Эмилия приподнялась на цыпочки, коротко поцеловала Ивана в губы, решительно повернулась на каблуках и пошла. Шагала она так, словно шла по манежу. Поддубный видел, как помимо воли другие мужчины поглядывают на стройную эквилибристку, любуются ею, наверняка в мыслях примеряя себя рядом с ней.
Иван поднялся на корабль. Вскоре отдали швартовы. Пароход дал длинный гудок и отошел от стенки. Провожающие на берегу махали, что-то кричали. Махали и кричали отплывающие, и лишь один Поддубный стоял молча.
Глава 7
На кого идут в цирк? Не любить дураков – простительно, но что делать, если дурак – градоначальник, да еще Зеленый? Пара безобидных собачек и газета для свиней. Контрамарка для полицейского. Месть зеленого борова и монолог Чацкого на арене цирка.
Поездка в Одессу была Ивану в радость. Больше всего ему хотелось вновь повидать Дурова. Хоть они и были знакомы лишь поверхностно, успели обменяться несколькими фразами, но Поддубный чувствовал, что этот человек сделан из того же теста, что и он сам. Между ними существовала странная совместимость, когда можно даже молчать, но при этом абсолютно понимать другого человека.
Оказалось, что Иван поспешил приехать. Борцы из других цирков должны были прибыть только завтра. Так что поневоле у него оказался выходной. Дурова в цирке не оказалось, жил он в городе на квартире, и беспокоить его Иван не решился. В любом случае он увидится с ним на представлении. Вот и пришлось бродить по Одессе. Город Поддубному понравился – живой, богатый, подвижный, люди в нем остроумные. Что бы ты ни спросил, обязательно ответят шуткой, при этом вложат в нее всю нужную тебе информацию. И шутка будет совсем необидной.
«В таком городе наверняка любят цирк», – подумал Иван.
Вечером он специально покрутился возле входа в цирк, прислушиваясь к разговорам зрителей. Вылавливал ухом имена артистов, чтобы узнать, «на кого идут». Шли в основном «на Дурова», все остальное являлось как бы приложением к знаменитому шуту и дрессировщику.
Прежде чем подняться в зал, Иван заглянул за кулисы. Дуров уже готовился к выступлению. В проходе стояла клетка, полная свиней. Анатолий, увидев Поддубного, тут же заулыбался, обнял его как старого друга.
– Ждал, что ты приедешь, – сказал он.
– О тебе перед цирком все только и говорят. Успех у тебя в городе огромный.
– За огромный успех и платить приходится много. Если б ты только знал, как я ненавижу дураков, которые шуток не понимают…
Развить мысль Дурову не позволил управляющий цирком. Он буквально подбежал к Анатолию, отдышался и выпалил:
– На сегодняшнее представление сам градоначальник с супругой приехали.
– Адмирал Зеленый?
[1]
– вскинул брови Дуров. – Большая честь для моих свиней.
Поддубный вопросительно глянул на Дурова, тот пояснил:
– У нашего градоначальника фамилия такая – Зеленый, а еще он – адмирал. Но ни первое, ни второе ума ему не прибавило.
Управляющий цирком заискивающе тронул короля шутов за плечо:
– Вы уж, голубчик, учтите это обстоятельство при сегодняшнем выступлении. Поговаривают, что наш градоначальник потому приехал на вас посмотреть, что ему уже все уши прожужжали, будто вы страшную крамолу на манеже несете. Власть оскорбляете. А он эта самая власть и есть. Вы уж поаккуратней сегодня. Не перегибайте палку.
– Я король шутов, а не шут королей, – повторил одну из своих излюбленных фраз Дуров.
– Я не против. Публика на вас валом валит, – пытался урезонить знаменитого артиста управляющий. – Но градоначальника тоже понять можно. А человек он из тех, кто шутки плохо воспринимает. Прямолинейный очень.
– Сделаю все, что могу, – пообещал Анатолий, прикладывая руку к сердцу.
– Буду очень вам обязан, – повторил жест управляющий и пятясь удалился.
Иван устроился в последнем ряду прямо напротив ложи, в которой уже расположились градоначальник со странной фамилией Зеленый и его супруга. Адмирал выглядел соответственно своему чину. Нахмуренные брови, строгий взгляд, словно он пришел не в цирк, а на похороны. Адмиральская фуражка лежала перевернутой на парапете. Казалось, что это не головной убор, а тарелка с борщом, которую выставили на подоконник, чтобы остыла.
Началось представление. Градоначальник хохотал и даже вытирал слезы, когда клоуны демонстрировали не слишком умные шутки-пантомимы с лестницей, которой постоянно сбивали друг друга с ног, с пусканием водяных струй из глаз. Затем, когда на манеже появилась молоденькая акробатка в облегающем трико, он не постеснялся рассматривать ее в мощный морской бинокль. Поддубный не столько следил за представлением, сколько за градоначальником. Иногда поучительно наблюдать за реакцией зрителя.
И вот наконец коверный объявил номер Дурова. Лицо адмирала тут же сделалось напряженным, а вот публика оживилась чрезвычайно. Для начала шут-дрессировщик выгнал на манеж пару собачек, одетых как дама и господин. Шли они рядом на задних лапах, а сучка еще умудрялась нести над собой и раскрытый зонтик. Совершив круг, собачки остановились, повернулись мордочками друг к другу и принялись тереться носами, вроде как целовались. Дуров все это сопровождал едкими комментариями, затем пытался урезонить кобеля, когда тот стал уж слишком откровенно домогаться близости со своей «дамой».
– Одно слово – «собаки», – подытожил король шутов то, как его питомцы исчезли за занавесом.
Адмирал снисходительно улыбался, даже пару раз похлопал, правда, без особого энтузиазма. Но взгляд его уже был не таким настороженным, он словно говорил: «Собачки, кошечки… все это хорошо. И смеяться над людскими плотскими пороками – это можно».
Потом был номер «Большой взрыв» – из картонных коробок вылетели стаями птицы: петухи, утки, гуси. Зал наполнился кряканьем, шипением, кудахтаньем. Казалось, что сейчас вся эта пернатая масса разлетится по всему залу и собрать ее воедино уже никому не удастся. Однако, повинуясь всего лишь окрику своего хозяина, птицы мгновенно организовались и стройными рядами покинули манеж без лишней суеты.
– Как вы это делаете, господин Дуров? – не удержалась и выкрикнула закономерный вопрос жена градоначальника.
– Я просто им очень много плачу! – тут же нашелся с ответом дрессировщик.
Зал отозвался одобрительным хохотом.
– А вот тут вы вводите народ в заблуждение, – раздался зычный командный голос градоначальника.
– Это каким же образом? – отозвался Дуров.
