Книга Время - московское!, страница 159. Автор книги Александр Зорич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Время - московское!»

Cтраница 159

С воздуха космодром патрулировали «Орланы» и «Пираньи». Колесников опасался (и вполне небезосновательно) повторного появления джипсов. Да, первая партия летучих уродцев вела себя мирно и, набрав высоту в районе устья Стикса-Косинуса, вышла на орбиту, где была потеряна нашими радарами. Но кто знает, может, в таинственных недрах Глагола прячется кое-кто поопаснее? И, главное, поагрессивнее?

Насыщенная событиями жизнь космодрома Гургсар, а также близость Тани пробудили во мне спавший доселе дар красноречия. Я, упиваясь своей компетентностью, комментировал все, что видел. Я сыпал шутками. Я рассказывал истории из жизни и травил армейские байки. И главное, Тане все это нравилось! Мрачные мысли о судьбе остающихся на Глаголе людей мы с Таней в сознание не допускали. «Толку нет, одни расстройства», — как говаривала тетя Люба, буфетчица с «Дзуйхо».

— А вон там, Танюша, видите руины? Там располагался узел Х-связи… А в том госпитале я лежал после своих странствий вдоль каньона Стикса-Косинуса… У меня такие видения были — не пересказать. Настоящее путешествие героя по лабиринтам бессознательного. Тем более что с анестезией у них было как-то странно, доктора половину процедур проводили по принципу «грамотно зафиксированный пациент в анестезии не нуждается»… Пожалуй, моя жизнь теперь — она на две части делится. Жизнь до госпиталя. И жизнь после него.

— И какая из этих частей интереснее? — поинтересовалась Таня.

— Вторая — по сумме показателей — интереснее. Я увидел столько… незабываемого! Познакомился в вами… С Иваном Денисовичем…

Я говорил все это, не сводя восхищенного взгляда с правильного Таниного лица. Я любовался линией ее скул, матовой белизной кожи, даже свежим порезом, оставшимся на ее щеке после нашего бегства из Колодца Отверженных на катамаране… Выражение Таниных глаз было, как всегда, мечтательным и вдохновенным. Как вдруг ее царственные брови сошлись вместе и лоб прорезала озабоченная складка.

— Саша, посмотрите, что это с ним?

— С кем?

— С Х-крейсером!

Я нехотя поглядел в окно. Ну что там в самом деле может быть с Х-крейсером? Около получаса назад обе бригады покинули корабль в кузове универсальной ремонтной машины, ее ни с чем не спутаешь благодаря двум паучьим лапам сварочного аппарата.

Однако Таня была права.

С «Дьяконовым» действительно что-то происходило.

Он закутался в зыбкое марево желтоватого колеру и издавал звук, похожий на тысячекратно усиленный свист кипящего чайника.

Желтый туман бежал вихрями, над вытянутой тушей «Дьяконова», как оводы над пасущейся коровой, вились белые искры. Звуки становились все громче. Жестяной короб нашей наблюдательной шайбы мелко задрожал.

— Он что… взлетает? — спросила Таня.

И вдруг я понял: да, он действительно взлетает. Просто я никогда не видел взлет Х-крейсера с такого расстояния и с такого ракурса.

Но кто принял решение о взлете без экипажа?

«Неужели боевая тревога?!» — стучало набатом в моем мозгу.

Мне вдруг стало очень тревожно. Происходило что-то неправильное, ужасающее.

— Давайте спустимся в штаб. Умоляю, быстрее, — прошептал я.


Штаб пребывал в прострации.

В зале было тихо, но тишина была именно такой, какой она бывает, когда два десятка изумленных людей пытаются делать вид, что ситуация под контролем, дабы не создавать паники.

Один лишь Колесников, краснолицый и свирепый, как дикий вепрь, не считал нужным скрывать свой гнев. Напротив, он метал громы и молнии.

Остальные стояли, едва не прилепившись носами к оконным стеклам. Правда, смотреть было особенно не на что — взлет «Дьяконова» уже состоялся.

— Вы можете дать четкий и однозначный ответ, кто именно находится сейчас на борту? — допрашивал Колесников капитана третьего ранга Грачинского. Он командовал ремонтниками и дезактиваторами, которые работали на «Дьяконове» и невесть почему только что вернулись с летного поля.

— Я троих только видел… Инженера Тилля, Х-оператора Епифанова и навигатора Нушича.

— Троих?

— То есть нет, четверых. Еще там был Иван Денисович.

— Индрик?

— Да, — кивнул Грачинский.

— Вы уверены насчет Индрика?

— Конечно, уверен. Как я могу быть не уверен?..

— И на каком же основании вы пустили этих товарищей на борт Х-крейсера?

— Но на каком же основании… я… простите пожалуйста… мог их не пустить?

— Вы что, товарищ Грачинский, издеваетесь? Ремонтная бригада подчиняется либо командиру корабля, либо…

— Прошу меня извинить, Демьян Феофанович… Я совсем забыл… Торпилин был пятым…

— То есть их все же было пятеро? — багровея, спросил Колесников.

— Да. Пятеро.

— Что у вас в школе по арифметике было, товарищ капитан третьего ранга? Сначала трое, потом четверо… Теперь уже пятеро… Я сейчас еще что-нибудь у вас спрошу, и окажется, что их было десятеро!

— Не серчайте, Демьян Феофанович… Волнуюсь я очень… И за ребят волнуюсь… И вообще… Не понимаю я, что происходит…

В отличие от Грачинского я уже начал понимать, что происходит. Только боялся признаться себе в этом.

— То есть все-таки пятеро?

— Да. Индрик, Тилль, Епифанов, Нушич и Торпилин. Командир сказал… что они с Иваном Денисовичем должны срочно проверить ядерные погреба. Я предложил им свою помощь. Но они ответили, что помощь им не требуется, что, мол, сами справятся. Также командир приказал отвести обе ремонтно-восстановительные бригады к зданию комендатуры. Мы только к краю летного поля подошли, а тут они уже и… взлетели!

— Ну что там? — спросил Колесников, обращаясь к Аничкину, который как раз колдовал над терминалом связи.

— Ничего. Как и следовало ожидать.

— Ох уж я этого Торпилина!.. За самоуправство!

Стоило Колесникову произнести эти слова, как двери распахнулись и перед нами предстал капитан второго ранга Торпилин собственной персоной. Лицо у него было осунувшимся, нервным. Волосы — взъерошенными. Два пальца на правой руке капитана были кое-как забинтованы. Из-под повязки сочилась и капала на пол ярко-алая кровь.

Все мы воззрились на вошедшего, как на восставшего из мертвых.

Торпилин обвел зал инфернальным взглядом, быстро прошествовал к столу Колесникова, на ходу отстегивая перевязь, и, приблизившись к генерал-майору, положил свой меч прямо перед ним. Брякнули о полировку стола богатые капитанские ножны.

Во время этого демарша никто, в том числе Колесников, не проронил ни слова.

— А теперь… — глухим голосом сказал Торпилин, — теперь можете… судить меня.

На лицах собравшихся застыло выражение недоброго недоумения.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация