Они прошли вереницей коридоров – отделанных излишне хорошо,
чтобы служить только служебными помещениями.
– Вот здесь вы будете работать, Радж.
Зал был огромен и почти пуст. Штанги временных осветителей
не могли разогнать темноту. Кое-где вдоль обшитых серым пластиком стен стояли
раскрытые коробки аппаратных блоков, прямо на полу лежали плети кабелей – но в
общем еще ничего не напоминало о рафинированной аТановской обстановке.
– Вначале – тестовый контроль… вам необходимо обеспечить
временное подключение блоков, и произвести прогон системы под напряжением.
Впрочем, вам все объяснят.
– Но что это, господин инспектор?
– А вот этого вам никто не объяснит, – голос инспектора стал
жестким. Впрочем, через мгновение, он расслабился: – Не потому, что вы новый
работник. Просто никто этого не знает… кроме Старика.
– Новый монтажник? – из темноты выступила женская фигура. –
Привет. Я Венди.
Газанов скользнул по женщине оценивающим взглядом.
Худощавая; симпатичная, но не более того… По уши в комплексах, прикрытая
хрупкой броней напускной уверенности в себе и заранее готовая к отпору.
Подавленнные сексуальные проблемы детства и непрерывное самоутверждение.
Категория «лысый еж», на циничном жаргоне имперских психологов. Впрочем, откуда
простому монтажнику знать военные психо-классификации?
– Привет, Венди, – сказал Радж. – Мы коллеги?
– Нет, я работаю по софту, – Венди похлопала по пластинке
компьютерного терминала, пристегнутой к поясу. – Приходилось возиться с
железом, пока чиновники секретничали…
– Наши инструкции…
Венди косо глянула на инспектора. – Спасибо, Гарик. Мы
начнем работать.
– Успехов, – сухо ответил инспектор, направляясь к лифту.
Его отношения с Венди явно знали и лучшие времена.
– Проблем много? – спросил Радж.
– Хватает. Начинай прямо с преобразователей энергии.
Надеюсь, ты разбираешься с этим получше меня.
– У меня редко бывают проблемы с рабочим материалом, –
сказал Радж улыбаясь. – Ты удивишься, как быстро все наладится, Венди…
5
Сегодня поле правительственного космопорта было пустынным.
Корабли либо отбуксировали в ангары, либо вывели в космос. Зато за линией
безопасности стояли люди – молчаливая, ждущая толпа. Все, кто имел право
оказаться здесь, воспользовались своим шансом увидеть Императора.
Вначале в небе возникли истребители. Шесть машин, каждая из
которых была способна уничтожить крейсер… лучшее из того, что когда-либо
создавали эндорийские верфи. Безукоризненно ровно они шли к земле –
символические стражи, хранящие жизнь того, кто все равно не мог умереть.
Потом между ними скользнула обтекаемая сигара челнока. Он
спускался гораздо быстрее, и коснулся поля, когда истребители зависли на
километровой высоте. Толпа ждала. Раскрылся парадный люк, вышедший первым
офицер ритуальным жестом снял шлем брони, вдохнул воздух Таури, и отошел в
сторону – под еще горячее от спуска брюхо челнока.
В толпе возникло легкое движение. Три маленькие фигурки
отделились от нее и побежали к челноку. В этот миг Император Грей появился на трапе.
Перелет был недолгим – пилоты крейсера нашли очень удачный
курс. И все же Грей чувствовал себя разбитым. Возраст… он не в теле, он где-то
на самом дне души…
Купола космопорта голубели на солнце. Толпа казалось
усыпанной танцующими бликами – почти у всех были видеокамеры. Грей поморщился.
Сладкий воздух, такой расслабляющий после эндорийского смога – привычного с
рождения.
Он пошел вниз по трапу. На секунду остановился у последней
ступеньки. Вздохнул – и опустился ниц, на горячих бетонных плитах. Раскинул
руки. От плит пахло зеленым лимоном… сколько шампуня истратили сегодня утром на
подготовку к Преклонению?
Толпа шумела – далеко, неразборчиво, бессмысленно. Грей
лежал на полуметровой толщины бетонных плитах, символизирующих таурийскую
землю. Безумие. Одно из тех ритуальных безумий, что скрепляют Империю.
Случайное, как любой обычай… что стоило ему в тот, уходящий на два столетия
назад визит на Горру, просто подняться, а не превращать падение в красивый
жест? «Я обнимаю ваш мир, и преклоняюсь пред ним Ниц…» Какой он был идиот. Но
кто же знал, что идиотизм станет незыблимым, бессмертным.
Грей медленно, опираясь на колени, поднялся. К нему
подбегали ребятишки. Еще один обычай, взявшийся неизвестно откуда.
– Будущее приветствует Императора! – крикнул смуглый
тоненький мальчик, подбежавший первым. Тяжело дыша протянул букетик цветов,
какие-то неимоверно вычурные орхидеи.
Император ласково улыбнулся, потрепал мальчика по щеке. Тот
зарделся.
– Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
– Пилотом на эсминце, мой Император!
Наверняка, заготовка. Знал бы он, что это такое, быть
пилотом на эсминце… в бою, а не на параде. Когда тебя бросают прикрывать
крейсера, и неуловимые истребители алкарисов наваливаются отовсюду.
Грей кивнул.
– Тебя будет ждать место в имперском училище. Расти.
Мальчик заулыбался. Может, и впрямь мечтает о космосе и
пилотажном пульте? Грей, чуть оттаяв, похлопал его по плечу. Посмотрел на
подбежавших девочек.
Еще подарки – усыпанная белыми цветами ветвь яблони и
крошечный букетик странных темно-оранжевых колокольчиков. Местный эндемик?
Возможно…
– Вы такой уставший, Император.
Грей нахмурился, переводя взгляд на девочку. Она смотрела
ему прямо в глаза – спокойно, сочувствующе. Темноволосая, кареглазая, очень
просто одетая. Подружка незаметно, как ей казалось, толкнула девочку в бок.
Похоже, она уклонялась от вызубренного сценария.
Император улыбнулся.
– Понюхайте цветы, – продолжала девочка. – Это арматан, его
почти нигде не осталось. Все говорят, что он сорняк, хоть и редкий. А он
снимает усталость, и пахнет очень вкусно.
Грей поднес букетик к лицу. Вдохнул сладкий, отдающий мятой
и жимолостью запах.
– Как тебя зовут, малышка?
– Лара, Император. Я знаю место, где целая поляна таких
цветов.
– Может быть, ты мне покажешь ее?
– Это далеко, Император.
– Зови меня Грей, – Император с трудом оторвал взгляд от
лица девочки. Посмотрел на растерянного мальчика, подмигнул ему, и протянул
весь букет. – Ничего, что далеко, Лара. Я попрошу дать нам хороший флаер.
Заминка тянулась слишком долго, чтобы быть случайной.
Президент Таури, которого близкие друзья по-прежнему называли «полковник Штаф»,
слегка повернул голову к директору СИБ Таури. Рядом с ними никого не было, и
президент спросил прямо:
