Итальянцы пали духом. Никто даже не удосужился поставить их в известность о том, что их правительство объявило войну Англии. 13 июня оба форта были захвачены и разрушены. Через два дня солдаты все того же 11-го гусарского полка взяли в плен на дороге между Бардией и Тобруком еще почти сотню итальянцев. Среди них оказался толстый итальянский генерал, ехавший в штабной машине Lancia в сопровождении «подруги» на последних месяцах беременности, которая не была ему женой. Это вызвало настоящий скандал в Италии. Но намного важнее для англичан было то, что генерал вез с собой все схемы обороны Бардии.
Маршал Бальбо не долго командовал в Ливии. 28 июня бравые итальянские зенитчики, слишком рьяно выполнявшие свои обязанности, сбили по ошибке самолет маршала над Тобруком. Менее чем через неделю назначенный вместо Бальбо маршал Родольфо Грациани пришел в ужас, получив от Муссолини приказ начать 15 июля наступление на Египет. Дуче считал поход на Александрию уже «решенным вопросом». Нетрудно предугадать, что Грациани сделал все, что было в его силах, чтобы перенести дату начала операции. Вначале он заявил, что не может начать наступление в самый разгар лета, а затем – что у него не хватает нужного снаряжения.
В августе герцог д’Аоста, вице-король Итальянской Восточной Африки, одержал легкую победу, вступив из Абиссинии в Британское Сомали и вынудив немногочисленных защитников этой колонии отступить через залив в Аден. Но д’Аоста хорошо понимал, что его положение безнадежно, пока маршал Грациани не завоюет Египет. Зажатый с запада Англо-египетским Суданом и Британской Кенией, в условиях, когда Королевские ВМС полностью контролировали Красное море и Индийский океан, он понимал, что не сможет наладить снабжение своих войск до тех пор, пока итальянская армия не захватит Египет.
Муссолини потерял всякое терпение, а Грациани все тянул с началом наступления. В конце концов, 13 сентября итальянская армия перешла в наступление. Она имела явное численное превосходство над англичанами, располагая пятью дивизиями против трех дивизий неполного состава английских войск и войск стран Британского содружества. 7-я английская танковая дивизия «Крысы пустыни» имела всего 70 танков на ходу.
Итальянцы умудрились заблудиться еще до того, как дошли до границы с Египтом. В соответствии с планом, британские войска осуществляли отход с боем и даже оставили Сиди-Баррани, но тут итальянцы прекратили наступление. Муссолини настаивал на том, чтобы Грациани продолжал наступать вдоль прибрежной дороги, тянувшейся до города Мерса-Матрух. Но в это время началась подготовка к вторжению в Грецию, и войска Грациани не получили топлива и боеприпасов, необходимых для продолжения наступления.
Немцы несколько раз предостерегали Муссолини от нападения на Грецию. 19 сентября дуче заверил Риббентропа, что не начнет вторжение в Грецию или Югославию, не завоевав сначала Египет. Казалось, итальянцы согласились с тем, что их главной мишенью должна стать Англия. Но затем, 8 октября, Муссолини, узнав, что Германия направила свои войска в Румынию, посчитал, что немцы относятся к нему с пренебрежением. Его министр иностранных дел граф Чиано просто забыл ему сказать, что Риббентроп упоминал об этом во время своего визита в Италию. «Гитлер постоянно ставит меня перед свершившимися фактами, – сказал дуче 12 октября Чиано. – На этот раз я отвечу ему тем же».
На следующий день Муссолини отдал приказ Верховному командованию вооруженных сил начать разработку планов немедленного вторжения в Грецию с территории Албании, уже оккупированной итальянцами. Ни у кого из высокопоставленных офицеров итальянской армии, и в первую очередь у командующего итальянской армией в Албании генерала Себастьяно Висконти Праска, не хватило смелости предупредить дуче об огромных проблемах с транспортом и снабжением, которые могут возникнуть во время проведения зимней кампании в горах Эпира. Приготовления шли в полном беспорядке. По экономическим причинам большая часть итальянской армии была демобилизована. Те подразделения, в которых не хватало солдат, нужно было переформировать. В соответствии с планом, для проведения кампании было необходимо двадцать дивизий, но для переправки такого количества войск через Адриатическое море требовалось не менее трех месяцев. Муссолини же хотел начать наступление 26 октября, меньше чем через две недели.
Немцы знали об этих приготовлениях, но полагали, что итальянцы не начнут наступление в Греции, пока не продвинутся в Египте и не возьмут Мерса-Матрух. Гитлер узнал о надвигающемся вторжении в Грецию, когда в своем бронированном поезде возвращался в Германию после встреч с Франко и Петеном. Вместо того чтобы проследовать до Берлина, спецпоезд фюрера повернул обратно. Гитлер отправился во Флоренцию, а министерство иностранных дел Германии срочно попросило Муссолини встретиться там с фюрером.
Ранним утром 28 октября, незадолго до начала встречи с Муссолини, Гитлеру сообщили о том, что вторжение в Грецию только что началось. Фюрер был в ярости. Он догадался, что дуче завидует немецкому влиянию на Балканах, но Гитлер предвидел и то, что итальянцев на Балканах может ожидать большой сюрприз. Больше всего Гитлер опасался того, что такой поворот событий может привести к появлению в Греции английских войск и баз бомбардировщиков, которые смогут оттуда нанести удар по нефтепромыслам в Плоешти. Безответственность Муссолини могла даже поставить под угрозу начало операции «Барбаросса». Но фюрер смог совладать со своей яростью к тому времени, когда спецпоезд остановился на платформе во Флоренции, где его ожидал Муссолини. На состоявшейся в Палаццо Веккьо встрече вопрос вторжения в Грецию лидеры двух стран едва затронули, разве что Гитлер предложил помощь одной авиадесантной и одной парашютно-десантной дивизий, чтобы предотвратить захват англичанами острова Крит.
В 3 часа утра того же дня итальянский посол в Афинах предъявил греческому диктатору генералу Иоаннису Метаксасу ультиматум, срок которого истекал через три часа. Метаксас ответил одним словом: «Нет». Но фашистский режим не интересовал его ответ, будь он положительным или отрицательным. Вторжение, в котором участвовало 140 тыс. солдат и офицеров, началось через два с половиной часа.
Итальянские войска начали наступление под проливным дождем. Они не смогли далеко продвинуться. Дождь шел двое суток подряд не переставая. Потоки воды и вышедшие из берегов реки снесли почти все мосты, а те, что не были смыты водой, взорвала греческая армия, которая хорошо знала о надвигающемся вторжении, которого в Риме не скрывали. Грунтовые дороги превратились в непроходимые болота.
Греки, обеспокоенные тем, что вторжение в их страну могут начать и болгары с северо-востока, вынуждены были оставить четыре дивизии в Восточной Македонии и Фракии. Греческая линия обороны проходила от озера Преспа на границе с Югославией через горы Граммос и затем вдоль быстрой речки Тиамис до морского побережья напротив южной оконечности острова Корфу. У греков было очень мало танков и противотанковых орудий, почти не было современных самолетов. Но их самым главным преимуществом была всеобщая, полная ненависти к врагу, решимость отразить нападение презираемых ими «макаронников», как они называли итальянцев. Даже греческая община в Александрии была охвачена патриотическим порывом. Около 14 тыс. человек отправились из Александрии в Грецию, чтобы вступить в бой с итальянцами, а средства, собранные александрийскими греками, превысили оборонный бюджет всего Египта.
