Диана осталась верна своим детским нормам отношения к слугам.
За самое короткое время отношение самих слуг к ней резко изменилось. Если раньше все были покорены, как им казалось, открытостью принцессы, то вскоре Диана стала для всех непредсказуемой принцессой. А это для слуг самый неприятный объект обслуживания.
Слуги с удивлением увидели, что это «милое создание» может кричать, визжать, унижать их по малейшему поводу. Вот показалось ей, что фен для сушки волос чересчур шумно работает. Вот ей подали полотенце, которое накрахмалено чересчур жестко…
Армия слуг от малого до великого пребывала в растерянности. Следует заметить, что слуга в королевском доме — это определенная профессия, здесь служат династиями, этим гордятся! Слуга должен знать тысячи больших и маленьких нюансов. Здесь все давно привыкли к установленным нормам: за что можно получить замечание, за что — неодобрение, за что могут выгнать. Быть изгнанным из королевских слуг — это очень серьезное пятно на всей репутации.
Диана за несколько лет своего пребывания в качестве законной жены принца Чарльза выгнала почти пятьдесят сотрудников. Да, я преднамеренно не пишу здесь слово «слуг», потому что тот же личный секретарь не слуга, как не слуга и повар, не слуги камеристка и камердинер…
Никто не знал покоя. Диана могла вспылить в самый неожиданный момент, следовал быстрый и короткий приговор. И самое главное, самое бесчеловечное: Диана не меняла своего решения.
Женщины, мне кажется, могут понять куда лучше мужчин всю жестокость такого поведения. Ведь мало ли что может случиться, мало ли какое настроение… Что называется, попал под горячую руку. Но завтра настроение будет другим, забудется, перетрется, ведь с этим человеком уже не год, не два подле, рядом…
Нет! Диана никогда не передумывала! Она никогда не сожалела о своих решениях, когда выгоняла за ворота человека. Пусть это был ее личный секретарь Оливер Эверетт или секретарь ее мужа Майкл Колборн…
Майкл Колборн… Встречалось ведь уже нам это имя, правда? Это тот самый человек, который подсказывал тогда еще просто девушке Диане, как вести себя с принцем, что принц Чарльз любит, какие подарки в какую пору года ему сделать. Это тот самый секретарь принца, в комнате которого рылась Диана, войдя к нему в полное доверие. Это от него в итоге Диана потребовала шпионить за принцем, и Майкл вынужден был уйти. Это был человек чести, впоследствии он вспоминал, что Диана стала распоряжаться им, как своим личным секретарем, причем требуя обычно совершенно иного решения задач, чем те, что доверялись ему принцем Чарльзом.
Не всех слуг Диана выгоняла прямо — многие просто попадали в ее опалу. Со стороны это выглядело, как если бы они переставали существовать для Дианы. Это было очень унизительно. Представьте: вы ведете определенный участок работы, вы профессионал в своем деле. И вдруг ваш работодатель, непосредственный начальник полностью начинает брезговать вашими услугами, при каждом удобном случае подчеркивая в разговоре с другими, что вы — бездарь и недочеловек, поручая исполнение ваших непосредственных обязанностей другим. Горе было тому, кто пытался восстановить свое положение в глазах принцессы — его ждали новые, еще более изощренные унижения. И уход в конце.
Когда на смену Майклу Колборну Чарльз взял себе секретаря Эдварда Одина, того ждали те же испытания: Диана желала во что бы то ни стало иметь собственного шпиона. Эдвард сохранил честь, но потерял место — Диана уволила его. Каково было ему перенести это увольнение, если он из династии, которая служила при королевском дворе уже несколько поколений!
Причин увольнений как таковых не было — была сиюминутная вздорность, нервная вспышка. Или же желание покормить свое собственное славолюбие, ненасытное, как она сама в момент приступа булимии.
Вот ситуация: личный секретарь принцессы Дианы Оливер Эверетт звонит ей и просит о мелочи: необходима ее подпись под одним срочным и важным документом (ну, ведь наша Диана считается серьезным общественным деятелем). Но в этот момент Диане некогда — она грызет своего мужа Чарльза: на вчерашнем ужине он опять, она уверена, умышленно мало обращал на нее внимания. Диана не говорит секретарю зайти через пять, десять, двадцать минут. Нет, она заявляет ему, что сейчас направляется на встречу с королевой, не мешай, дескать, со своими бумажками. Хотя бумажки как раз именно не секретаря, а Дианы. Оливер Эверетт вынужден положить телефонную трубку и остаться ни с чем. И надо же было ему через четверть часа пройтись в другой конец дома, где столкнуться… с Дианой, которая выскочила, довольная, из кабинета мужа, воздав последнему по его заслугам.
Диана нагло соврала своему личному секретарю — секретарь это увидел. И Диана увидела, что секретарь уличил ее во лжи, вернее, она сама себя уличила в своей лжи прямо в глазах секретаря.
Не знаю, как бы вы лично выходили из этой ситуации.
А Диана тут же уволила секретаря Оливера.
Бесчеловечность Дианы проявлялась и в том, что она никогда не интересовалась судьбой бывших своих преданных слуг. Никогда. И никогда не хотела о них слышать. Люди, с которыми она годами делилась своими радостями и бедами (бывали у нее минуты откровений), выбрасывались из жизни Дианы ею самой, как гнилая картошка.
Справедливости ради нужно заметить, что вот это правило, звучащее по-русски как «с глаз долой — из сердца вон», применялось Дианой в отношении не только слуг, но вообще всех, кто ее окружал.
У Дианы была одна особенная привычка: она всех своих людей делила на разные группы и категории. Вы только не смейтесь, но для каждой категории у принцессы были отдельные… мобильные телефоны. В ее сумочке всегда лежало несколько мобильных телефонов! Диана вообще очень любила «поболтать». Она могла без умолку рассказывать о себе, любимой, о своих проблемах, переживаниях, требуя от слушателя не только внимания, но и сопереживания. Счета, которые приходили за пользование телефонной сетью, достигали четырехзначных сумм! Так вот расставаться с людьми, уже не слугами, Диана предпочитала так же — категорично и единожды. Диану нисколько не беспокоило, что ее решение могло быть принято под властью сиюминутного раздражения. Но поскольку уволить, изгнать вчерашнего друга из своего дома власти у нее не было, она выбрасывала… телефон. Тот самый, в котором был записан номер попавшего в немилость друга. Сказал любовник, что сыт по самое горло вниманием Дианы и что не собирается больше стелиться у ее ног — к черту телефон. Рвем все нити, сжигаем все мосты!
В этом жесте — не импульсивность женщины, а наоборот, ее упрямое себялюбие, ее жажда власти над людьми, желание видеть вокруг себя только тех, кто обожествляет ее саму, желание не знать никого, кто способен хоть в чем-то противостоять Диане.
Непосредственная, веселая, жизнерадостная Диана… Да, и я уже употреблял эти эпитеты в той части, когда Диана еще была девушкой, когда была приглашена в общество принца, когда хотела произвести впечатление. Справедливости ради стоит сказать, что шутить Диана любила. С детства, если помните — вон булавок в стул напихала для няни, другую няню заперла в ванной комнате. Очень смешно.
