– В подвале обычного жилого дома, – ответил ее спутник. – В этом доме я живу. Теперь осталось совсем недолго.
Он запер люк на замок, подошел к двери. За ней оказалась лестница – самая обычная лестница самого обычного жилого дома.
Надежда вздохнула с облегчением – ей уже надоели дома с привидениями и таинственные подземелья. Даже если в этих подземельях имеются сундуки с сокровищами. Ей хотелось нормальной человеческой жизни. Домой хотелось, к мужу и коту. И забыть эти масонские сокровища, как дурной сон!
Они поднялись на третий этаж и вошли в квартиру.
Квартира тоже была обычная, хотя и вполне уютная.
Хозяин проводил Надежду в гостиную, усадил в мягкое кресло и спросил:
– Вы что предпочитаете – чай или кофе?
– Для начала неплохо бы нам познакомиться.
– Вы правы! Меня зовут Теодор. Теодор Августович.
– А меня – Надежда… Надежда Николаевна.
– Очень приятно, Надежда Николаевна. Так чай или кофе?
– Кофе.
Внутренний голос тут же ожил и заныл, что кофе Надежде на сегодня уже хватит, что от кофе будет у нее сердцебиение и давление повысится, но Надежда мысленно махнула на голос рукой и послала его подальше, присовокупив, что ей понадобится сейчас много энергии.
Хозяин вышел на кухню и через несколько минут вернулся с подносом, на котором дымились две чашечки кофе, стояли молочник, сахарница и вазочка с печеньем.
Надежда налила себе молока, положила неприлично много сахара и сделала глоток.
Жизнь тотчас стала казаться намного лучше. В самом деле: она разгадала тайну убийства соседки Валентины, помогла Дине отыскать табакерку, да еще и поглядела на сокровища. Как писали раньше в советских романах – день прожит не напрасно, в жизни всегда есть место подвигу!
– Ну, рассказывайте! – проговорила она с набитым ртом.
– В мире существует такое тайное движение – масоны, или вольные каменщики, – начал хозяин.
– Знаю, слышала! – кивнула Надежда, взяв следующее печенье. – Это что-то вроде мирового правительства.
– Глупости, – Теодор Августович поморщился. – Это весьма распространенный миф, не имеющий под собой никакого основания. Масоны никогда не стремились к власти, к мировому господству. Единственные цели масонства – благотворительность и нравственное совершенствование. На встречах масонов вообще запрещалось говорить о двух вещах: о религии и о политике.
– Надо же! Век живи, век учись. Но я думала, что масоны уже в прошлом. А они и сейчас еще есть?
– Есть, – кивнул хозяин, – хотя в нашей стране масонов сейчас немного и они не играют большой роли. Но до революции в России действовало несколько отделений, которые назывались Великими Ложами. Великая Ложа Севера, центр которой находился в Выборге, была очень многочисленной и влиятельной. В зону ее влияния входил Санкт-Петербург и северо-западные губернии. Ложа ставила своей целью народное образование, постепенное переустройство жизни в России. Но народ, как вы знаете, пошел другим путем, предпочел постепенному переустройству переворот, вылившийся в катастрофу. Впрочем, не будем об этом. Короче, почти все члены Великой Ложи погибли, попали в тюрьмы и лагеря. Но мой прадед…
– Фридрих Вильгельм Зоннентаг! – догадалась Надежда.
– Совершенно верно. – Мужчина взглянул на нее с уважением. – Мой прадед, который был казначеем Ложи, заблаговременно почувствовал надвигающуюся катастрофу и принял меры – до лучших времен спрятал сокровищницу масонов в своем доме, передав тайну своему сыну, моему деду.
– Как? – перебила его Надежда. – А я читала, что он умер, не оставив наследников!
– А вы много знаете о нашей семье! – проговорил хозяин. – Дело в том, что потом, когда стало понятно, что принадлежать к нашей семье опасно, дед принял фамилию своей матери, Екатерины Зайцевой…
– Зайцевой… – проговорила Надежда, вспомнив фамилию пациента психиатрической больницы, но не стала ничего говорить, чтобы не прерывать рассказчика.
– Да, он принял фамилию матери и сделал все, чтобы скрыть свое происхождение. Тем не менее это не помогло, деда арестовали по совершенно другому обвинению, он провел десять лет в лагерях, но потом вышел. От него тайна перешла к моему отцу, от отца – ко мне, так что сейчас я – единственный хранитель масонского золота. Это не простая миссия. В советские времена в доме жило много семей, и следить за сохранностью тайника было очень непросто. Потом, когда появилась такая возможность, я выкупил весь дом – через подставных лиц, конечно, чтобы никто не проследил мою связь с этим домом…
– Выкупили? Это же, наверное, очень дорого?
– Я использовал для этого деньги Ложи. Очень маленькую их часть.
– А зачем вы организовали газетные статьи о Доме призрака?
– Разве это непонятно? – Мужчина улыбнулся. – Я добился того, что этот дом приобрел дурную славу, поэтому мне удалось сбить цену при покупке, кроме того, люди старались держаться от него подальше, тем самым мне легче было сохранять тайну…
– А два других убийства – пятьдесят и сто лет назад? Это ведь вы подсунули фальшивые статьи тому журналисту, Михаилу Северову?
– Каюсь, я… – Теодор Августович улыбнулся.
– А что там было на самом деле?
– Ну, пятьдесят лет назад убийство действительно произошло, только никакой тайны не было. Женщину, которая жила в этом доме, ограбили и убили. Тогда в Выборге была очень криминальная обстановка – сюда ведь поселили случайных людей… Но в том деле все было проще. Женщина была одинока, но у нее был племянник, сын двоюродной сестры. Он жил в Петербурге и связался с плохой компанией, были там и бывшие уголовники. Парень был совсем молод, но уже с гнильцой. Убитая была из довольно обеспеченной до революции семьи, и племянник решил, что у тетки сохранились кое-какие ценные вещи, что, разумеется, не соответствовало действительности. Однако мерзавец наболтал об этом своим приятелям, и они втроем приехали в Выборг. Тетка усадила их пить чай, после чего они ее убили – дали по голове чугунной пепельницей. На суде они клялись, что хотели только оглушить, но много ли нужно пожилому человеку? Женщина умерла, подонки забрали у нее только нательный золотой крестик на цепочке и пять серебряных ложечек – даже не полный комплект. Больше у нее ничего не было. Разумеется, их нашли сразу – они даже не удосужились убрать со стола чайные чашки. Милиция узнала про двоюродную сестру в Петербурге, племянник там был на заметке у участкового, проверили алиби, он тут же во всем признался, сдал дружков… Суд был в нашем городе… Мне тогда было лет пятнадцать, я хорошо все помню. Отвратительная, но банальная история.
– Да уж, – вздохнула Надежда, – и никакой мистики. А сто лет назад?
– А сто лет назад никакого убийства вообще не было!
– Как это – не было? Неужели вы придумали всю эту душераздирающую историю? – удивилась Надежда. – Старый ревнивый генерал, молодая красавица жена, бедный влюбленный поручик – не то Шекспир, не то Пушкин!
