— Что ты имеешь в виду? — спросил я. — Куда смотреть?
— Вообще-то туда… Но дождь все спрятал.
— И что там было?
— Как тебе объяснить… Я думаю, ты понял бы лучше… Но, похоже, флуггер.
— Он летел?
— Нет. Наверное, обломки… Какая-то кривая штуковина, еле заметная, торчала из крон деревьев. Высоко.
— Ну, кто-то кого-то подбил… Подбитая машина рухнула на джунгли… Все может быть… Я так понимаю, этот твой «надлесок» восстанавливается быстро?
— Думаю, с такими ливнями — очень быстро… А насчет циклонов ты был прав, Роло! Сейчас мы, наверное, приземлиться не смогли бы?
— На это озеро — точно нет.
У ливня не было громовой прелюдии, не было лениво накрапывающей интермедии, громового крещендо и радужного финала. Он шел, шел, шел — и внезапно прекратился. Иссяк!
Вместе с дождем закончилось и наше блистательное одиночество.
По обеим сторонам от «Сэнмурва» из белых клубов пара, который сразу же поднялся над озером, проступили силуэты легких плавающих танков. Их спаренные автоматические пушки были направлены точно на нас.
Вид танки имели, я бы сказал, задорный.
На башне того танка, который был поближе, я разглядел серый тактический номер: 105.
— Роло, клоны?!
Я не знал, что мне делать: плакать, смеяться, скакать по кабине от радости, обнять Полину, расцеловать ее?
— Ну разве что клоны русских танкистов…
— Роло, объясни немедленно!
— Сама посуди, это же наши, ваши, европейские, русские цифры! А у клонов цифры другие! Пятерка у них, как перевернутое сердечко!»
«День Анарам месяца Фарвардин, то есть 18 апреля.
Я разрешил Полине прочитать все, что записал с 12 апреля.
Разумеется, ради этого ей пришлось прибегнуть к «Сигурду», ведь я веду дневник на шведском. (Интересно, на каком языке читаешь меня ты, дорогой читатель? Надеюсь, не на фарси.)
Полина сказала, что я наконец-то расписался.
— А то, — говорит, — все ты комкал поначалу. И ничего не написал о том, как я помогала тебе эти проклятые баллоны по буксиру гонять!
Полина имела в виду топливо для маневровых двигателей «Мула», которое мы перегрузили с «Сэнмурва».
Хорошо, восстанавливаю историческую справедливость: Полина настоящий герой. И тоже заслуживает Королевского ордена Полярной звезды командорской степени первого класса.
Мне осталось не так и много. Мое повествование уже скоро догонит сегодняшний день и мои записки наконец-то превратятся из сбивчивого и торопливого мемуара в нормальный дневник…
…Увидев русские танки, мы выбрались через стыковочный узел на крышу «Сэнмурва». Я на всякий случай сразу же поднял руки, а Полина закричала: «Ребята! Мы свои, свои!»
Один из танков, подрабатывая водометными движителями, подошел поближе. Люк на башне откинулся, из него выглянул невеселый бородач в танковом шлеме с небрежно пристегнутым дыхательным прибором. На шлеме были под трафарет нарисованы в ряд четыре звездочки.
Танкист что-то грозно потребовал на фарси.
— Не понимаю! Мы русские! — заорала Полина что было сил.
— Бросайте, говорю, оружие! И руки за голову!
— Мы русские, товарищ танкист!
— Какие на хер русские?
— Более вежливо, пожалуйста! — потребовал я. — Вы говорите с женщиной!
— О! — Бородач развеселился. — И этот тип с акцентом тоже русский?
— Он швед! А я русская!
— И откуда вас таких русских на клонском ероплане принесло?
— С Фелиции. Флуггер трофейный.
— Ероплан ходит через Х-матрицу?
— Нет. Мы прилетели на клонском буксире и притащили гидрофлуггер с собой. Буксир, кстати, тоже трофейный.
Танкист присвистнул. После чего приложил палец к крохотной кнопке на стоячем «ошейнике» своего бронежилета и сказал: «Гена, ты все слышал?»
После короткой паузы танкист пояснил своему невидимому собеседнику: «Два человека, мужчина и женщина… Нет, вроде нет. Вылезли из странной клонской колымаги… Не знаю такой. Большой флуггер с поплавками, сел на озеро. А прилетели они… Да!.. С Фелиции!.. Да… Так говорят… Я тоже не верю, я что — идиот?!. Понял, хорошо… А этой дрянью сейчас займемся… Обязательно».
Закончив разговор, он обратился к нам:
— Сейчас к вам подойдет другой танк. Переберетесь на него, станете на корму, за башней. Он отвезет вас в расположение батальона. И запомните: танкисты будут пристально за вами следить. Если ваше поведение покажется подозрительным или вы попробуете сбежать, они незамедлительно применят оружие.
— А внутрь танка нельзя? — взмолилась Полина. — Мы очень устали!
— Внутрь танка вы в таких скафандрах не втиснетесь. А ждать, пока вы их снимете, никто не будет. Не обессудьте.
Мы не стали спорить и перебрались на танк, приткнувшийся к правой скуле «Сэнмурва».
Танк отвалил от флуггера, лихо развернулся и с феноменальной резвостью помчал к берегу.
Из башенного люка показался совеем молодой сержант. Он был чем-то похож на того русского пилота, Николая, «Дюрандаль» которого мы отремонтировали на Фелиции.
Позже выяснилось, что фамилия сержанта-танкиста — Николаевский, так что эти две персоны, вполне возможно, связаны некой мистической связью, о которой сами не подозревают.
— С ветерком катаете, — улыбнулась Полина.
— Так вы правда русские? — Молодой танкист был настроен явно более дружелюбно, чем его командир. Он смотрел на нас во все глаза, почти с восхищением.
— Правда.
— Хотя я швед, — уточнил я.
— Тогда вот что: шлемы свои наденьте, когда в лес въедем.
— Зачем?
— Опасно… Поймете.
— Скажите, а что тут у вас творится?
— Воюем… — Сержант помрачнел. — Если честно, угораздило же вас из всех планет выбрать Грозный! Летели бы хоть куда… Да на ту же Клару! Там бы вас клоны упаковали в лагерь и сидели бы вы спокойно до конца войны, печенье жевали.
— У нас была возможность сидеть спокойно, — надменно сказала Полина. — До самого конца войны, и притом без всякого лагеря. Но в один прекрасный день я решила, что должна быть со своей страной.
Танкист вопросительно посмотрел на меня, будто бы желая спросить: «Ну подруга ваша что-то решила. А вы что же — своего мнения не имеете? Или вы настоящий подкаблучник?»
— А я полетать хотел, — ответил я на его немой вопрос. — И мне, если честно, было почти все равно куда… А что на Грозном — так плохо? Вы ведь вроде отлично держитесь?
