Обедать в «Мальволио» ходили всегда, когда между членами одного и того же подразделения полиции происходил мелкий торг. Не столько из-за того, что стены имели уши, сколько из-за того, что разговоры в офисе могли быть прерваны, могли быть подслушаны вырванные из контекста фразы, там звонили телефоны, люди отвлекались на выполнение более срочных текущих дел. Тогда как еда и ее совместное вкушение были священны; только самые серьезные чрезвычайные обстоятельства могли этому помешать.
Кармайн сбросил с колен двадцать два фунта кошачьего веса, поставил на это место телефон и набрал номер Эйба.
– Как насчет завтрака в «Мальволио» в восемь? – спросил он.
– Бетти тебя поблагодарит. Мальчишки канючили по поводу блинчиков, а я их ненавижу. Ты только что безмерно осчастливил Голдбергов.
Среда, 13 августа 1969 года
В восемь утра в кафе «Мальволио» было полно народу – полицейская клиентура отчаянно нуждалась в том, чего она в большинстве случаев не могла получить дома: плотный завтрак из яичницы с твердым беконом, горячих пирожков с сиропом или, по желанию, мясного рулета с картофельным пюре. Для работавших в ночную смену это был не завтрак, а ужин. Антураж в виде белого с синим веджвудского фарфора хорошо сочетался с полицейским темно-синим цветом и особенно с вместительными мягкими сиденьями, обитыми темно-синей кожей, которые за пятьдесят лет соприкосновений с обтянутыми саржей задами натерлись до блеска. Владелец заведения Луиджи содрогался при мысли, что когда-нибудь итальянская кожа, заведенная еще его дедушкой, в конце концов испустит дух, но пока что этого не случалось. Его дед покупал самую лучшую.
Эйб уже ждал за столиком на двоих, втиснутым между торцевой стенкой и теми четырьмя вращающимися барными стульями, которые выходили в проход для официанток, между барной стойкой и столиками. Отгороженный столик был чрезвычайно уединенным, поскольку обычно те самые четыре стула были непопулярны из-за снующих официанток; сегодня же они были заняты работниками из «Натмег-Иншуренс-билдинг».
– Хорошее местечко, – сказал Кармайн, протискиваясь за столик и усаживаясь напротив Эйба. – Что новенького, Мерл? – спросил он пожилую официантку, уже наполняющую его кружку кофе.
– Скучать некогда, – широко улыбнулась она.
Заказав зажаренную с двух сторон яичницу-глазунью с большим количеством бекона и картофельные оладьи, мужчины попивали свой кофе, не желая вести серьезные разговоры до того, как поедят. Еда прибыла быстро; они быстро поели.
– Я знаю, Эйб, мы разговаривали вчера, но сегодня мне нужно сказать тебе еще кое-что, – начал Кармайн, с удовольствием замечая, что Эйб придерживается своего решения бросить курить; даже восхитительный аромат сигарет со стороны «Натмег-Иншуренс-билдинг», распространяющийся прямо у него под носом, не вызывал у него нестерпимой боли, а лишь умеренное страдание. – Ты предполагаешь, что Делия может тебе понадобиться?
– Нет, наша троица сама справится, хотя было бы неплохо, если бы ты как можно скорее подписал командировку Тони.
– Считай, что уже сделано. Но сейчас я хочу поговорить о нашем старейшем незакрытом деле – деле доктора Элинор Карантонио.
Спокойные серые глаза расширились.
– Доктора Нелл?
– Да, доктора Нелл. Я знаю, это слегка пересекается с твоим делом, но, насколько я могу видеть, не в такой степени, чтобы послужить помехой, если бы я стал расследовать его отдельно.
– Я тоже не вижу помехи. Откровенно говоря, для меня это скорее ложный след, чем подспорье в расследовании нашего дела, и мне бы не хотелось тратить на него свое время, это точно. Так что приступай, Кармайн. Но почему вдруг?
