Видя, что ракоскорпионы не собираются метать дротики, защитники маяка осмелели и стали дольше задерживаться у бойниц. Но даже когда в проеме окна возникала удобная мишень, обстрела колючками все равно не было. Все легкие стрелковые единицы противника словно разом отключили от внешнего источника энергии.
Уэйна Симпсона тревожили не только странности в поведении противника, которым не было объяснения и которые потенциально могли нести угрозу защитникам маяка. В не меньшей степени его беспокоило психологическое состояние Элизы, из которого она снова никак не могла выйти. На интуитивном уровне индеец ощущал непостижимую связь между тем и другим явлением, но логически не мог объяснить, в чем тут дело и какие именно нюансы наводят его на столь странные мысли.
Впрочем, один нюанс, связывавший Элизу с атлантами, все же имелся – сам момент встречи девушки с Уэйном Симпсоном. Он был крайне необычным, и охотнику стоило немалых усилий не обращать на это внимания, убедить самого себя, что бывает еще и не такое. Совершенно голая девушка на болоте! Нет, это не было в порядке вещей, как ни крути, сколько ни пытайся заставить себя думать иначе.
Итак, была охота на каракатицу. Очень тяжелая охота, когда до самого конца невозможно было понять, чем все кончится, кто в конечном счете станет трофеем, а кто останется охотником. Можно, конечно, все списать на то, что внимание Уэйна оказалось полностью сконцентрировано на поединке. Но ведь не было вокруг, до самого горизонта, других людей, и не видно было поблизости никаких транспортных средств, кроме найденного им аэроглиссера!
Получался очевидный конфуз: голая девушка, одна, без оружия, пешком, никаким образом не могла преодолеть по болоту пару десятков километров или даже больше от любого очага цивилизации до места встречи с индейцем. Ее неизбежно уничтожили бы блуждавшие по болотам твари атлантов или сожрали бы мутанты, которых там тоже достаточно.
Но этого не произошло. И это напрягало Уэйна, как все непонятное.
– Что с тобой случилось? – с легким нажимом попытался выяснить он. – Ты можешь сказать?..
Она покачала головой и снова потянулась за воронкой.
– Нет! – Охотник остановил руку Элизы. – Пожалуйста, пойдем вниз…
Он старался говорить тихо, не делать резких движений, но, ко всеобщему удивлению, внутри девушки словно взорвалась адреналиновая бомба. Вскочив на ноги и уронив соскользнувшую с бедер импровизированную юбку, она закрыла лицо ладонями и завизжала, словно в состоянии крайнего аффекта:
– Нет! Нет! Мне нельзя уходить вниз! Вы не понимаете! Вы ничего не понимаете! Не трогайте меня!..
Делягин удивленно обернулся, морпехи тоже наблюдали за происходящим без малейшего понимания.
– Не трогайте меня!.. – Она снова сорвалась на визг. – Я никуда не пойду! – Ее состояние резко изменилось, она опустилась на корточки, позабыв про юбку, подобрала воронку и дрожащими руками продолжила разливать бензин по бутылкам.
Капитан, поймав взгляд охотника, едва заметно покачал головой: мол, не надо, оставь ее.
– Что у вас за крики? – не поленившись подняться наверх, спросила Савельева.
– Все уже нормально, – без особой уверенности ответил Делягин. – Вроде бы… – Пригнувшись, он отшагнул от бойницы и, приблизившись к майору, негромко по-русски рассказал ей о произошедшем.
– Очень странно, – задумчиво произнесла разведчица. – То, что у нее истерическое состояние, это скорее нормально. Можно предположить, что она долгое время испытывала крайне негативные эмоции, что у нее глубокий стресс, невроз или даже психоз. Но что значит «мне нельзя вниз»?
– Может, она вбила в голову, что обязана помогать нам в качестве платы за спасение? – осторожно предположил капитан.
– Бесполезно гадать, – поморщилась Савельева. – Пока она окончательно не придет в себя, вряд ли мы поймем, что ею движет. Просто не надо ее трогать.
– Но здесь опасно! – Уэйн Симпсон тоже заговорил по-русски, хотя и с жутким акцентом.
– Впасть в истерику для нее тоже опасно, – отрезала женщина тоном, не терпящим возражений.
Уэйну оставалось лишь принять это в качестве диагноза единственного специалиста по медицинским вопросам. Он хмуро отошел в сторону и присел на кучу ветоши возле стеллажей, сваленных в центре помещения.
Однако тревожные мысли о некой неясной связи между голой девушкой на болоте и злобными тварями, почему-то не тронувшими ее, не покидали его. У него даже возникла идея поделиться своими соображениям с Савельевой, но скоро стало не до того – несмотря на огонь из аркебуз, сколопендры подбирались все ближе к маяку. Атакующим приходилось перебираться через скорчившиеся трупы сородичей, как через баррикады, но понемногу становилось ясно, что такой натиск одними аркебузами не остановить.
У Делягина возник соблазн пустить в ход пулеметы, чтобы продемонстрировать атлантам превосходство русского оружия над ордами склизких тварей, но он все же не стал пороть горячку. Из пулеметов можно было набить кучу напирающих многоножек, но едва ли удалось бы уничтожить всех – боеприпасы все равно закончатся раньше. А аркебузам пороха и гравия в закромах индейца на неделю непрерывной стрельбы хватит.
– Так и хочется из огнемета по ним пройтись, – словно в ответ на мысли командира, произнес сержант Макаров, в очередной раз опасливо выглянув в проем бойницы. – Товарищ капитан, а может, они нас психически атакуют?
– Чего?! – Предположение сержанта оказалось столь неожиданным, что Делягин даже отвлекся от своих мыслей.
– Ну, видели фильм про Чапаева? Там эти чуваки в черных мундирах ровным строем, при флагах, перли прогулочным шагом на позиции красного командира. Ну, типа, напугать хотели, подавить психически. Чтобы лапотная голытьба наутек бросилась…
– Чепуха. – Делягин покачал головой. – Если бы они хотели просто занять маяк, они бы слились в океан, дождались, пока мы рванем на запад, а потом спокойно заняли бы пустое здание.
– Значит, они нас пугают этими сколопендрами не для того, чтобы мы драпали, а чтобы высадили все патроны, – заявил сержант. – А потом уже навалятся…
– В этом есть резон, – согласился Делягин. – Но и подпускать их стремно. – Он подумал и приказал: – Приготовить незагущенный бензин! Устроим им огненную преграду!
Из южных бойниц полетели снаряженные пылающими фитилями бутылки.
Внизу полыхнуло дымным заревом, но эффект оказался совершенно иным, чем в случае с каракатицами или крабами – те от огня бежали, а морские сколопендры лишь подались в стороны. Похоже, причина, по которой атланты пригнали этих не очень крупных тварей на поле боя, состояла именно в этом: огнем их было не остановить.
Достигнув огненной стены, многоножки сворачивались кольцом, поджимая хвост, а затем резко распрямлялись, выбрасывая свое членистое тело вперед. Похожим образом перемещаются под водой креветки, когда надо сделать мощный рывок, спасаясь от хищника. В условиях суши на такой прыжок требовалось колоссальное количество энергии, поэтому сколопендры ими не злоупотребляли. Но стоило возникнуть необходимости, как омерзительные извивающиеся твари без труда преодолели полосу огня, оказались у фундамента маяка и принялись карабкаться на стену.
