– Ах, не в прямом… – протянул Вдовин, – уже легче… но я не принимаю без предварительной записи. Я очень занят…
– Вижу, – Надежда окинула взглядом пустой стол, – но я вижу также, что вы – добрый человек и не сможете оставить несчастную женщину без помощи…
– Это Алевтина – несчастная женщина? – переспросил окончательно запутавшийся адвокат.
– Алевтина?! – Надежда выпучила на него глаза. – Да она хищница, мошенница и прохиндейка! Несчастная женщина – это как раз я! – она горестно вздохнула и прижала руки к груди. – Алевтина – это моя племянница, неродная, правда, а троюродная племянница со стороны первого мужа, но она имеет наглость претендовать на жилплощадь! Так что теперь вся моя надежда – только на вас!
Она потянулась к адвокату через стол и при этом смахнула со стола кофейную чашку. Густая кофейная жижа выплеснулась на светло-серые брюки Вдовина.
Лицо адвоката перекосилось.
Надежда же взмахнула руками, обежала стол, выхватила носовой платок и принялась размазывать кофейную гущу по брюкам адвоката, при этом озабоченно приговаривая:
– Как же вы так неаккуратно? Как же вы так неосторожно? Разве так можно?
– Я?! – воскликнул Вдовин, вскакивая и отталкивая Надежду. – Это вы во всем виноваты! Вломились без разрешения… Да не трогайте вы меня, я сам сейчас все сделаю!..
– Нужно сразу отмывать холодной водой и хозяйственным мылом! – крикнула ему вслед Надежда. – И еще хорошо солью посыпать, только непременно крупной, нулевого помола! И вы не волнуйтесь, я никуда не уйду, дождусь вас!
Вдовин умудрился спиной выразить все, что он о ней думает. И даже больше.
Едва адвокат выскочил из кабинета, Надежда схватила со стола его мобильный телефон и тоже покинула офис.
Взволнованная Дина ждала ее за столиком кафе.
– Ну как, – спросила она, – ничего не получилось?
– Почему же не получилось? – Надежда положила на стол мобильный телефон Вдовина. – Вот он, голубчик! Теперь нам нужно грамотно составить послание…
Они сели голова к голове и общими усилиями набрали эсэмэску следующего содержания: «Согласен на цену – десять тысяч. Только я очень спешу, завтра улетаю в Гамбург. Так что встретимся завтра утром, в 10.00, в аэропорту, около кафе «Шоколадница». Вещь должна быть при вас».
Этот текст они отправили на номер Виктории.
– Ну вот, дело сделано, – Надежда удовлетворенно потерла руки. – Теперь – твой выход. Нам нужно вернуть телефон Вдовину, пока он не запаниковал. Помнишь свою роль?
– Помню, – отмахнулась Дина.
Надежда протянула ей большой пластиковый пакет.
Дина встала из-за стола и отправилась в туалет, откуда через минуту вышла в неузнаваемом виде – в оранжевом халате, черном парике и оранжевой косынке, завязанной узлом на затылке. В руках у нее были пластмассовое ведро и швабра. Надежда встрепенулась и перевязала Дине косынку так, чтобы концы торчали спереди, как рожки.
– Не перебор? – Дина с сомнением вгляделась в маленькое зеркальце.
– Ничего, хуже не будет! – авторитетно успокоила ее Надежда.
В таком виде Дина направилась прямиком в офис Вдовина.
Секретарша еще не вернулась с обеденного перерыва.
Дина для виду пару раз махнула шваброй в приемной, после чего вломилась в кабинет адвоката и принялась ни слова не говоря возить шваброй по полу.
Адвокат взглянул на нее недовольно:
– Что вы делаете?
– Не видите, что ли? – проговорила женщина недовольно. – Убираю я! Одни пачкают, другие убирают!
– Убирать положено после окончания рабочего дня! – рявкнул адвокат.
– Вот еще! – уборщица подбоченилась. – Вы, значит, все по домам, чай-кофе пить и телевизор смотреть, а я, значит, должна здесь, как рабыня на плантации…
– Да раньше здесь вообще другая уборщица была, светленькая такая…
– Это Зинка, что ли? – усмехнулась Дина. – Так запой у нее, третий день запой! Пытались на дому вывести, так ничего не вышло, пришлось в «Скворечник» отправить…
– В скворечник? – удивленно переспросил адвокат. – В какой скворечник?
– Вы что – не знаете? – «уборщица» взглянула на него, как на неразумное дитя. – Так больницу Скворцова-Степанова называют, психиатрическую! Ой, мужчина, а что это у вас телефон на полу лежит?
С этими словами она подняла с пола мобильный телефон и протянула его Вдовину.
Тот молча схватил телефон, не поблагодарив.
– Ох, – сказала Дина, появляясь в кафе в своем обычном виде, – ну и страху я натерпелась. Вдруг бы он охрану вызвал!
– Да ладно тебе, я сколько раз так… – Надежда прикусила язык, но Дина все же расслышала.
– Так, значит, правду Катька Ягодкина про тебя говорила, что ты разные криминальные дела расследуешь…
– Вот Катька-то откуда знает?! – возмутилась Надежда.
– Слухами земля полнится… – усмехнулась Дина, – я хоть и в Выборге жила, все же не край света, с подружками связь не прерывала. Да что ты, Надя, прямо в лице переменилась, что плохого-то?
– Да у меня муж… – вздохнула Надежда, – если узнает – скандал будет, может и до развода дело дойти.
– Да я никому не скажу.
Дина смотрела серьезно, и Надежда поняла, что так и будет.
– Ладно, тогда переходим непосредственно к делу, – оживилась Надежда. – Ты про эту Викторию все знаешь, вот скажи, как она в это время года одета?
– Ну… одевается она, надо признать, неплохо, только немного вульгарно… но все же ничего… – начала Дина. – Значит, сейчас все-таки осень, по утрам-вечерам довольно холодно, так что у нее пальто такое зеленое…
– Кто бы сомневался, – пробормотала Надежда. – Отчего это все рыжие считают, что им идет зеленое?
– Да, тем более что оттенок у пальто явно не тот, слишком яркий, как трава весной. А если погода похуже – дождик идет или ветер сильный, тогда она в серо-бежевом таком плаще утепленном, и норка по воротнику. А тебе зачем?
– Что зеленое – это плохо… – пробормотала Надежда, – потому что… вот какие у нее к этим прикидам сумки подобраны? Не с одной же она всюду ходит.
– Точно, сумка у нее к пальто зеленая, лакированная, а к бежевому – Louise Vuitton, такая, самая распространенная, бежевая с золотым, уже не очень модная, видно, со скидкой покупала… у меня точно такая была где-то…
– Это хорошо, найдешь ее?
– Ну… да, кажется, сюда ее взяла из Выборга…
Снова у Надежды ворохнулась мысль по поводу Выборга, что-то такое надо спросить у Дины… Ладно, это потом.
– Ты на машине? – спросила Надежда.
– Ну да, Никитина-то теперь в ремонте долго будет. Я свою взяла, так удобнее.
