А вот какую историю поведала актриса того же Театра сатиры Вера Васильева:
«…Андрей и ко мне относился с большим вниманием. При том что я не могла воспринимать Андрюшу иначе как милого мальчика, ведь он моложе меня на 16 лет. Но я чувствовала на себе мощную силу этого солнечного обаяния. Помню, ехали мы всей труппой в поезде куда-то на гастроли. Как обычно, было весело, мы ведь все молодые! Кто-то песни поет под гитару, где-то водочку распивают, все перемешались по чужим купе. И так получилось, что мы остались в одном купе с Андрюшей. В какой-то момент он взял мою руку и начал с жаром ее целовать. И тут в купе зашел мой муж и явно переоценил ситуацию. Взял Андрея за грудки: «Ну-ка, пойдем поговорим!» Бедный Андрюша быстро-быстро затараторил: «Владимир Петрович, я ведь вас очень уважаю!.. И Веру Кузьминичну я очень уважаю!..» Ну просто мальчишка растерявшийся! А муж-то у меня был здоровенный… Они вышли, я сижу, боюсь, что же сейчас будет… Но через какое-то время открывается дверь, и Володя с Андреем входят обнявшись. Недоразумение, видимо, разъяснилось. С тех пор Миронов с моим мужем подружились еще крепче. Ему он мог рассказать, что на душе. Бывало, приходит Володя из театра и говорит: «Ой, Андрюшка опять влюбился! Так влюбился, просто с ума сходит!» Миронов ведь постоянно был в кого-то влюблен. Иногда на неделю, на день, но очень сильно! Его натура – вечный юноша. Он всегда должен был быть чем-то озарен! Ролью или любовью. И даже не обязательно, чтобы в него были влюблены в ответ, главное – чтобы он сам пылал. Недаром, когда его не стало, многие женщины, которые когда-либо с ним работали, говорили, что Миронов ими интересовался. Такое он оставлял впечатление. А ведь до романа дело доходило далеко не каждый раз.
Андрюша вспыхивал и гас. Да, он любил ухаживать, был галантен, часто целовал дамам руки… С чувством, долго… Прикоснется губами – и в глаза посмотрит, нежно так. А потом опять к руке припадает. За хорошие манеры его особенно любили актрисы старшего возраста. Бывало, идет какая-нибудь пожилая дама по театру, а он подбежит и так почтительно, влюбленно: «Здравствуйте, Маргарита Юрьевна!» Многих это подкупало. У него была великая способность восхищаться женщинами…»
Любовь на разрыв: Татьяна Егорова
Первого июля 1966 года Театр сатиры отправился на гастроли в Ригу. Для Миронова (он отправился в столицу Латвии отдельно от труппы – вместе со своим приятелем сценаристом Александром Червинским, на его автомобиле) эта поездка станет знаменательной: именно во время нее в его жизнь войдет женщина, из-за которой он на несколько лет потеряет голову. До нее в его квартире в Волковом переулке перебывает большое количество поклонниц, но ни одна из них не задержится подле него сколь-нибудь продолжительное время. Этой девушке суждена будет иная судьба. Звали ее Татьяна Егорова, ей было 22 года и она только что окончила Театральное училище имени Щукина. В отличие от Миронова опыт семейной жизни у нее уже был: в 18 лет она выскочила замуж за своего однокурсника, но прожила с ним, а вернее промучилась, всего два года. После чего благополучно сбежала. На момент встречи с Мироновым она уже два года как была свободна и связывать себя новыми узами Гименея не собиралась. Но знакомство с Мироновым перевернуло все ее благие намерения.
Пятого июля Театр сатиры давал очередное представление в рижском Театре оперы. Это была пьеса «Над пропастью во ржи», где Миронов играл главную роль – Холдена Колфилда. Его возлюбленную Салли Хейс играла молодая актриса, которая в тот день внезапно занемогла. Режиссер узнал об этом буквально за пару часов до спектакля и готов был выть от бессилия: отменять представления было уже нельзя. Вот тогда он и вспомнил про Татьяну Егорову. И хотя в театре она числилась всего лишь неделю, но другого выбора не было. За два часа до спектакля была проведена спешная репетиция, где дебютантка выучила свой текст, а вечером вышла на сцену перед публикой. Как утверждают очевидцы, несмотря на срочный ввод, играли они с Мироновым великолепно. Этому способствовала и особенная аура, которая сложилась между ними еще на репетиции: они почувствовали взаимную симпатию друг к другу, смутные позывы к той романтической связи, которая вскоре свяжет их крепко-накрепко.
