В это время Паттон был озабочен только тем, чтобы захватить Мессину раньше Монтгомери, и утром 17 августа его войска триумфально вошли в разрушенный город. Но радоваться ему пришлось недолго: назревал скандал, связанный с инцидентами в госпиталях. В то утро в Алжире Эйзенхауэр узнал о них от английских военных корреспондентов. В США еще ничего не было известно, и президент Рузвельт даже прислал вспыльчивому командующему поздравление, в котором говорилось, что Гарри Гопкинс предложил, чтобы «после войны я пожаловал Вам титул Маркиза горы Этна».
Офицер, ударивший подчиненного, должен был идти под трибунал, но Эйзенхауэр, хотя и был возмущен позорным поведением Паттона, не хотел его терять. Ему удалось убедить американских и английских журналистов не придавать происшествие огласке. После нескольких дней и ночей мучительных раздумий Эйзенхауэр приказал Паттону извиниться перед двумя солдатами и медиками-свидетелями происшедшего и публично покаяться перед войсками. Некоторые части выражали кающемуся командиру свою поддержку подбадривающими возгласами, но 1-я пехотная дивизия, обиженная на увольнение Аллена и Тедди Рузвельта, встретила его слова ледяным молчанием.
Хотя в ходе Сицилийской кампании странам «Оси» все же удалось сохранить и эвакуировать с острова свои основные силы, операция «Хаски», безусловно, сыграла свою положительную роль. Несмотря на большие потери в живой силе (Восьмая армия потеряла убитыми 12 тыс., а Седьмая армия Паттона – 8800 человек), повысился боевой дух союзных войск, было отточено военное мастерство в проведении как десантных, так и сухопутных операций. Союзники фактически получили полный контроль над Средиземным морем и могли использовать многочисленные аэродромы для налетов на Италию и районы за ее пределами. Захват Сицилии ускорил падение режима Муссолини и усилил чувства злобы, страха и подавленности, царившие в последнее время в гитлеровской ставке Wolfsschanze. Бомбежки и разрушение Гамбурга самолетами английских ВВС потрясли Гитлера, а Курская битва и последовавшие за ней победы Красной Армии на Восточном фронте показали, как мало у него сил для продолжения войны.
В августе Черчилль, Рузвельт и их начальники штабов собрались снова, на этот раз в Квебеке, на конференцию под кодовым названием «Квадрант», организованную премьер-министром Канады Уильямом Макензи Кингом. За несколько дней до этого Черчилль заговорил с Рузвельтом о проекте создания атомной бомбы. Американцы пытались скрыть от англичан, что уже ведут исследования в этом направлении под кодовым названием «Тьюб Эллойз», но Черчилль сумел убедить Рузвельта, что проект разработки атомного оружия должен быть совместным.
Участники Квебекской конференции обсуждали неизбежную капитуляцию Италии, в то время как эмиссар Бадольо генерал Джузеппе Кастеллано через Мадрид и Лиссабон тайно зондировал почву на предмет заключения мира. Здесь перспективы казались самыми радужными. Как не уставал повторять командующий американской авиацией генерал Хэп («Счастливчик») Арнольд, итальянские аэродромы можно будет использовать для бомбардировок Германии и нефтепромыслов Плоешти. Но американцы не откликнулись на энергичные призывы англичан провести наступательную операцию в северном направлении до русла реки По, хотя Брук и пытался убедить их, что в случае военных действий в Италии Гитлеру придется отозвать часть своих дивизий с фронта в Нормандии.
Рузвельт и Маршалл отказывались продвигаться севернее Рима, хотя такое решение и означало полное бездействие находящегося в Италии контингента американских войск. Они не без оснований полагали, что англичане хотят воспользоваться итальянской кампанией, чтобы отложить открытие Второго фронта в Нормандии и сосредоточить основные военные действия на северо-восточном направлении, освобождая от гитлеровцев Балканы и Центральную Европу. К сожалению, «периферийная» стратегия, которой придерживался Черчилль, стремившийся теперь вовлечь в войну Турцию и для этого предлагавший занять остров Родос и острова в проливе Дарданеллы, подтверждала их опасения. Маршалл настойчиво требовал вывести из Италии до 1 ноября те семь дивизий, которые в соответствии с решениями конференции «Трайдент» должны были начать подготовку к вторжению в Нормандию.
