Их босс, обаятельный, но неуверенный в себе «Алекс», по-видимому, считал, что планирование может осуществляться постепенно, и такой подход вполне устраивал Черчилля, который надеялся, что по ходу дела итальянская кампания перерастет рамки, предусмотренные для нее американцами. В свою очередь, Монтгомери не любил экспромтов. «Мне до сих пор ничего не известно о существовании плана боевых действий в Италии, но я к этому уже привык», – язвительно замечает он в своем дневнике. Но, как по опыту знал Александер, Монтгомери в любой ситуации делает только то, что сам хочет. Как позже писал его биограф, Александер действовал как «разумный и снисходительный супруг в трудном браке». Эйзенхауэр также не сумел повлиять на своих подчиненных и четко определить конкретные цели кампании в Италии.
Безусловно, проблема имела свои истоки в разногласиях на высшем уровне, которые возникли в 1942 г. и с тех пор мешали разработке стратегии союзных сил. Рузвельт и Маршалл были полны решимости во что бы то ни стало начать операцию «Оверлорд» в назначенные сроки. Черчилль и Брук, наоборот, считали основным театром военных действий Средиземноморье, где, по их мнению, надо было безотлагательно и в полной мере воспользоваться капитуляцией Италии. По сути, они оба сомневались, что без абсолютного превосходства в воздухе высадка в Нормандии может достичь успеха, и питали надежду, что счастливая полоса в Средиземноморской кампании сможет стать хорошим оправданием для очередной отсрочки начала «Оверлорда».
Единственным из высших американских офицеров, который разделял их точку зрения, был генерал Спаатс, командующий американской авиацией в Средиземноморье. Как и Харрис, Спаатс полагал, что с помощью одних только массированных бомбардировок можно выиграть войну за три месяца и «не считал «Оверлорд» необходимой или полезной операцией». В его планы входило продолжение наступления в Италии, форсирование реки По и даже вступление в Австрию для захвата аэродромов у границ Германии.
Безусловно, Черчилль был прав, когда, вопреки сопротивлению Маршалла, настаивал на осуществлении операций «Факел» и «Хаски». Даже если его мотивы были ошибочными, он по сути предотвратил катастрофу, в которую неизбежно превратилась бы попытка высадиться на севере Франции в 1943 г. Но теперь премьер стремительно терял доверие американцев, активно продвигая свою новую идею: захват Родоса и других островов в Эгейском море, ранее оккупированных итальянцами. Понятно, что генерал Маршалл, который подозревал, что эти «прыжки с острова на остров» в восточной части Средиземноморья представляют собой часть секретного плана по оккупации Балканского полуострова, отказывался не только участвовать в осуществлении таких операций, но и оказывать англичанам в этом какую бы то ни было помощь.
Даже Брук, ранее выступавший за проведение итальянской кампании и других операций в регионе, теперь боялся, что премьер-министра поразил, как он выразился, «родосский психоз». «Он дошел до исступления от идеи овладения Родосом, в своем воображении доводя важность этой операции до таких масштабов, когда ради одного острова можно поставить под удар отношения с президентом США и само будущее итальянской кампании… Американцы уже относятся к нему с крайней подозрительностью, что в дальнейшем еще больше ухудшит ситуацию».
Принимая желаемое за действительное, и Черчилль, и американское командование считали, что скоро окажутся в Риме. Марк Кларк не сомневался, что будет увенчан лаврами освободителя Вечного города, и даже Эйзенхауэр полагал, что итальянская столица не продержится до конца октября. Александер поспешил объявить, что к Рождеству союзники овладеют Флоренцией. На самом деле немцы недвусмысленно дали понять, что не собираются сдаваться без боя и будут вымещать злость на итальянских военных и партизанах, которые активно помогали союзникам.
В деревне близ Ачерры – городка, расположенного к востоку от Неаполя, эскадрон 11-го гусарского полка увидел, что местные жители собрались на кладбище, чтобы похоронить десятерых односельчан, расстрелянных немцами накануне. «Сразу же после того, как наши бронемашины прошли, через кладбищенскую ограду перелезли немцы с автоматами и расстреляли собравшихся у свежих могил», – говорится в донесении полка. Так ярость Гитлера, взбешенного переходом итальянцев на сторону врага, проявилась в стихийных действиях немецких солдат.
