражает наша роль и работа по укреплению коллективной безопасности…»196. Подтверждением этих слов могла служить встреча в начале 1936 г. советского торгпреда в Германии Канделаки с Герингом, который живо интересовался перспективами развития отношений с СССР и обещал прояснить ситуацию с Гитлером197. После подписания советско-германского экономического соглашения Сталин был убежден, что переговоры с Германией идут к благополучному завершению: «Очень скоро мы достигнем соглашения с Германией»198. Не случайно на очередной встрече с Шахтом, в конце года, Канделаки заявил, что готов вступить в переговоры относительно улучшения взаимных отношений199.
Однако в начале 1937 г. Нейрат сообщал Шахту, что предложения СССР Гитлером отклонены. Причинами являются советско-французский договор о взаимной помощи и деятельность Коминтерна200. Месяц спустя Суриц сообщал, что Шахт предвидит, «что очень скоро Германия лишится советской нефти и марганца, заменить которые будет «чертовски трудно»»201. Отказ в поставках Советскому Союзу приборов фирмы «Цейс» вызвал неодобрение Шахта202. Тем не менее советский полпред в Берлине в очередной беседе с главой политического департамента германского МИДа Вайцзеккером снова подчеркивал, что СССР является сторонником «создания нормальных отношений с Германией и не против хороших. Однако для этого необходимо, чтобы германское правительство прониклось сознанием необходимости конкретного пересмотра своей нынешней политики в отношении нас»203.
Слухи о переговорах между СССР и Германией, отмечает А. Некрич, широко дискутировались в европейских политических кругах и прессе204. Литвинов даже был вынужден предложить советским представителям в Праге и Париже опровергнуть подобные сообщения. Предлагалось использовать в качестве доказательства факт отзыва полпреда Сурица и торгпреда Канделаки из Берлина205. Слухи были выгодны прежде всего Германии. Поскольку, указывает А. Некрич, перспективы советско-германского сближения Гитлер использовал для запугивания Англии206. Фюрер в своих интересах развивал мысль германского посла в Советском Союзе Г. Дирксена, писавшего в начале 1933 г. Гитлеру: «Мы должны бороться против своей политической изоляции, и в этой борьбе наши договоры и соглашения с
Россией должны быть и дальше тем трамплином, который принес нам столько политических выгод»207. В 1937 г. Гитлер откровенно шантажировал Англию угрозой дружбы с Советской Россией.
Так, германский военный атташе в Лондоне Гейер говорил начальнику имперского генерального штаба Диллу о довольно сильных прорусских тенденциях в германской армии и о том, что германо-советское соглашение может стать свершившимся фактом, если оно не будет предотвращено взаимным пониманием между Англией и Германией. В Лондоне, по данным А. Некрича, действительно полагали, что курс на сближение с СССР пользуется поддержкой рейхсвера, Шахта и группы промышленников, заинтересованных в развитии германо-советских экономических отношений, и даже части нацистской партии, но сам Гитлер решительно выступает против всяких отношений с СССР, за исключением коммерческих208.
Великобритания отвечала тем, что демонстративно придерживалась политики коллективной безопасности. По данным, приводимым А. Некричем, в Форин Оффисе опасались, что если система коллективной безопасности рухнет, следует ожидать полного изменения советско-германских отношений в сторону сближения. Предотвратить советско-германское сближение может только политика коллективной безопасности209.
Очередной проверкой, отражающей подлинные интересы сторон, стоящие за фасадом их внешнеполитического политеса, стала Испания.
NO PASARAN!
В июле 1936 г. в Испании вспыхнул мятеж генерала Франко, направленный на свержение избранного в феврале того же года социалистического правительства. На помощь Франко пришли Германия и Италия. Испанское правительство обратилось за помощью к Лиге Наций. А. Симон, присутствовавший на том заседании Совета Лиги, вспоминал: «Республиканская Испания требовала применения 16-й статьи устава Лиги, предусматривающей коллективную помощь против агрессии. Лорд Галифакс в весьма холодном тоне заявил, что Великобритания не намерена присоединиться к предложению испанского делегата… «Нет», произнесенное среди мертвой тишины лордом Галифаксом и Ж. Боннэ, прозвучало, как пощечина… Один только советский представитель поддержал республиканскую Испанию»210. Причины «Нет» лидера палаты лордов, заместителя премьер-министра Англии и министра иностранных дел Франции проявились довольно скоро:
Франко провозглашал: «Наша война… Это крестовый поход… — война религиозная. Мы, все, кто ведет сражение… солдаты Бога, и мы сражаемся не против людей, а против атеизма и материализма»211. Своей целью он ставил «крестовый поход за освобождение Испании от безбожных московских орд»212. Что касается Италии и Германии, то «причина вмешательства Италии повторялась итальянскими дипломатами в течение всей гражданской войны: Италия «была не готова к появлению коммунистического государства» в Испании»»213. В свою очередь Вайцзеккер, глава политического департамента германского МИДа, отмечал: «Цель Германии, так же как и Италии, одна. Мы не хотим коммунистической Испании»214. Министр иностранных дел Германии Нейрат: «Мы никогда не допустим победы в гражданской войне теперешнего правительства Испании. Это — коммунизм, а мы никогда не допустим этого ни в одной европейской стране»215.