Несмотря на разногласия, участникам конференции удалось договориться, что операция по высадке союзников в Нормандии, которая теперь получила название «Оверлорд», должна состояться в мае 1944 г. Генерал-лейтенант сэр Фредерик Морган, получивший пост начальника штаба еще не назначенного Верховного главнокомандующего союзными войсками, приступил к разработке стратегии операции. Он заявил о необходимости в первую очередь ослабить люфтваффе, и генерал Арнольд полностью поддержал его. Черчилль, который неоднократно обещал пост Верховного главнокомандующего генералу Бруку, теперь оказался жертвой собственной опрометчивости. Рузвельт настаивал на кандидатуре американца, ссылаясь на то, что США выделили наибольшие силы для проведения операции. Кроме того, американцы ошибочно полагали, что Брук настроен против открытия фронта в Нормандии.
Брук, которому Черчилль сообщил неприятную новость, почувствовал себя глубоко уязвленным и сохранил обиду до конца своих дней. Позже Черчилль еще подсыпал ему соль на раны, выторговав у американцев пост главнокомандующего союзными вооруженными силами в Юго-Восточной Азии для адмирала лорда Луиса Маунтбеттена. Очевидным фаворитом в состязании за командование операцией «Оверлорд» был генерал Маршалл, хотя он предпочитал держаться в тени.
Третьего сентября Черчилль поездом прибыл из Квебека в Вашингтон. Он подоспел как раз к историческому событию. После трудных переговоров начальник штаба Бадольо генерал Кастеллано, проявивший похвальную оперативность при выполнении возложенной на него миссии, и начальник штаба Эйзенхауэра генерал Беделл Смит в обстановке строжайшей секретности подписали соглашение о перемирии. Итальянцы обоснованно опасались репрессий со стороны гитлеровцев, особенно после того как Гитлер довел численность своих войск в Италии до шестнадцати дивизий.
На рассвете того же дня английские и канадские войска, поддержанные огнем корабельной артиллерии и дальнобойных орудий с берега Мессинского пролива, высадились вблизи Реджо-ди-Калабрия. Сентябрьское утро было чудесным, на море стоял полный штиль, и высадившиеся союзные войска не встретили никакого сопротивления, так что англичане назвали эту операцию «мессинской регатой». Вскоре союзники высадились на «носке итальянского сапога» и на базе итальянских ВМС в Таранто. Адмирал Каннингем рискнул отправить 1-ю воздушно-десантную дивизию к берегу Таранто на крейсерах Королевских ВМС. Итальянский флот направился к острову Мальта, чтобы там сдаться союзным войскам, но бомбардировщики люфтваффе настигли итальянцев в открытом море и, используя свои новые управляемые бомбы, потопили линкор Roma с 1300 моряками на борту.
В целом итальянскую кампанию союзников то и дело преследовали неудачи, вызванные неправильным истолкованием событий, когда желаемое нередко принималось за действительное. Исходя из полученных ранее данных по линии операции Ultra, союзное командование полагало, что в случае капитуляции Италии германские войска на севере Италии отойдут на линию Пиза—Римини. Однако Гитлер передумал и решил, что нельзя доверить оборону Балканского полуострова своим хорватским, румынским и венгерским сателлитам. Кроме того, вопреки данным ранее Беделлу Смиту обещаниям, итальянцы не были готовы защищать от немцев Рим. К счастью, в самый последний момент, когда самолеты с бойцами 82-й американской воздушно-десантной дивизии на борту уже выруливали на взлетно-посадочную полосу, командование отменило запланированную высадку десанта в Риме, что спасло американских парашютистов от верной гибели.
