В первом ряду медленно поднялась грузная фигура посла
булрати. Постояла секунду – кто-то привстал рядом, быстро говоря что-то чужому.
Булрати сел.
– О боги… – прошептала Ванда. – Это перебор…
Кей быстро посмотрел на Томми. Парень улыбался. Его явно
забавляло происходящее.
– Я преклоняюсь перед вами, – Грей вышел из-за трибуны.
Полуприсел, разводя руками. Это походило на кокетливый книксен, но уж никак не
на положеное «преклонение ниц». – Вы сумели слиться со своими деревьями.
Грей развернулся и неторопливо пошел в темноту.
Зал молчал. Никакие звукоподавители не требовались, это была
подлинная немая сцена.
– Пойдемте? – Томми тронул Кея за плечо.
– Пошли, – Дач протянул Каховски руку. – Полковник,
выбираемся…
Ванда тяжело поднялась из кресла. В ее глазах была тоска:
– Кей, неужели через сотню лет и я… Идемте, мальчики. Сейчас
наш мудрый президент начнет извиняться за Императора и призывать всех к
покаянию.
Они еще не успели вызвать лифт, когда из зала донеслось:
– Господа! Император Грей погружен в раздумья о судьбе
Империи. И упрек его справедлив. Вспомните…
Двери лифта отсекли звук. Кей спросил:
– Когда должен быть пик?
– Завтра, во время шествия. Дьявол, я сама испугана
результатом.
– Вы прекрасно поработали, полковник.
Каховски покачала головой:
– Нет, что-то не так. Слишком быстрая реакция. Слишком
быстрая.
В вестибюле, где огромные портреты таурийских актеров были
на время декорированы имперскими флагами, уже толпились люди. Те, кто подобно
Каховски не считал нужным слушать президента, те, кто почувствовал. Женщины в
ярких накидках, мужчины в строгих, официальных шортах и футболках. Кто-то
направился к Ванде – она на ходу покачала головой.
– Быстрее, Кей.
Сквозь пение климатизатора, мерцание температурного барьера
они выбежали из театра. Уютная площадь – сейчас слишком маленькая для
собравшихся таурийцев, тех, кто не смог попасть в театр, но постарался быть
ближе к Императору. Люди смотрели вверх, на изображение Президента. Тот вещал:
– …да, не привыкли мы к упрекам. Как сказал Император о
знаменах наших…
– Вонючий некрофил… – прошипела Каховски, прокладывая дорогу
в толпе. Кей, держа Томми за руку, едва поспевал за ней. – Тебе ли говорить о
чести…
Наконец они выбрались в ближайший переулок. Не сговариваясь
обернулись.
Три серебристые точки, зависшие над городом, снижались к
театру. Им навстречу уже поднимался императорский челнок – сорок тонн комфорта,
закутанных в броню и силовые поля.
– Только посмей… – прошептала Ванда.
Челнок стрелой пошел в небо. Истребители, остановившись,
секунду висели над театром. Потом рванулись следом.
– «Синяя птица», многоцелевой космоатмосферник, – не то с
гордостью, не то с завистью сказала Каховски. – Такие бы двести лет назад…
– Чего вы боялись, полковник? – спросил Кей.
– Точечного удара, – рассеянно ответила Ванда. – Император
мог решиться на устранение свидетелей. Но он, похоже, не понимает, чего
наговорил.
– Там же Рашель, в театре!
– Не было времени ее вытаскивать… Все обошлось, Кей.
– Она могла погибнуть!
– Дач, ты жесток, лишь пока речь идет о незнакомых тебе
людях. Это смешно.
– Полковник, так нельзя!
– Только так и можно, Кей. Где ты оставил флаер?
7
Дач пил. Бутылка хейгарского бренди шестилетней выдержки –
это оказалось немало даже для его комплекции. Он напился быстро и
целеустремленно, запершись в своей комнате, предваряя каждый бокал долькой
лимонного «яблока».
Дважды звонил видеофон – настойчиво и безнадежно. Кей даже
не взглянул на код абонента. Бутылка пустела, этикетка-индикатор, чувствовавшая
лишь одного человека, предупреждающе багровела.
В дверь стучали – Кей поленился вставать. Он заснул прямо в
кресле, старательно разувшись и расстегнув ворот рубашки.
Ему приснился Грааль. Каменистая пустыня и ослепительный
блик солнца – которого никогда не бывает во сне.
Он шел рядом с Артуром. Он снова был проводником,
телохранителем и не было нужды о чем-то думать. Убивать и хранить – только то,
что он умел. Он помнил, что это сон, он помнил прошедшие годы. Но Артур по
прежнему был мальчишкой. Маленький король все еще шел к Богу.
– Я убил Грея, – сказал Кей, и поправился: – …убью. Мы
сломали его. Не надо никуда идти. Нам не нужен Бог.
Артур не ответил, лишь покачал головой. Глупый пацан… Кей
хотел сказать что-то еще, но впереди, на рыжих камнях, темнело шоколадное
пятно, и пришлось доставать пистолет, и ускорять шаг… Это был всего лишь
алкарис, но даже хрупкая плоть птицеподобного способна убивать…
– Ты зря прервал путь, Дач, – сказал Ищущий Истину. – Тебе
нужен Бог. Империи людей нужен Бог.
– Бога нельзя убить, – ответил Дач. – Нам не нужен Бог.
Артур взял Кея за руку. Сказал, спокойно и твердо:
– Убей алкариса.
Дач поднял пистолет.
– Ты поймешь сегодня. Ты уже понял, – сказал алкарис. – Ты
воюешь с марионеткой. Дойди до цели, Корь.
Выстрел – бессмысленный, как в Кертиса Ван Кертиса. Ищущий
Истину взмахнул крыльями – взмывая в жаркое небо.
– Убей их всех! – закричал Артур. Дач повернулся – и увидел
Рашель, и ее сестру, которую он никогда не видел воочию, и Ванду Каховски, с
маленькой лопаткой в руке…
– Я уже убил их, Артур, – сказал Кей.
…Он выполз из кресла, дошел до ванной, его стошнило прямо на
пол, но это уже было не важно. Дач пустил ледяную воду, сделал глоток – его
вырвало снова.
– Идиоты, – прошептал он, вставая с колен.
Было уже утро. Дач сбежал по лестнице – в гостинную, где перед
развернутым экраном телевизора сидела Ванда. В ее руках сновали спицы.
– Вовремя протрезвел, – сухо сказала она. – Начинается
шествие, идет прямая трансляция.
Из корзинки с вязаньем она извлекла банку пива, бросила ее
Кею.
– И оттащи Артура от компьютера. Я не в силах.
Дач поставил банку на стол. Глянул мельком на экран –
президентский дворец, откуда начиналось шествие, толпы народа на улицах,
кружение флаеров в небе, серебристые точки истребителей среди редких облачков.
