– Но как же… Неужели управы на них никакой невозможно найти?
– А кто будет искать-то? Все повязаны, у каждого свой интерес. Поэтому я и говорю… Навряд ли эта Марина… ну, клиентка моя новая… Так вот, вряд ли она все до конца мне рассказала. Она утверждала, что покушаются на нее, скорее всего, конкуренты, а на поверку выходит, что у клиентов-то претензий побольше будет…
– Значит, все «повязаны»? – обреченно спросила тетя.
– Само собой. Доход-то дополнительный, думаю, между всеми распределяется. Не может же так быть, чтобы в афере участвовали все, а кассу загреб кто-то один.
– А что, у них эти аферы… групповые?
– Получается, что так, – ответила я, вспомнив эффектную Эмму из паспортного стола и скромную Танечку.
– Ах, Женя… какие ужасы! Тебя послушать, так просто на улицу выйти нельзя. Действительно задумаешься о телохранителе…
– Ну да. Особенно если знаешь за собой… грешки. Думаю, вовсе не конкурентов боится она, эта Марина. И думаю, что и правда есть от чего ее охранять. Если они с муженьком своим покойным кого-то маневрами своими до крайней черты довели, не исключаю, что человек этот на Роме может и не остановиться…
– Ах, Женя… Бросала бы ты эту ужасную работу. А что, если и вправду за этой Мариной охотится какой-нибудь маньяк? Это ведь… ты ведь жизнью рискуешь. Ах… я так волнуюсь…
– Это моя работа, тетушка. Рисковать своей жизнью, чтобы защищать других.
– Ах… Ты ведь сама говоришь, что эта Марина, та еще… мошенница.
– Но она – моя клиентка. И даже если у кого-то есть причины быть недовольным, выходить на улицу и размахивать ножом направо и налево – это не вариант.
– Ах… я уже не знаю. То ты говоришь, что эта Марина всех обманывает и ни за что получает огромные деньги, то – что ее надо ото всех защищать… Просто голова раскалывается от всех этих сложностей…
– Вот и у меня тоже, тетушка… просто раскалывается. Пойдем-ка лучше спать, утро вечера мудренее.
Организм и вправду просил отдыха, в дополнение к физической усталости, после того как я убедилась в непричастности этого Стаси, все окончательно перепуталось в голове, и, сказав тете, что у меня раскалывается голова, я была недалека от истины.
Приняв расслабляющий теплый душ, я постаралась отвлечься от всего, что накопилось, и просто уснуть в надежде, что завтра отдохнувший мозг сам подскажет какое-нибудь решение.
На следующее утро в половине девятого мы с Мариной входили в офис, где уже сидел необъятный Вова, а за соседним столом скучала, уставившись в компьютер, незнакомая мне девушка.
– Ира, наконец-то! – радостно воскликнула Марина, обращаясь к ней. – Хоть кто-то. А то пустой офис, некого даже оставить. Володя, ты тогда можешь заняться… помнишь, мы говорили…
Володя понимающе кивнул и куда-то засобирался.
– Ирочка, вот, познакомься, это Женя. Она… оберегает меня от разных… случайностей. Женя, это Ирина, мой секретарь.
По-видимому, не совсем поняв, что, собственно, имеется в виду, юная Ирочка недоуменно подняла на меня наивные глазки и через некоторое время опустила их с точно таким же недоумевающим выражением.
Марина просмотрела какие-то бумаги, потом ответила на звонок, затем просто прошлась из угла в угол, явно нервничая и в тревоге посматривая на часы, а стрелки уже подходили к десяти, но Капитолины Сергеевны, обещавшей прийти сегодня утром, все не было.
– Что там с этой бабкой, – в досаде бубнила Марина себе под нос. – Надеюсь, не инфаркт ее тюкнул.
Наконец, не выдержав напряжения, она схватила трубку и стала звонить сама.
– Капитолина Сергеевна? – со всей возможной в таком состоянии ласковостью говорила она в трубку. – Это Марина, риелтор. Помните, вы обещали подойти в девять часов ко мне в офис? Документы принести… Это – по поводу продажи участка. Мы вас тут уже заждались. Может быть, вы забыли адрес? Так я могу напо…
Прервавшись на полуслове, Марина несколько минут молча слушала, после чего с изменившимся лицом и совершенно другими интонациями заговорила:
– Но ведь я… Но вы сами сказали, что цена вас устраивает… и какое вам, в конце концов, дело… Да это вас вообще не касается! – Потеряв терпение, Марина сорвалась на крик. – Я нашла вам покупателя, реального человека, готового платить реальные… да какое ваше дело, сколько я беру! Я делаю работу, она должна оплачиваться. Вы, может, еще сто лет не найдете никого на этот свой пустырь. А я вам привела реального человека, готового платить реальные… Кто бессовестная? Я бессовестная?! Сама ты бессовестная! Я для нее старалась, из кожи лезла… да и не надо! Сдалась ты тут кому со своими участками! Я сама с тобой больше дела иметь не хочу! Так что когда передумаешь и жалеть будешь – не звони мне! И номер забудь!
Марина со всей силы нажала на кнопку сброса и, швырнув трубку на стол, снова принялась бегать туда-сюда по комнате как загнанный зверь.
– Кто сказал ей? Кто заложил меня этой старой дуре? – бормотала она, мятущимся взором окидывая стены. – Танька? Не может быть… она сама в доле. Не дура же она, в конце концов. Сейчас звонить ей… отказываться. И этому мужику… о черт! Женя! Женя! – бросилась она ко мне, как утопающий к соломинке. – Ну сделай же что-нибудь! Ты видишь, что творится?! Погоди-ка… а это не ты, часом?..
Наверное, выражение моего лица было достаточно красноречивым, так что прибегать к словесным выражениями не пришлось.
– Ну, извини, извини, – сразу опомнившись, торопливо заговорила она. – Ты видишь, я сама не своя. Из-за этой старой дуры мало того, сделка не состоится, еще и объясняться придется… Танька-то ладно, она своя, с ней сочтемся, а вот мужик этот… Кадр явно не последний, у него, чай, знакомств одних… и с деньгами… С таким подружиться очень бы не помешало… А вместо этого… Да кто же это сказал ей… Никто ведь не знал… только свои.
Марина нервно достала сигарету и, глубоко затянувшись, смолкла, на чем-то очень сосредоточившись, а я между тем размышляла над одной догадкой, озарившей меня только сейчас и раньше не приходившей в голову.
Совершенно точно подметив, что об особенностях сделки с участком знали только «свои» и не исключив даже меня из числа подозреваемых, она как-то совсем упустила из виду, что в список этих «своих», несомненно входил и Вова, с которым она вчера так оживленно и радостно делилась своими большими надеждами.
Тяжелый и неповоротливый, вечно будто не до конца проснувшийся, он производил впечатление бесчувственной аморфной массы и казалось, только на то и был способен, чтобы целыми днями сидеть в кресле и смотреть прямо перед собой. Предположение о том, что именно он и есть тайный недоброжелатель Марины, не могло возникнуть в принципе, а между тем он, как никто другой, имел возможность вредить ей, зная систему, так сказать, изнутри, а главное – имел существенный и немаловажный мотив.
Насколько я поняла, Вова участвовал в бизнесе на правах партнера, а не как наемный работник типа Ирочки. Что, если ему вдруг показалось мало и из партнеров он захотел перейти в единовластные хозяева?
