В общем и целом человек весьма деятельный и незаурядный. И поэт, кстати, неплохой. Его книги стихов были достаточно популярны, но все же большую славу и популярность ему принесли эссе о Рерихах, о новом учении. Страна в те годы с жадностью голодного ребенка присасывалась к любой идеологической соске…
Ничего удивительного нет в том, что Людмила Живкова и Валентин Сидоров были хорошо знакомы друг с другом, даже более того – дружили. Общее дело, которое стало для них идеей фикс, – наследие Рериха и «Живая этика». Именно Людмила Живкова и организовала встречу Валентина Сидорова с Вангой. Замечу: Сидоров сам не поехал в Петрич. Живкова сказала ему, что в этом нет нужды – Вангу доставят в Софию. Так и произошло. При этом Людмила подчеркнула, что они с Вангой – подруги. И очень хорошие подруги.
Как вы сами понимаете, такой человек, как Валентин Сидоров, в данной ситуации был абсолютно беспристрастным в отношении паранормальных способностей Ванги. И потому его впечатление для нас очень ценно.
В самом начале он описывает, как встретился в комнате с двумя женщинами в одинаковых черных одеждах. Одна была нормальная, как позже он понял – помощница Ванги, Любка, а вторая – старушка «с пустыми глазницами вместо глаз». Теперь вспомним самое начало нашей книги, где мы предположили отличную от общеизвестной версии слепоты Ванги. Сидоров стал нашим косвенным свидетелем: он указывает на отсутствие глаз вообще…
Сейчас мы приведем отрывок из книги Валентина Сидорова, со своими комментариями.
«И сразу, не успел я усесться, озадачила странным вопросом: бываю ли я в Ленинграде? Я отвечал, что давно уже там не был.
– Ты должен бывать в Ленинграде, – заявила Ванга, – и не менее трех-четырех раз в году.
(Комментарий. А что, ясновидящая не должна была бы знать о том, где бывает поэт?)
Голос резкий, отрывистый. Форма обращения, иной она не признает, на «ты». Утверждения, которые она формулирует, весьма категоричны, перемежаются самыми разнообразными вопросами.
То, что я писатель, Ванга уже знала, но уточнила, что я пишу.
(Комментарий. То есть Ванге сказали, что она встречается с писателем. А вот чтобы отличить поэта от прозаика-реалиста, ясновидения у нее не хватило…)
– Стихотворения.
– А песни?
– Нет.
– Должен писать стихотворения! – энергично воскликнула Ванга. – Всю жизнь будешь писать стихотворения.
(Комментарий. Тут ерунда какая-то, в этом диалоге. Почему поэт должен писать стихотворения, если он их и так пишет? И, заметим тут же, Ванга очень ошиблась в своем предсказании: Валентин Сидоров не писал стихотворения до конца жизни – позже он писал эссе, философские труды, пропагандировал Рериха…)
И пообещала:
– Знаний много, а будет еще больше, и ты будешь передавать их людям.
(Комментарий. Такое пророчество можно давать даже ученику средней школы. Вот выучится, будет учить детей сам. Или писателю, или поэту, вообще – любому человеку, потому что нормальный человек учится всю жизнь – и всю жизнь он передает, делится своими знаниями с другими.)
Спросила, где работаю над своими вещами: в комнате или вне комнаты под открытым небом?
– И так и так.
– Лучше, чтоб работал вне комнаты, в роще, в саду, близ реки. И должен быть обязательно в легкой обуви.
Объяснила, почему именно в легкой.
– Тяжелая – мешает небу.
(Комментарий. Ну, что тут сказать? Образ этакого поэта-песенника, который на речном обрыве под белой березкой пишет свои стихи, это, простите, уже так заезжено, что стало пошло. В отношении легкой обуви, жаль, не объяснила, как быть в зимнее время, в осеннюю слякоть? Босиком? Резиновые сапоги – это тяжелая обувь? А валенки если на босую ногу – легко или небу мешает? И небо, кажется, сверху, оно должно воздействовать на голову, если что…)
Дала ряд рекомендаций… Например, она говорила:
– Твое лучшее время для работы – до десяти утра. Причем начинать работать ты должен натощак. Вставай из-за письменного стола, лишь когда почувствуешь голод. Работа должна продолжаться, с перерывом на завтрак до двенадцати часов, не более. После этого упорствовать и напрягаться не стоит. В порядке исключения можно работать и после двенадцати, но только в дневное время. Вечером же – ни в коем случае!
(Комментарий. Ну, тут прямо врач-терапевт перед нами, правда, со своим видением мира. К тому же жаворонок. Люди, как известно, делятся на сов и жаворонков. Жаворонкам легко вставать по утрам, по вечерам работать они практически не могут, их клонит в сон. А совы, наоборот, засиживаются до поздней ночи. И у многих творческих людей наиболее продуктивный период как раз поздний вечер, ночь. Но, в принципе, спросите любого писателя, когда ему лучше пишется, и он ответит: тогда, когда есть вдохновение и созданы условия. Стихотворение – это дитя настроения, вдохновения, случая. С трудом можно представить поэта, который уселся капитально за рабочий стол слагать стихи. Если он, конечно, не графоман…)
(По словам Ванги, вечером сверху не помогают или помогают очень мало, а без такой помощи ничего путного получиться не может.)
(Комментарий. Ой ли? И кто это – они, которые помогают? Что за духи такие? Уж явно не музы…)
А вот рукопись, над которой трудишься, Ванга советовала на ночь оставлять открытой. Зачем? Затем, чтоб вбирала в себя небесные излучения и небесные силы. Назавтра это может обернуться непредвиденной удачей.
(Комментарий. Вот это совет! Вот бы еще бабушка сказала, что делать с сегодняшним компьютером: может, его не выключать и не ставить в режим ожидания? И документ не закрывать – пусть принимает жидкокристаллический экран небесное излучение…)
Сообщила некоторые сведения обо мне же самом.
– Твой мозг устроен таким образом, – сказала она, – что сразу и непосредственно воспринимает и фиксирует Учение.
Я поинтересовался: какое Учение имеется в виду.
– Учение Белого Братства, – сказала Людмила, но переадресовала мой вопрос Ванге. Та отвечала, это буквальные ее слова, что речь идет о древнем индийском Учении. Напечатанное в новых книгах, оно завоюет весь мир.
– Ты, – кивок в мою сторону, – в своих трудах утверждаешь это Учение. – И добавила: – Через два года образуется обстановка, когда тебе будет легче давать своим мысли. Через два года начнется поворот.
(Комментарий. Ванга очень ошиблась в этом своем прогнозе. Ничего такого важного, поворотного в жизни Валентина Сидорова спустя два года не произошло. И сам он даже не комментирует это предсказание, ему просто нечего сказать.)
Надо сказать, что характер нашего разговора для Ванги, во всяком случае на первых порах, был несколько непривычным. Он развивался не по традиционному Сценарию. Я не задавал ей вопросов. Не интересовался ни своей судьбой, ни судьбой своих близких. Не был озабочен проблемами здоровья. Поэтому ей самой пришлось проявлять инициативу, искать что-то на ощупь, спрашивать и получать ответы, не всегда ей понятные. Немудрено, что она почувствовала усталость… Людмила высказала предположение, что мы застали Вангу как бы врасплох.
