Когда два БТР с грохотом промчались по рампе и, расплескав колесами болотную жижу, устремились к горизонту, сержант Макаров не мешкая взбежал по трапам на ходовой мостик и уселся в кресло наводчика.
Он прижался лбом к резиновому наличнику визира, взялся за верньеры и принялся выставлять по визиру угол реактивной пусковой установки «Огонь». Его все больше охватывал боевой кураж, кровь кипела от адреналина, губы кривились в злобной усмешке.
– Сейчас, дорогие мои креветочки, – приговаривал Макаров. – Еще маленько. Вот так. Будет вам горячий прием с температурой примерно в три тысячи градусов. Поджарим вас, а потом с пивом…
Минимальная дальность ракетных установок составляла шестьсот метров, поэтому они были бесполезны против шипастых гигантов, которые огромными шагами уже приближались к кораблю. Зато неуправляемыми реактивными снарядами можно было накрыть территорию размером с гектар, превратив ее в огненный ад. Такую возможность изысканно повеселиться упускать было нельзя.
Сорок ракет из двух установок с воем унеслись к цели, окутав неподвижный корабль густым облаком белого дыма. Макаров понимал, что самостоятельно не сможет перезарядить направляющие, поэтому про ракеты теперь можно было забыть и переключить систему управления огнем на две тридцатимиллиметровые пушки, управлявшиеся с одной визирной колонны.
Впрочем, реактивные снаряды калибром сто сорок миллиметров, снаряженные высокотемпературной зажигательной смесью, дело свое сделали. Накрыв почти правильный квадрат местности со сторонами в пятьсот метров, они разрывались один за другим, сметая земноводных тварей упругими волнами пламени. Казалось, горит не только трава, не только земля, но и сам воздух, раскалившийся до запредельных температур. Вода, из которой на девяносто процентов состояли ткани сколопендр, крабов, ракоскорпионов и другой морской мерзости, вскипала почти мгновенно, с грохотом и треском разнося панцири, как оболочки перегретых паровых котлов. Зеленые и голубые внутренности разлетались во все стороны омерзительными брызгами, вспыхивая на лету и шлепаясь на землю уже жирной черной грязью. Шипастые лапы крупных тварей подламывались, гиганты рушились с грохотом, вздымая фонтаны болотной слякоти, через огромные трещины в их лопнувших покрасневших панцирях, бурля и пенясь, выплескивалось кипящее мясо.
Этот залп пробил в рядах монстров полукилометровую брешь, что серьезно повышало шансы группы Делягина на выживание. Однако чудовища атлантов, находившиеся ближе к кораблю, под огненный удар не попали, а потому по-прежнему представляли нешуточную опасность.
Вжавшись лбом в резину наличника, Макаров привел в действие одно из тридцатимиллиметровых орудий. Шестиствольный модуль завертелся с огромной скоростью, десятки раз в секунду выдыхая ослепительный огненный факел и рассекая пространство сотнями пуль. Они прошлись по монстрам, как коса по высокой траве, прошибая тварей навылет и разбрасывая их куски далеко в стороны. Кинетической энергии каждой пули с лихвой хватало, чтобы пробить три, а то и четыре тела подряд, застряв только в пятом: поскольку войско атлантов двигалось очень плотным строем, эффективность огня была очень высокой. Создавалось ощущение, что живой поток налетел на невидимый волнолом и теперь ежесекундно осыпается множеством трупов.
Опустошив боекомплект одной пушки, Макаров переключил визир на другую, но сразу стрелять не стал, заметив, что тактика противника изменилась. Суммарный удар ракетами и крупнокалиберными очередями пробил в их рядах широкий коридор, насколько было заметно в клубах дыма и пара. Невидимые кукловоды, нарвавшись на столь яростное сопротивление подбитого «Зубра», решили разделить свое воинство на два потока и пустить их в обход корабля, чтобы не терять попусту живую силу. Вдали от океана быстро восстанавливать численность уничтоженных тварей было невозможно, а потому атлантам невольно приходилось думать об экономии. К тому же они чуяли Элизу, удалявшуюся на запад, и понимали, что корабль является не целью, а только препятствием на пути к ней.
Но Макаров лишь саркастически усмехнулся. Пушка прицельно била на полных две тысячи метров, а твари огибали корабль, удалившись едва ли на километр. Не зная характеристик человеческого оружия, они исходили из собственных представлений об их возможностях, но в данном случае были прискорбно далеки от реальности.
Сержанту такой маневр тварей был как раз выгоден. Пока монстры делали приличный крюк, все равно оставаясь в переделах дистанции поражения, они теряли время, давая уйти отступающей группе Делягина. Собственно, ради этого Макаров и остался один на гибнущем корабле – чтобы задержать атлантов и не дать им настигнуть двигавшуюся на запад колонну.
Кроме разнообразной мелочи, разбегавшейся сейчас от огня тридцатимиллиметровой пушки в северном и южном направлениях, на поле боя находились два гигантских краба четвертой категории, против которых пушка была бессильна. Атланты намеренно выращивали огромных чудовищ, не жалея драгоценной биомассы, поскольку по опыту знали, что у человеческой техники есть предел возможности поражения сверхмассивных целей. Конечно, убить можно кого угодно, да и ядерный удар как крайнюю меру никто со счета не сбрасывал. Но, если не касаться слишком чувствительного для людей вопроса военного атома, то поражение тварей, размерами значительно превышавших габариты диплодока, зависело только от количества выпущенных боеприпасов того или иного калибра. Крабы, преследовавшие группу Делягина, были столь огромны, что могли выдержать попадание нескольких сотен тридцатимиллиметровых пуль без заметной потери боеспособности. В принципе, не будь другого выхода, пришлось бы высадить в каждого монстра по трети боекомплекта, но другая возможность была. И Макаров знал о ней, как положено каждому уважающему себя морпеху.
– Каждый морпех обязан знать, где лежит «Игла», – нараспев произнес Макаров, выбираясь из кресла за визирной колонкой. – Если кто у морпеха спросит, сколько на «Зубре» «Игл», тот ответит: восемь. Восемь!
Добравшись до металлического шкафа, где в специальных зажимах стояли четырнадцатикилограммовые трубы ПЗРК «Игла», сержант вынул две из них и, закинув одну на плечо, а другую сунув под мышку, выбрался на открытую палубу.
В клубах дыма и пара, схожие с исполинскими призраками, с восточного фланга маячили два краба. Несмотря на размеры и кажущуюся медлительность, за счет огромной длины лап они преодолевали десятки метров за каждый шаг. Хищно сощурившись, Макаров уложил один ЗРК на палубу, другой вскинул на плечо и привел в боевое состояние.
Однако индикатор захвата цели никак не срабатывал, а без него самонаводящаяся ракета в цель не попадет. Наводилась она на тепло, но холодная кровь океанских тварей не отличалась по температуре от окружающей среды.
Как теперь быть, оторопевший сержант не знал. Можно было попытаться укрыться в отсеках, но в этом не имелось ни малейшего смысла. Если твари беспрепятственно минуют последний рубеж обороны в виде обездвиженного «Зубра» с единственным бойцом на борту, они двинутся дальше и неизбежно настигнут группу Делягина.
Но вдруг сержанта осенило. Он вспомнил, что ракета зенитного комплекса отклоняется от самолета, если с его борта отстреливаются осветительные ракеты, которые излучают тепло.
