Известие о вторжении дошло также до Лондона. Один из членов кабинета министров отправился в шесть часов утра в адмиралтейство, чтобы встретиться с Уинстоном Черчиллем, и нашел его курящим сигару и одновременно жующим яичницу с беконом. Черчилль уже в шесть утра сидел и ждал результатов переговоров Чемберлена с различными политическими деятелями. Чемберлен, раз уж ему предстояло уйти в отставку, хотел, так же как и король, и многие политические гранды консервативной партии, чтобы его на посту премьер-министра заменил лорд Галифакс. Но Галифакс, обладающий глубоким чувством долга, понимал, что из Черчилля выйдет лучший военный лидер, чем он, и поэтому отказался от поста премьер-министра. В общем, драма политических перемен в Англии в тот день затмила собой более серьезные события, происходившие по другую сторону Ла-Манша.
В соответствии с планом Гамелена, Седьмая армия генерала Анри Жиро, занимавшая левый фланг, должна была стремительно двинуться вдоль побережья, минуя Антверпен, чтобы соединиться с частями голландской армии в районе города Бреда. Это дополнение к плану вступления основных французских сил в страны Бенилюкса станет одним из главных элементов той катастрофы, которая вскоре постигнет союзные войска, поскольку Седьмая армия была единственным резервом Гамелена на северо-востоке Франции. Голландцы, с другой стороны, ожидали гораздо более существенной помощи, но это было уж слишком оптимистично с их стороны, после того как они отказались координировать свои военные планы с силами союзников, а также принимая во внимание то расстояние, которое предстояло преодолеть союзным войскам от французской границы.
В соответствии с так называемым планом D, разработанным Гамеленом, бельгийские войска в количестве двадцати двух дивизий должны были занять оборону по реке Дейле от Антверпена до Лувена. Британский экспедиционный корпус в составе девяти пехотных и одной танковой дивизии должен был соединиться с бельгийскими войсками и занять оборону по реке Дейле восточнее Брюсселя, от Лувена до Вавра. На южном фланге Британского экспедиционного корпуса Первая французская армия генерала Жоржа Бланшара должна была закрыть брешь между Вавром и Намюром, в то время как Девятая армия генерала Корапа должна была занять оборону по реке Маас, к югу от Намюра, до участка западнее Седана. Так вот, немцы знали каждую деталь всех этих планов союзников, поскольку с легкостью раскрыли все шифры французской армии.
Гамелен посчитал, что бельгийские войска, оборонявшие Альберт-канал от Антверпена до Маастрихта, будут в состоянии сдерживать немцев, до того как подойдут силы союзников и займут заранее подготовленные для них позиции. На бумаге план обороны по реке Дейле выглядел более или менее удовлетворительно, но в действительности он совершенно не учитывал ту стремительность, целеустремленность и маскировку, с какими осуществлял свои операции вермахт. Уроки польской кампании так и не были усвоены.
Люфтваффе, как и прежде, нанесли на рассвете упреждающие удары по аэродромам в Голландии, Бельгии и Франции. «Мессершмитты» безнаказанно расстреливали на аэродромах стоящие в ряд французские самолеты. Польские летчики пришли в ужас от «французского безразличия» и полного отсутствия желания вступать в бой с противником. Эскадрильи Королевских ВВС смогли быстро подняться в воздух, но, оказавшись в небе, абсолютно не имели представления, куда лететь. Без радаров наземная служба поддержки была практически бесполезной. Но даже в таких условиях в первый день немецкого наступления английские «харрикейны» смогли сбить более тридцати немецких бомбардировщиков. Так получилось потому, что им не пришлось сражаться с истребителями сопровождения – немцы в тот день их не выслали. Однако люфтваффе больше никогда не повторят такую ошибку.
Самыми храбрыми в тот день оказались пилоты устаревших английских легких бомбардировщиков «фэйри бэттл», которых послали атаковать колонну немецких войск, наступавших через Люксембург. Тихоходные и слабо вооруженные, они были легкой добычей для немецких истребителей и очень уязвимыми для огня зенитной артиллерии. Тринадцать из тридцати двух самолетов, вылетевших на это задание, были сбиты, а все остальные получили повреждения. Французы потеряли в первый день немецкого наступления пятьдесят шесть самолетов из 879, а Королевские ВВС – сорок девять из 384. Голландские ВВС потеряли утром того дня половину своих самолетов. Но битва в воздухе ни в коем случае не была односторонним избиением. Люфтваффе потеряли 126 машин, большинство из которых были транспортные «Юнкерс» Ю-52.
Основной удар люфтваффе нанесли по Голландии в надежде быстро вывести ее из войны, а также с целью укрепить впечатление, что направление главного удара немецких войск – именно здесь, на севере. Все это было частью тактического плана по заманиванию мобильных сил Гамелена в ловушку, позднее названного военным аналитиком Бэзилом Лидделом Гартом «плащ матадора».
Новым словом в развитии военного дела стала высадка десанта транспортными самолетами «Юнкерс» Ю-52, летевшими в сопровождении «мессершмиттов». Однако осуществление главной цели операции – захват Гааги подразделениями 7-й и 22-й воздушно-десантных дивизий – с треском провалилось. Большое количество тихоходных транспортников было сбито по пути к цели, и только меньше половины десантников смогли добраться до трех аэродромов, расположенных вокруг Гааги. Подразделения голландских войск оказали немецким парашютистам яростное сопротивление, и те понесли серьезные потери, а в это время голландское правительство и королевская семья смогли покинуть город. Другим подразделениям из состава этих двух немецких дивизий все же удалось захватить аэродром в Ваалхафене неподалеку от Роттердама, а также ряд важных мостов. Но на востоке голландские войска среагировали очень быстро и взорвали все мосты вокруг Маастрихта, до того как их смогли захватить переодетые в голландскую форму немецкие диверсанты.
Говорили, что Гитлер, находившийся в своей ставке в Фельзеннесте, заплакал от радости, когда узнал о том, что союзники начали переброску своих войск в бельгийскую ловушку. Он также пришел в полный восторг, узнав, что десантный отряд на планерах сумел приземлиться точно у крепостного рва крепости Эбен-Эмаэль, расположенной в месте слияния реки Маас и Альберт-канала. Находившийся в крепости крупный гарнизон попал в ловушку, в которой немецким парашютистам удалось его удержать до подхода частей Шестой армии вечером следующего дня. Другие подразделения десантников захватили мосты через Альберт-канал, и немецкие войска быстро прорвали первую линию обороны бельгийских войск. Даже при том, что главная десантная операция в Гааге потерпела неудачу, высадка немецких парашютистов в глубине голландской территории породила страшную панику и суматоху. Пошли невероятные слухи о парашютистах, якобы переодетых в монахинь, о сброшенных отравленных конфетах для детей и о «пятой колонне», подающей немцам сигналы с чердаков. Похожие слухи вскоре распространятся в Бельгии, Франции, а затем и в Англии.
В тот же день, 10 мая, в Лондоне прошли по крайней мере три заседания военного кабинета. Вначале Чемберлен, пытаясь удержаться на посту премьер-министра, настаивал на том, что пока по другую сторону Ла-Манша идет битва, менять правительство нельзя. Когда же лейбористы отказали ему в поддержке, Чемберлену стало ясно, что у него уже нет другого выхода, кроме как подать в отставку. Галифакс вновь отказался от поста премьер-министра, после чего Чемберлену пришлось ехать в Букингемский дворец, где он посоветовал королю Георгу VІ назначить главой правительства Черчилля. Иного выбора и не было у короля, расстроенного отказом своего друга Галифакса возглавить кабинет.