– Назови это моей интуицией. Я взял домой папку с материалами по этому делу и досконально их прочел. Быть может, меня подгоняют прошедшие с тех пор сорок четыре года, но, как бы то ни было, моя интуиция подсказывает, что небесполезно будет по-новому взглянуть на исчезновение доктора Нелл. Я бы поработал над ними в сочетании с таинственным делом Не Известного.
– Да что же такое ты подозреваешь? – спросил Эйб, заинтригованный. Обычно неразумно было отметать предчувствия Кармайна, они имели свойство производить результаты. – Давай, Кармайн, колись!
– Я не знаю, как и почему, но мое предчувствие говорит, что дело Доу каким-то образом связано с делом об исчезновении доктора Нелл. Основная причина коренится в событиях, которые произошли между двадцать пятым и тридцать пятым годами. – Его лицо приняло выражение героической решимости. – На самом деле, думаю, я пришел сюда сегодня и рассказываю тебе об этом, потому что, возможно, это ты со своей командой должен это расследовать. Здравый смысл подсказывает, что все это одно и то же дело, и я испытываю угрызения совести по поводу своего вмешательства.
Типичный Кармайн, подумал Эйб. Увидев некоторый проблеск света, он не хотел перехватывать дело у Эйба теперь, когда оно куда-то продвинулось благодаря усилиям его команды. И это было великое чувство, знать, что босс не жаден до славы, но на первом месте было дело, а не индивидуальные эго.
– Нет, – твердо сказал Эйб, – ты не вмешиваешься, капитан. У меня больше, чем достаточно работы по своим зацепкам, и если существует связь между этими двумя делами, лучше начать с разных концов. Я буду придерживаться своей ниточки, ты берись за старый конец, а если кому-то из нас понадобится Делия, он может ее привлечь. – Эйб сочувственно улыбнулся. – Бедной старушке Дилз совсем не везет с ее Женщинами-тенями.
– Расскажи мне об этом! Странное дело, но я все время думаю, что ответ уже был найден – вчера Делия сказала мне что-то такое, от чего у меня мелькнула некая догадка, но не успел я ее разглядеть, как она, словно рыба, ушла обратно в тину. Это означает, что Делия тоже может догадаться.
В досье доктора Элинор Карантонио было указано название ее адвокатской конторы: «Габлонски, Апкотт, Стейн & Стейн». Фирма эта до сих пор практиковала, и, если верить «Желтым страницам», имена партнеров тоже не изменились. Кармайн прежде не слышал об этой фирме, а это значит, что ни один из ее членов не занимался уголовным правом – скорее это был бизнес, связанный с семейными делами, завещаниями, опекой над имуществом, составлением нотариальных актов и гражданскими спорами. С помощью телефонного звонка он выяснил, что ни один из нынешних партнеров не работал в 1935 году, однако узнал, что отец мистера Апкотта занимался делами с 1923-м до своего ухода на покой в 1961-м. Да, нынешний мистер Апкотт, сказали ему, может увидеться с капитаном через час, поскольку собеседование по аффидавиту
[39]
отменено из-за аномальной жары.
Контора находилась на Чарльз-стрит, узкой, оживленной улице между Кромвель-стрит и Сидар-стрит, – всего пять минут ходьбы. Вдохнув в последний раз прохладный воздух в отделе судмедэкспертизы, Кармайн вынырнул на Сидар-стрит, где царили температура близкая к 100 градусам по Фаренгейту и влажность, близкая к точке насыщения. Пять минут спустя он вошел в старое офисное здание, на третьем этаже которого помещалась цель его визита. Перед дверью со стеклянной вставкой Кармайн остановился, чтобы отвернуть обратно закатанные рукава и надеть форменный галстук выпускников Чабба, затем вошел в приемную, которая ни единым намеком не выдавала своей принадлежности и могла с равным успехом оказаться приемной врача-ортопеда или оптовой торговой фирмы. Стучащая на пишущей машинке секретарша отвлеклась на минутку, чтобы поговорить по внутренней телефонной связи, затем вернулась к своей работе.
