Эти редкие зверьки населяют горные дождевые леса. Их два вида, один из которых известен по нескольким экземплярам, попавшимся в ловушки на Суматре, а другой был недавно открыт благодаря фотографиям, полученным автоматическими камерами на границе Лаоса и Вьетнама. Мы наткнулись на нашего кролика случайно. Поздней ночью мы ехали через большой национальный парк на машине, арендованной в складчину с еще несколькими путешественниками. Я как раз подумал, что места вокруг подходящие для полосатых кроликов, но шансы их увидеть равны нулю. И тут мы увидели кролика, спокойно сидящего на обочине дороги. Все хором закричали: “Полосатый кролик!” Шофер, который думал, что мы спим, от неожиданности чуть не свернул в кювет. При обычных обстоятельствах я даже не пытался бы опубликовать в научном журнале сообщение о подобном наблюдении, не подкрепленное никакими материальными доказательствами, но в этот раз у меня оказалось пятеро свидетелей.
Мы решили, что тратить время на поиски крокодилов на Суматре не имеет смысла, и поймали попутный грузовик, который вез пальмовые орехи на южную оконечность острова. Водитель разрешил нам ехать в открытом кузове все тридцать часов. За это время мы едва не замерзли на горном перевале и вымокли под парой дождей, но в целом поездка была бы очень приятной, если бы не черви. Из орехов тысячами выбирались личинки мелких жуков. Даже две недели спустя мы все еще находили их в одежде, волосах и рюкзаках.
Прежде чем перебраться на Яву (следующий крупный остров), мы сделали короткую вылазку на Кракатау. Этот знаменитый вулкан взорвался в конце XIX века, убив около ста тысяч человек и вызвав “год без лета” по всему миру. От вулкана осталось несколько островков в форме полумесяцев, образующих кольцо вокруг нового острова, Анак-Кракатау (Дитя Кракатау), который вырос в центре старого кратера за последние сто лет. Анак-Кракатау извергается с интервалами от нескольких минут до нескольких часов.
Найти владельца лодки, который согласился бы отвезти нас на Анак на всю ночь, удалось с большим трудом, и когда мы туда добрались, то поняли почему. Это зловещее место. Остров окружен неподвижными водами глубокого кратера, а за ними со всех сторон поднимаются вертикальные черные стены остатков взорвавшегося вулкана. Пляжи там тоже черные, а узкая полоска джунглей покрыта черным пеплом, который сыплется с неба после каждого извержения. Даже крабы-привидения там черные. Внутренняя часть острова – мертвая зона, то и дело посыпаемая раскаленными вулканическими бомбами до двух метров в поперечнике.
Мы взобрались на край нового кратера и провели ночь, глядя на извержения. Каждый раз весь остров вздрагивал, и в ночное небо взлетал фонтан раскаленных камней. Описав красивые параболы, камни падали вокруг нас, разлетаясь на осколки и взметая тучи пепла. К нашему удивлению, оказалось, что кое-какая жизнь на краю кратера все-таки была: несколько чахлых кустиков с переломанными ветками и ободранной корой, уховертки под камнями и пара козодоев, гонявшихся за ночными бабочками, летевшими на огонь.
Эта красота несомненно стоила риска. Вообще, если есть на нашей планете зрелище, ради которого стоит рисковать жизнью, это извержение вулкана.
Я поехал в Джакарту, чтобы встретить Настю в аэропорту. Это была ее первая длинная поездка в тропики. Я хотел дать ей возможность акклиматизироваться в горах, где прохладнее, так что первым делом мы остановились на пару дней в горном национальном парке. Там было очень красиво, но в остальном план не сработал. Дело было не в температуре: в Индонезии чудесный климат, и по-настоящему жарко там не было ни разу за все время, которое мы там провели. А вот к пище Насте оказалось трудно приспособиться. Она почти сразу заболела и поправилась только через три недели. Она старалась сохранять бодрость, но ослабела настолько, что едва могла ходить.
Следующим островом, где можно было поискать ложных гавиалов, был Борнео, который в Индонезии называют Калимантан. Северная часть острова принадлежит Малайзии, и там находятся одни из лучших национальных парков в мире, но ландшафт гористый, и подходящих для ложных гавиалов больших рек, текущих через равнинные леса, почти нет. Оставалась индонезийская часть.
Для начала нам надо было перебраться с Западной Явы на Центральную. Острова Индонезии выглядят маленькими на карте мира, но из-за бесчисленных гор, рек и городов путешествие наземным транспортом получается мучительно медленным, даже на Яве, где дороги относительно неплохие. У нас ушло три дня, чтобы доехать до города Семаранг, из которого отплывал следующий паром на Калимантан. Я очень обрадовался, что город оказался на нашем маршруте, потому что там есть один храм, куда мне давно хотелось заглянуть.
В Семаранге живет самая большая китайская община Индонезии. Китайская диаспора занимает в Юго-Восточной Азии ту же нишу, которую когда-то занимали евреи в Европе: хорошо образованные, толковые люди, которые осуществляют значительную часть международной коммерции, повсюду путешествуют и торгуют всем на свете, ухитряясь успешно вести дела среди всеобщего бардака. Не удивительно, что в Индонезии и соседних странах не редкость китайские погромы. Будучи народом путешественников, китайцы диаспоры обзавелись соответствующим божеством.
В начале 1460-х годов китайский император отправил так называемый Великий флот в экспедицию. Задача была проста: полное исследование всего мира. Командовал Великим флотом адмирал Чжэн Хэ. Выходец из низкородной семьи, он сумел пройти все уровни императорских экзаменов, что для простолюдина было почти невозможно. Став евнухом (необходимое условие успешной карьеры), он быстро прославился талантами в области судовождения, навигации и картографии.
Никто точно не знает, какие именно земли посетил Великий флот. Известно, что Чжэн Хэ высаживался на Яве, в Малайзии, Индии и Африке. Почти наверняка были открыты Новая Гвинея и Австралия.
По возвращении моряков ждал неприятный сюрприз. Проекты молодого императора разоряли казну и казались китайской аристократии бессмысленными. Построенный им за огромные деньги дворец в течение недели сгорел, якобы от удара молнии. Это было воспринято как знак, что небеса не поддерживают императорскую политику. И император сдался: он объявил, что экспедиции в заморские страны навсегда прекращаются, всякие прямые контакты с ними запрещаются и даже большие торговые корабли впредь не будут строиться. Китай погрузился в многовековую изоляцию, а открытия Великого флота были забыты.
Но во многих странах, куда заходил Великий флот, о нем осталась память. Чжэн Хэ стал святым, которому под именем Сам По Конга поклоняются в Малайзии и Индонезии. Особенно он популярен у китайской диаспоры. Мусульмане, однако, тоже почитают Чжэна, приписывая ему распространение ислама в Мелаке и на Яве.
В Семаранге Чжэну посвящен храм Гедунг Вату. Снаружи это большой павильон несколько китчевого вида с каменными драконами, гипсовыми львами, бумажными фонариками и гранитной статуей адмирала в стиле соцреализма. Внутри скрыт вход в искусственную пещеру, где вас ждут статуи Чжэна и двух его капитанов, украшенные празднично мигающими разноцветными лампочками, словно новогодние елки.