Пятая армия Кларка, продвигающаяся от Неаполя в северо-западном направлении, столкнулась с первым серьезным препятствием на реке Вольтурно, в тридцати километрах от города. Ранним утром 13 октября американская дивизионная и корпусная артиллерия открыла массированный огонь по вражеским позициям в долине реки. 56-я дивизия англичан после тяжелых боев на побережье смогла форсировать хоть и широкую, но местами переходимую вброд, реку и к утру следующего дня создать большой плацдарм на другом берегу. Река Вольтурно была для немцев всего лишь линией временной обороны, где они просто пытались задержать противника, так как Кессельринг уже определил, что главная линия обороны будет проходить к югу от Рима. Как и Гитлер, он хотел всеми силами воспрепятствовать продвижению союзников на север и задержать их как можно дальше на юге страны. Командующий немецкими войсками в северной части Италии Роммель считал, что разумнее отступить, но его отстранили от процесса принятия решений.
На следующем этапе наступления обе армии союзников с огорчением обнаружили, что труднопроходимая гористая местность и осенняя погода совсем не соответствуют образу «солнечной Италии» на довоенных туристических плакатах. Итальянская осень больше напоминала легендарную русскую распутицу. Из-за постоянных дождей и грязи походное обмундирование англичан и американцев не успевало просыхать, и скоро все те, у кого не было возможности каждый день надевать сухие носки, приобрели неприятный синдром «траншейной стопы». Ближе к зиме непрерывные дожди превратили реки в бушующие потоки, а проселочные дороги – в болотную трясину. При этом отступающие немецкие войска успевали взорвать все мосты и заминировать все возможные маршруты движения войск. Хотя англичане и изобрели разборной мост Бейли, той осенью в Италии они завидовали американцам, имевшим многочисленные и хорошо оснащенные военно-инженерные бригады. Но даже американской армии не хватало техники для наведения понтонных мостов на столь сложной по рельефу местности с таким большим количеством горных рек.
Отступление немцев происходило следующим образом. Они создавали на дорогах, по которым наступали союзные войска, тщательно заминированные завалы. Поблизости в засаде находились хорошо замаскированные немецкие противотанковые орудия. Затем немцы ждали, пока идущий первым танк или бронетранспортер подорвется на мине, и открывали шквал огня из укрытия, не позволяя противнику определить, откуда именно ведется огонь. Широкие маневры на открытой местности, освоенные во время войны в пустыне, остались в далеком прошлом. Узкие дороги в горных расщелинах, хорошо укрепленные деревушки на вершинах холмов – все это означало, что основное бремя войны нужно взвалить на свои плечи пехоте. Примерно в 30 километрах к северу от Вольтурно наступление союзников было полностью остановлено.
Созданная Кессельрингом «линия Густава», или «зимняя линия», как ее еще называли, тянулась на 140 км, начинаясь чуть южнее города Ортона на Адриатическом побережье и заканчиваясь на берегу Гаэты – залива Тирренского моря. Пересекая «итальянский сапог» в самом узком месте, «линия Густава» была весьма удобным рубежом обороны, а ее опорным пунктом и естественной крепостью стала гора Монте-Кассино. Вся беспечность и весь оптимизм командования союзников улетучились, когда радиоперехваты Ultra подтвердили серьезность намерений Гитлера и Кессельринга держать здесь оборону до последнего. В этот момент Эйзенхауэр должен был бы настоять на пересмотре всей средиземноморской кампании. Если, как намечалось, семь дивизий будут отправлены в Англию для подготовки к операции «Оверлорд», у союзников не будет численного превосходства, необходимого для успеха крупного наступления. Черчилль и Брук, по-видимому, считали, что теперь американцы не имеют морального права настаивать на выполнении договоренности, достигнутой в мае на конференции «Трайдент».
