Книга Вторая мировая война, страница 194. Автор книги Энтони Бивор

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вторая мировая война»

Cтраница 194

Советская сторона настаивала на том, чтобы англичане и американцы представили детальные описания своих предложений, которые позже будут обсуждаться в Тегеране. Советские представители хранили полное молчание относительно своей позиции по предлагаемым для обсуждения вопросам и настаивали только на одном пункте повестки дня: «Меры по сокращению сроков военных действий против Германии и ее сателлитов в Европе». Иными словами, они хотели добиться установления точной даты открытия Второго фронта во Франции. Кроме того, они поднимали вопрос о вовлечении в антигитлеровскую коалицию Турции и предлагали оказать давление на сохраняющую нейтральный статус Швецию, чтобы получить согласие на размещение военных аэродромов на ее территории. В целом, по мнению всех сторон, совещание прошло успешно.

Как вспоминал австралийский корреспондент Годфри Бланден, наибольший успех в Москве выпал на долю «маленького деревянного ящичка с двумя отверстиями для глаз». Он «напоминал кинетоскопы, которые раньше устанавливали на ярмарках, только вместо не совсем одетых танцовщиц там показывали стереоскопические снимки разбомбленных немецких городов». Идея продемонстрировать участникам совещания трехмерные изображения еще дымящихся городских руин принадлежала главному маршалу авиации Харрису. Фотографии произвели огромное впечатление на генералитет Красной Армии.

Бландену об этом рассказал сам Харрис в штабе английской стратегической авиации, показывая ему большие фотоальбомы в роскошных кожаных переплетах синего цвета – традиционного цвета Королевских ВВС. Аэрофотоснимки в альбомах были объединены в серии по городам, и в каждой серии некоторые снимки были покрыты листами кальки того же размера с нанесенными на них очертаниями больше не существующих жилых зданий и промышленных предприятий. Первая серия посвящалась бомбардировке Ковентри. Харрис стал перелистывать альбом, демонстрируя фотографии немецких городов. В какой-то момент Бланден, пораженный масштабами разрушений, воскликнул: «Тут руин хватит не меньше, чем на шесть Ковентри!» – «Ошибаетесь, – гордо ответил Харрис. – На десять». Когда дошли до снимков менее разрушенного города, Харрис заметил: «Еще один налет, и мы с ним покончим».

«Эти фотографии наглядно свидетельствовали, как ковровые бомбардировки, впервые примененные немецкой авиацией, превратились в оружие огромной разрушительной силы. То, что немцы сделали три года назад с Ковентри, блекнет перед картинами стертых с лица земли немецких городов», – пишет Бланден.

В Москве американцы пытались продвинуть идею создания «Большой четверки», то есть участия в конференции союзников лидера китайских националистов. Зная, насколько это могло бы потешить самолюбие Чан Кайши, Рузвельт надеялся таким образом заставить его продолжать военные действия, несмотря на недостаточную помощь союзников. Стремясь увеличить объемы американских поставок своим войскам, Чан Кайши блефовал в переговорах с Соединенными Штатами так же, как раньше с Советским Союзом, тонко намекая на возможность заключения сепаратного мира между Китаем и Японией.

Чан Кайши был нужен союзникам, поскольку его войска заставляли Японию держать в материковой части Китая больше миллиона солдат, по крайней мере, теоретически. К тому же, планируя создание ООН, Рузвельт отводил важное место в этой послевоенной международной структуре Китаю как одному из ведущих участников антигитлеровской коалиции. В Лондоне идею Рузвельта не поддерживали. Советское руководство было также против, не забыв, как Чан Кайши настоял на выводе советских войск из провинции Синьцзян. Тем не менее, на московском совещании удалось достичь принципиального согласия сторон.

Между тем в стратегических планах Чан Кайши произошла одна важная перемена. Теперь он хотел, чтобы США помогли ему не пустить Красную Армию в северную часть Китая, если СССР вступит в войну с Японией. Если раньше китайский лидер настаивал, чтобы Рузвельт убедил Сталина объявить Японии войну, теперь он хотел победы над врагом без советского участия. Чан Кайши имел веские причины полагать, что участие СССР в освобождении Китая от японцев будет означать существенную политическую и военную поддержку китайских коммунистов.

В конце ноября 1943 г., по дороге в Тегеран, Рузвельт и Черчилль встретились в Каире. Рузвельт позаботился о том, чтобы Чан Кайши присоединился к ним в начале этой импровизированной встречи, а не в конце, как планировали англичане. Тем не понравился такой поворот событий. Позднее Брук вспоминал: «Внешне генералиссимус напомнил мне смесь куницы с хорьком. Лицо хитрое и хищное. Совершенно очевидно, что ничего не смыслит в военной стратегии, но полон решимости своего не упустить». Английских генералов еще больше ошеломило поведение супруги генералиссимуса, одетой в элегантное черное платье «чонсам» с разрезом до бедра. Мадам Чан Кайши неоднократно вмешивалась в переговоры, чтобы поправить переводчика и дать свою версию того, что сказал генералиссимус, а затем изложить свое видение того, что он должен был сказать. Сталин, который не мог простить Чан Кайши событий в Синьцзяне, отказался прислать на эту встречу своего представителя, сославшись на то, что не может нарушать заключенный с Японией пакт о ненападении.

Черчилль прекрасно понимал, что его «особые отношения» с Рузвельтом стали уже не теми, что прежде. Частично это было вызвано нежеланием английского премьера приступать к осуществлению операции «Оверлорд» и стремлением вместо этого начать боевые действия в Центральной Европе, призванные предотвратить советскую оккупацию этой территории. Кроме того, Черчилль оставался верным идеалам Британской империи, в то время как Рузвельт пообещал Чан Кайши, что победа над Японией будет также означать конец эпохи западного империализма в Азии, и что Индокитай не вернется под французское влияние. Де Голль, несомненно, возмутился бы, знай он об этом обещании.

Атмосфера во время встречи была далеко не дружественной, а временами становилась открыто враждебной. Американцы решительно противились всяким попыткам «прогулять их по дорожкам английского парка», особенно когда эти дорожки уводили от Нормандии к Балканам. Англичане столкнулись с тем, что американцы не хотели слышать их доводов, и задумались над тем, как поведет себя Рузвельт в Тегеране, когда получит по всем ключевым вопросам поддержку Сталина.

Из Каира Рузвельт и Черчилль полетели в Тегеран, где 28 ноября начались их переговоры со Сталиным. По настоятельной просьбе Сталина, Рузвельт поселился в здании советского посольства, расположенном через дорогу от британского. Сталин пришел к нему на встречу в маршальском мундире, причем брюки были заправлены в кавказские сапоги особого кроя, в них он казался выше ростом. Оба лидера стремились понравиться друг другу и вели себя как закадычные друзья, но на самом деле чары собеседника подействовали только на Рузвельта.

Президент стремился сблизиться с советским диктатором, противопоставляя себя Черчиллю. Он коснулся проблемы колониализма. «Я говорю об этом в отсутствие нашего товарища по оружию Черчилля, потому что он не любит разговоров на эту тему. США и СССР не имеют колоний, поэтому нам легче обсуждать эти дела». По воспоминаниям переводчика Сталина на этой встрече, Сталин не был склонен обсуждать такую «деликатную проблему», но согласился, что «Индия – это больной вопрос для Черчилля». Однако, несмотря на все попытки президента создать атмосферу взаимного доверия, Сталин не мог простить Рузвельту лицемерных обещаний открыть Второй фронт в 1942 г., данных только для того, чтобы СССР продолжал войну.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация