25 апреля американские солдаты 69-ой пехотной дивизии и советские солдаты 58-й гвардейской стрелковой дивизии встретились в городе Торгау на Эльбе. Новость о том, что нацистский рейх расколот надвое, облетела весь мир. Сталин приказал командующим фронтами продвигать войска к Эльбе, где только возможно, хотя к этому моменту он, в конце концов, был уже полностью уверен, что американцы не будут прорываться к Берлину. Генерал НКВД Серов ввел в Берлин три погранполка, чтобы немецкие офицеры не могли ускользнуть из города. Отборные части Берии были готовы следовать за 3-й гвардейской танковой армией в Далем, чтобы захватить там оборудование для ядерных исследований и самих немецких ученых.
Йон Рабе, немецкий хроникер, описавший события «нанкинских изнасилований», в это время находился в Сименсштадте, на северо-западной окраине Берлина. Русские солдаты «очень дружелюбны пока, – отмечал он. – Они нас не беспокоят, даже предлагают еду, но с ума сходят по алкоголю, и как только выпьют лишнего, становятся непредсказуемыми». Началась обычная охота за часами, а потом за женщинами. Рабе пишет о том, как соседи стали совершать самоубийства, убив своих детей, и как «семнадцатилетнюю девушку изнасиловали впятером, а потом застрелили». «Женщин в бомбоубежище на Келль-Вег насиловали в присутствии их мужей».
В Берлине было меньше насилия и садизма, чем во время ужасной мести в Восточной Пруссии. Советские солдаты не торопясь выбирали жертв, освещая сначала лица в погребах и в убежищах. Матери пытались прятать дочерей на чердаках, невзирая на риск обстрела, но соседи иногда выдавали их убежища, чтобы отвлечь внимание от себя или собственных дочерей. Даже еврейки не были в безопасности. Солдаты Красной Армии понятия не имели о расовых преследованиях нацистов, так как это замалчивалось советской пропагандой. Их реакция была простой: «баба – она и есть баба». Еврейки, которые все еще оставались в пересылочном лагере Шульштрассе в Веддинге, были изнасилованы советскими солдатами, после того как удрала охрана СС.
По оценкам двух главных берлинских больниц – «Шарите» и им. императрицы Августы Виктории – в городе изнасиловали от 95 до 130 тыс. женщин. Многих насиловали по нескольку раз. По оценкам одного врача, умерли около 10 тыс. женщин из-за групповых изнасилований и совершенных затем самоубийств. Многих дочерей отцы подталкивали к самоубийству, чтобы смыть «позор». Считается, что всего на территории Германии было изнасиловано около двух миллионов женщин и девушек. Восточная Пруссия видела куда более жесткое насилие, что подтверждалось во многих докладах офицеров НКВД Берии.
В Берлине даже жен коммунистов, помогавших в столовых и прачечных Красной Армии, ждала та же участь. Члены КПГ, вышедшие приветствовать освободителей, были потрясены тем, что их арестовали как «шпионов». В НКВД считали, что они не помогали СССР в ходе этой ужасной войны, и это было предательством. «Почему вы не в партизанах?» – был убийственный вопрос, сформулированный заранее в Москве.
27 апреля 8-я гвардейская и 1-я гвардейская танковые армии прорвали немецкую линию обороны, проходящую по Ландвер-каналу – последнему серьезному препятствию перед правительственным кварталом Берлина. К югу от города 80 тыс. солдат и офицеров армии генерала Буссе с боями пробивались по шоссе Берлин – Дрезден, который удерживали как заградительную линию несколько дивизий из состава войск маршала Конева. Они повалили в лесу самые высокие сосны, чтобы заблокировать лесные дороги, ведущие на запад. Но многим частям Буссе, иногда с идущим впереди эсэсовским танком «тигр», из тех немногих, у которых еще оставалось горючее, удалось найти бреши в кордоне Красной Армии. Весь остальной транспорт, который еще не бросили, и для которого было топливо, был загружен ранеными, кричавшими от боли, когда их подбрасывало на выбоинах. И если кто-то выпадал из машины, его просто давила следующая машина. И вряд ли кто-нибудь останавливался, чтобы помочь.
Движение авангарда Буссе, пробивающегося на запад, было замечено самолетом люфтваффе, и об этом сообщили в бункер Гитлеру. Гитлер не мог поверить, что Буссе ослушался приказа. Он послал ему несколько радиограмм, в которых говорилось, что его долг – спасать Берлин, а не Девятую армию. В одной из них читаем: «Фюрер в Берлине ждет, что армия выполнит свой долг. История и немецкий народ будут презирать всех тех, кто в этих обстоятельствах не сделает все возможное, чтобы спасти положение и фюрера». Но приказы Гитлера на этот момент игнорировали уже все его командующие. Генерал Хайнрици, ничего не сказав в штабе фюрера, приказал генерал-полковнику Хассо фон Мантейфелю отходить на север через Мекленбург, поскольку Второй Белорусский фронт Рокоссовского стремительно продвигался с нижнего Одера. Когда Кейтель обнаружил, что приказу не подчинились, он приказал Хайнрици явиться в новый штаб Верховного главного командования вермахта на северо-западе Берлина, но офицеры штаба самого Хайнрици убедили его спасаться, скрывшись до конца войны. В самом Берлине росло количество домов, на которых вывешивали белые простыни или наволочки в знак капитуляции, несмотря на то, что патрулям СС была дана команда расстреливать всех, кого найдут в таких домах.
28 апреля американские войска вошли в концлагерь Дахау к северу от Мюнхена. Около тридцати эсэсовцев охраны попытались оказать сопротивление, открыв огонь с наблюдательных вышек, но вскоре были уничтожены. Более 500 охранников были убиты – некоторые заключенными, но в основном американскими солдатами, взбешенными от увиденного в лагере. На окраине лагеря они нашли вагоны для скота, забитые истощенными до предела телами. Один американский лейтенант приказал поставить к стенке и расстрелять 346 эсэсовцев. Из 30 тыс. выживших заключенных 2466 были в таком плохом состоянии, что они умерли в последующие недели, несмотря на оказанную им медицинскую помощь.
Подозрения Гитлера о предательстве СС подтвердились, когда шведское радио объявило в Стокгольме, что Генрих Гиммлер пытался вступить в переговоры с союзниками. Накануне вечером Гитлер заметил отсутствие обергруппенфюрера Германа Фегелейна, который был представителем Гиммлера в ставке фюрера и был женат на сестре Евы Браун. На его поиски послали офицеров. Фегелейна с любовницей нашли пьяными в его квартире. Их багаж был готов к предстоящему отъезду. Фегелейна вернули под строгой охраной в рейхсканцелярию. Ева Браун отказалась вступаться за неверного зятя.
Гитлера больше расстроило отступничество «верного Генриха», чем попытка Геринга перехватить власть. А после отказа Штайнера наступать он видел предательство во всем. Он позвонил Деницу во Фленсбург на Балтийском побережье. Дениц спросил Гиммлера, который опровергал эти сообщения. Но позже информационное агентство Рейтер подтвердило факт переговоров. Гитлер, белый от ярости, приказал начальнику гестапо группеннфюреру Мюллеру допросить Фегелейна. После того как тот признался, что знает о встрече Гиммлера с графом Бернадоттом, Фегелейна, сорвав с него все медали и знаки отличия, вывели во двор, и охрана фюрера расстреляла его. Гитлер объявил, что предательство Гиммлера было последним ударом. По мнению Шпеера, решение Гитлера наказать дивизии войск СС в Венгрии, лишив их нарукавных нашивок, подтолкнуло Гиммлера на путь измены.
Через несколько часов после того как расстреляли мужа ее сестры, Ева Браун сочеталась браком с Адольфом Гитлером. Геббельс и Борман были их свидетелями. Задача обескуражила ошеломленного регистратора, которого вытащили из отряда фольксштурма. Он, в соответствии с законом нацистов, должен был спросить у обоих, Гитлера и Браун, являются ли они потомками чистых арийцев и есть ли у них наследственные болезни.
