Хорошо прибежать на нижнюю улицу, поглазеть на разлив, а потом запустить свой кораблик в бурный поток, несущийся прямо в реку. Одно только плохо: ни один кораблик до реки не доплывёт, сразу его потоком подхватит, перевернёт, захлестнёт волной, вот и пропал, даже спасательная команда помочь не успеет.
Только один раз, помню, совсем иначе вышло. Был у меня в кармане листочек бумаги, поплотнее других, вроде восковки. «Дайка, – думаю, – из него кораблик сделаю». И хочется сделать, и жалко такой материал испортить, всё равно ведь сразу кораблик водой зальёт. Подумал, подумал и всё же решил – сделаю.
Хороший получился корабль: плотный, крепкий такой. Даже жаль его на верную гибель пускать, ну да уж будь что будет!
Пустил. Гляжу, подхватила вода мой кораблик и понесла. Кругом волны кипят, подбрасывают его, из стороны в сторону кидают. А он и не тонет, ему хоть бы что! Такой крепкий, устойчивый, только покачивается и плывёт всё дальше и дальше.
Я рядом с ним со всех ног бегу, и другие ребята за мной поспешают. Но вот и конец, бежать дальше некуда, дальше река. В этом месте поток с глухим рёвом вниз обрывается.
Пропал мой кораблик! Нет, не пропал! – перелетел на волне через страшное место – и уже на реке.
Гляжу на него и глазам не верю. Поплыл мой кораблик в речную даль. Вот он всё меньше и меньше, вот уже крохотной белой точкой мелькнул и скрылся.
Ребята вокруг шумят, кричат: «Юркин корабль не потонул, в реку уплыл. Может, до самого моря теперь доберётся!»
Отошёл я тогда от ребят в сторонку и побрёл один вдоль реки. Иду, а сам на широкую водную гладь посматриваю – не видать ли где моего кораблика. Нет, нигде не видно. Значит, совсем уплыл.
Так я в тот раз к ребятам и не вернулся, а прямо пошёл домой.
Мама даже удивилась:
– Что это ты так рано и даже сухой совсем? Почему такой невесёлый? Случилось что-нибудь?
Я только головой кивнул.
Мама забеспокоилась:
– Что, что случилось?
А я хотел рассказать и не смог – и вдруг в слёзы, только твержу одно:
– Кораблик, кораблик уплыл, совсем уплыл…
Мама сразу же успокоилась и даже рассмеялась:
– Вот так несчастье! Ещё сделаешь. Я тебе хорошей бумаги дам. Ну, перестань плакать, стыдно из-за таких пустяков.
Не поняла меня мама: не бумаги мне было жаль. Я знал, что мама мне ещё лучше даст, из неё я наделаю много-много корабликов. Но только того, самого первого, который в речку, а может, даже в море уплыл, никогда не увижу.
Кораблик-герой! Пусть он был сделан из листочка самой простой бумаги. Но ведь он первый преодолел все трудности, все преграды. И вот теперь он уплыл от меня – от своего капитана – и больше уже никогда не вернётся. И от одной этой мысли я вновь был готов горько заплакать.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Как-то поздно вечером, набегавшись за день по двору, я сидел вместе с папой и мамой за столом. Мы ужинали.
– Ты знаешь, какой завтра день? – спросила мама.
– Знаю: воскресенье, – ответил я.
– Верно. А кроме того, завтра – день твоего рождения. Тебе исполнится восемь лет.
– Ого, да он уж совсем большой вырос! – будто удивившись этому, заметил папа. – Восемь лет… Это ведь не шутка. Осенью в школу пойдёт. Что бы ему подарить к такому дню? – обратился он к маме. – Игрушку, пожалуй, не годится…
– Да я уж и сама не знаю, – улыбаясь, ответила мама. – Нужно что-нибудь придумать.
Я сидел как на иголках, слушая этот разговор. Конечно, папа с мамой только нарочно говорили, что не знают, что бы такое мне подарить. Подарок уж, верно, давно был приготовлен. Но какой подарок?
Я знал, что, сколько ни проси, ни папа, ни мама до завтра ни за что не скажут.
Приходилось ждать.
После ужина я сейчас же пошёл спать, чтобы поскорее наступило завтра. Но заснуть оказалось совсем не так просто. В голову всё лезли мысли о подарке, и я невольно прислушивался к тому, о чём говорили в соседней комнате папа с мамой. Может, они, думая, что я уже заснул, скажут что-нибудь о подарке. Но они говорили совсем о другом. Так я, ничего не услышав, наконец заснул.
Наутро, как только я проснулся, сейчас же вскочил с постели и хотел бежать за подарком. Но бежать никуда не пришлось: возле моей постели стояли у стены две новенькие складные удочки и тут же на гвоздике висело выкрашенное в зелёную краску ведёрочко для рыбы, с крышкой, совсем такое же, как у папы, только поменьше.
От радости я даже захлопал в ладоши, подпрыгнул на постели и начал поскорей одеваться.
В это время дверь отворилась, и в комнату вошли папа с мамой – весёлые, улыбающиеся.
– Ну, поздравляем тебя! Хорош подарок? Доволен? – спрашивает папа. – Это уж настоящие удочки, не то что твои палки с нитками. На такие и щуку вытащить можно.
– Очень, очень доволен! – радовался я. – Только где же я на них буду щук ловить? У нас в речке их нет, а с собой на ловлю ты меня не берёшь – говоришь, что мал ещё.
– Да ведь это я тебя раньше не брал, – ответил папа, – когда тебе только семь лет было. А теперь тебе уже восемь. Ты, по-моему, даже за одну эту ночь сильно подрос. Вон какой огромный.
– Сегодня мы все вместе рыбу ловить поедем, – весело сказала мама. – Умывайся скорей, пей чай – и поедем. Погода чудесная!
Я поскорее позавтракал, захватил свои удочки, ведёрко и выбежал во двор. У крыльца уже стояла запряжённая лошадь.
Вскоре вышли и папа с мамой. Уложили в тележку удочки, чайник, котелок и мешок с провизией.
Мы все уселись и тронулись в путь.
Когда выехали за село, папа дал мне вожжи и сказал:
– Правь, ты ведь теперь уж не маленький, а я пока покурю.
Я с радостью взял в руки вожжи. Но править лошадью, собственно, и не нужно было. Дорога никуда не сворачивала, а шла ровная, прямая, среди ржаных полей.
Рожь уже выколосилась, и по ней плыли лёгкие тени от облаков.
Наша лошадь весело бежала по гладкой дороге. То и дело впереди с дороги взлетали жаворонки и, отлетев немного, снова садились на землю.
Мы проехали берёзовый лесок и выехали прямо к речке.
На самом берегу её находилась водяная мельница. В этом месте речка была запружена плотиной и разливалась в широкий пруд.
Мы оставили лошадь во дворе на мельнице, взяли из повозки удочки, ведёрки для рыбы и пошли удить.
Ниже плотины находился глубокий мельничный омут.
Мы спустились к омуту и уселись на берегу, в прогалинке между зелёными ивовыми кустами.
Справа от нас возвышалась плотина, которая сдерживала всю массу воды. Вода прорывалась в щели плотины, била оттуда сильными фонтанами и с шумом падала вниз, прямо в омут.
