К тому времени бегемоты давно сидели в реке. Огромные стада буйволов, антилоп личи, саблерогих антилоп и водяных козлов, наевшись за утро травы, брели с пойменных лугов в лес, а им навстречу шли пастись зебры и импалы. Мы их видели уже много тысяч, но все еще замирали в восхищении, когда в нескольких шагах от нас пробегал вдогонку за мамой смешной зебренок, или могучий самец куду останавливался, чтобы нас рассмотреть, или ярко-золотая антилопа пуку неожиданно выскакивала из камышей. Эти создания были настолько красивы, что привыкнуть к ним было невозможно.
По дороге к лагерю мы наскоро завтракали. Пачка печенья, свежее манго, баночка ананасового сока. Еды вечно не хватало, но нам было все равно.
Мир вокруг был заполнен множеством ярких птиц. На других континентах больше всего разных птиц обитает в дождевых лесах, где их трудно рассмотреть, но африканские саванны очень древние, и птиц в них невообразимое количество. Когда мы подходили к лагерю, всегда казалось, что над ним висит облако дыма – это к маленькой лужице возле палатки прилетали на водопой квелии, птички-ткачики, живущие огромными, до полумиллиона, стаями. Шум их крыльев порой слышно за километр.
Самые жаркие часы дня мы старались проводить в реке. Вокруг рос густой камыш, так что крупный крокодил не смог бы подобраться к нам незамеченным. Обычно в Африке рекомендуется избегать камышей, потому что в воде вокруг них могут водиться бильгарции, на редкость неприятные паразиты. Но наша речка была для них слишком быстрой. Вода оказалась прохладной, приятной на вкус и такой прозрачной, что мы плавали в реке с маской.
Когда жара спадала, мы шли искать новых крокодилов, чтобы понаблюдать за ними на следующее утро. Труднее всего было не отвлекаться. Вокруг постоянно что-нибудь происходило, а если вдруг в течение пяти минут ничего интересного не случалось, всегда можно было почитать звериные следы. Мы словно шагали по бесконечной газетной странице, рассказывавшей обо всех местных новостях.
Иногда приходилось остановиться и подождать, пока тропу перед нами перейдет стадо слонов или львиный прайд.
К палатке мы возвращались поздно ночью. Ночные прогулки были самыми лучшими. Мы быстро научились различать большинство местных животных по цвету их глаз, отражавших луч фонаря. Самые яркие глаза принадлежали похожим на лемуров галаго, которых в англоязычных странах Африки называют “бушбэби”. Генетты, дикие кошки, сони, кистеухие свиньи, трубкозубы, циветты, антилопы бушбоки, долгоноги, большеухие лисы, похожие на скунсов африканские хорьки и скальные кролики с длинными, как у белок, пушистыми хвостами – все они различались по цвету глаз. Один раз мы встретили зверя, глаза которого вообще не отражали свет. Это был панголин, похожее на метровой длины еловую шишку существо, питающееся термитами. Его очень трудно найти, так что с тех пор нам достаточно было в разговоре упомянуть, что мы видели панголина, чтобы рейнджеры парков, гиды сафари и местные биологи начали принимать нас всерьез.
В Африке вы можете моментально определить, насколько ваш собеседник знает местную природу, спросив его, каких животных ему хотелось бы увидеть. Туристы-новички обычно называют “болыную пятерку” – слона, носорога, буйвола, льва и леопарда. Все это, конечно, замечательные звери, но в буше тысячи других, не менее интересных обитателей. Опытные натуралисты морщатся, в тысячный раз слыша про “болыную пятерку”. Скажите вашему гиду, что хотели бы увидеть панголина, земляного волка, каракала или антилопу суни, и он будет относиться к вам с большим уважением, хотя его работа и станет существенно сложнее.
Мы готовили ужин, обычно состоявший из вермишели, рыбных консервов и чая. Потом скачивали фотографии на компьютеры, ставили заряжаться батарейки из камер и фонариков и шли спать. Шура соорудил сложную систему, позволявшую заряжать все сразу от автомобильного аккумулятора, не заводя двигатель.
Ночь была полна металлическими “позвякиваниями” древесных лягушек, щелчками козодоев, уханьем сов, хохотом пятнистых гиен и ревом львов. Если я прижимал ухо к коврику, то нередко слышал низкий рокот, которым переговариваются слоны – они чувствуют его подошвами ног за десятки километров.
На сон оставалось часа четыре, но мы с нетерпением ждали утра.
Закончив с крокодилами Каприви, мы поехали в Ботсвану, еще одну малонаселенную страну с сухим климатом (название местной валюты означает “дождь” на языке тсвана) и обширными речными поймами, полными зверья. Там тоже есть карантинные изгороди. Они пересекают всю страну и тянутся на сотни километров. Но в Ботсване они не имеют никакого отношения к апартеиду. Белые правили страной совсем недолго, так что межрасовых проблем почти нет. Изначально изгороди построили, чтобы защитить скотоводческие районы от диких зверей и переносимых ими болезней скота, но сейчас население и его стада увеличились, так что изгороди защищают дикую фауну от скотоводов. К сожалению, изгороди препятствуют миграции гну и зебр, нередко становясь причиной гибели сотен тысяч животных от жажды.
Мы въехали в Ботсвану с севера. Столица Габороне находится на крайнем юге, и нам не хотелось два дня туда тащиться, чтобы получить нужные разрешения. Вождение в Африке – занятие интересное, но утомительное. Никогда нельзя расслабиться даже на секунду, потому что в любой момент может возникнуть глубокая колдобина, ребенок с суицидальными наклонностями или скачущий наперерез куду Но местное начальство сказало, что выдать нам бумажку без письменного подтверждения из столицы, скорее всего, не сможет. Они предложили понаблюдать за крокодилами без специального разрешения, но в этом случае нам пришлось бы платить обычную цену за въезд в парки, а в Ботсване это нешуточные деньги, потому что страна официально специализируется на туризме для “зажиточных клиентов”.
На принятие окончательного решения местным бюрократам потребовалась неделя. Ждать в городе не хотелось, так что мы уехали в относительно дешевый парк под названием Центральнокалахарский заказник. Дешевый он потому, что туда мало кто добирается. Размером он примерно с три Чечни, но там нет ничего, кроме двух маленьких кордонов и нескольких кемпингов. В основном это море красных дюн с редкими пятнами кустарника и редкими деревьями, растущими вдоль древних речных русел, пересохших тысячи лет назад. Выжить там могут только самые выносливые животные вроде антилоп ориксов, бурых гиен и медоедов. Многие из них никогда не видели людей и потому совсем ручные. Дороги представляют собой колеи в песке, а кемпинги – ровные площадки с кабинками для душа (воду для душа надо привозить с собой).
На третий день в парке мы увидели на горизонте облако пыли. Другая машина! Мы повернули в ту сторону. Поравнявшись с нами, сидевшие в кузове люди закричали:
– Вы видели льва?
– Какого льва? – не поняли мы.
Они были поражены:
– Вы не ищете льва? А что вы тут делаете?
Они объяснили, что сухая долина, которую мы пересекали, знаменита на всю Африку как территория самого большого льва в Калахари. Черногривые львы Калахари считаются самыми крупными и красивыми в мире, так что мы, естественно, решили найти великана. Пару часов спустя мы увидели следы, которые были почти вдвое больше обычных львиных. Полдня легкого тропления по красному песку, и мы подъехали к кучке низкорослых кустиков. Выходного следа не было, но и льва нигде не было видно. Мы остановились подождать.