Сразу после спектакля все его участники собрались в номере Егоровой на четвертом этаже гостиницы «Саулите», чтобы отметить ее успешный дебют (а также дебют еще одной недавней выпускницы «Щуки» Натальи Селезневой, которая сыграла роль Пегги). Стоит отметить, что «Саулите» считалась второразрядной гостиницей, поэтому там поселили молодых актеров «Сатиры». А корифеи, в число которых уже входил и Андрей Миронов, жили в более классной гостинице – «Риге». Поэтому шансов, что кто-то из «рижан» сподобится прийти на фуршет, были минимальными. Так оно поначалу и получилось: в номере собрались только обитатели «Саулите». Однако в самый разгар веселья, когда разошедшаяся от вина Егорова выскочила на середину номера и стала читать любимого Блока, дверь внезапно отворилась и вошли двое: Андрей Миронов и Александр Червинский. Пришли они не с пустыми руками – принесли в пакетах фрукты, вино, конфеты. И с этого момента вечеринка забурлила с новой силой. И новым центром ее стал Миронов. То, как он изображал косого, читающего книгу, буквально свалило с ног аудиторию: люди лежали вповалку. Потом он рассказал пару анекдотов, что-то спел. А уже под утро, когда у всех стали смыкаться глаза, внезапно шепнул Егоровой: «Пойдем отсюда», и они незаметно выскочили из номера. За ними вдогонку бросился Червинский, но поскольку опомнился он слишком поздно, догнать беглецов так и не сумел. И они несколько часов гуляли по утренней Риге, дурачась и веселясь как дети. С этого момента между Мироновым и Егоровой начался роман, хотя у Егоровой в Москве оставался жених, за которого она перед отъездом в Ригу обещала выйти замуж. Однако встреча с Мироновым перевернула все ее планы вверх тормашками. Влюбленные использовали каждую свободную минуту, чтобы побыть вместе. Даже на репетициях умудрялись лишний раз перемигнуться и переброситься многозначительными фразами. Им тогда повезло: Плучек ввел Егорову в новый спектакль «Дон Жуан, или Любовь к геометрии», который готовился к выпуску в конце года. Миронов играл в нем главную роль – Дон Жуана, Егорова – небольшую роль Доньи Инессы.
В свободное время влюбленные бродили по Риге, обедали в маленьком уютном кафе рядом с гостиницей на углу улицы Баха. По выходным вместе с коллегами ездили на автомобиле Червинского в Тукумс и Талси. Эти поездки без шуток не обходились. Артист Владимир Долинский, только что принятый в Театр сатиры (с Мироновым он был знаком с детских лет – их дачи на Пахре располагались по соседству, а с Егоровой Владимир учился на одном курсе в театральном училище), любил на стоянке у железнодорожного переезда высунуться в окно и кричать регулировщику-латышу, не понимавшему ни слова по-русски, похабную прибаутку: «Мимо тещиного дома я без шуток не хожу, то вдруг х… в окно просуну, то вдруг ж… покажу!»
В один из дней Миронов повез Егорову в популярный ресторан «Лидо», что на Рижском взморье. За рулем автомобиля был инициатор поездки, хотя сам железный конь принадлежал Червинскому (у того не было прав и он оформил доверенность на Миронова). Именно в ресторане, во время первого же танца, Егорова и призналась Миронову в любви. Перекрывая голос певицы, которая исполняла модный в те дни шлягер «Лунный камень», Татьяна прошептала на ухо Миронову: «Я тебя люблю!» И потом повторила это же дважды. Он ответил ей взаимностью, а именно репликой своего героя Холдена: «Салли, я влюблен в тебя как ненормальный!» Это признание все и решило. Спустя несколько минут они покинули ресторан и рванули на берег моря. Там разделись и отправились купаться. Затем они долго лежали на берегу, тесно обнявшись. Оба были счастливы. Так они пролежали до самого утра. Проснулись от холода, быстренько оделись и взяли обратный курс – в Ригу.
