Убить человека, изо дня в день донимать другого и под занавес чуть не прикончить мою лучшую подругу, да что там говорить, – меня саму! Нет, шутить со мной такие шутки никто не мог безнаказанно. Я достану его во что бы то ни стало! Даже если придется обшарить десять дачных массивов.
Вот такие мысли блуждали в моей голове, когда мчалась я по загородной трассе. Иногда дорога подходила так близко к железнодорожным путям, что мы с электричкой двигались рядышком, параллельно друг другу.
Так же было и в тот момент, когда, уже в сумерках, подъехала я к нужной остановке. Электричка остановилась совсем близко, так, что я даже слышала, как механический голос произносит заветные цифры.
Я не знала, в каком вагоне едет мой загадочный человек, но выйти с перрона на дорогу, ведущую к дачам, можно было только по узеньким мосткам, и, поставив машину в сторонке, так, чтобы она не бросалась в глаза, я пристроилась неподалеку, чтобы тот, кого я здесь высматривала, не заметил меня первым.
Внимательно вглядываясь в лицо каждому проходящему, которых в этот час было немного, не пропуская ни одного согбенного старичка, я наконец увидела высокого худого парня в больших очках на осунувшемся, покрытом преждевременными морщинами лице.
Вся ярость, накопившаяся досада от постоянных неудач с поимкой этого негодяя вмиг поднялись со дна души, и, чуть не рыча, я бросилась вперед.
– Ах ты подлая тварь! Смотри, что удумал! Газовую камеру живым людям…
Вне себя от бешенства, я сбила очкарика с ног и со всей силы стала пинать, не разбирая, куда попаду, а он орал, корчась в пыли и согнувшись в три погибели, пытался заслониться руками.
– А-а-а!! О-о-ой! Ой, больно! Дура полоумная! Отстань!!
Прохожие, которые еще шли с электрички, испуганно глядя, обходили стороной нашу сладкую парочку, прибавляли шагу.
Наконец, выпустив пар и немного успокоившись, я решила прекратить экзекуцию.
– Пошел в машину! В машину, мразь!
Охая и постанывая, парень поднялся на ноги и, сгибаясь пополам, побрел в направлении, которое я указала ему легким пинком.
Дойдя до машины, я достала веревку, которую предусмотрительно прихватила с собой, и, связав пленнику руки, втолкнула на заднее сиденье.
В том, как мне поступить дальше, у меня не было ни малейших сомнений, но, найдя в списке контактов номер Вени и нажав на вызов, я услышала автоответчик, сообщающий мне, что абонент в данный момент не доступен.
«Опять с бабой, казанова чертов… нашел время», – с досадой подумала я, но вслух сказала другое:
– Слышь, придурок! Это у тебя что, карма такая – неудачу привлекать? Где ты, там и облом. А? Оглох? Ты немой, что ли?
– Не твой.
– А-а-а… остроумный. Ясно. Ты вот мне скажи, как у тебя рука поднялась четверых человек угробить? А? Ну, ладно, Марина… ты, может, имел к ней что-то… не знаю. Но остальные-то? Остальные здесь при чем? Это ж групповое убийство.
– Никого я не собирался… гробить. Когда все вырубились бы, хотел дверь открыть, да и… мне она только была нужна… А ты встряла… дура полоумная. Тебе-то какое дело?
– Здрасте! Так хорошо все про нее знаешь, а какое мне дело, не понял?
– А, ну да… Телохранитель… Бабий эскадрон…
– Ну ты полегче! Добавки захотел? Ты вот лучше скажи, куда мне теперь с тобой ломиться? На ночь глядя. В полицию? Домой к себе я тебя точно не повезу… Может, ты меня пригласишь? Ты, по слухам, здесь где-то квартируешь. На лоне природы. Птички, свежий воздух. А? Чего молчишь-то? Куда ехать?
– Заводи, я покажу.
Глава 9
Дачный массив на 804-м километре представлял собой нескончаемые ряды участков и участочков, где фанаты огородного дела проводили свой досуг. Углубившись в совершенно одинаковые, на мой взгляд, улицы, я время от времени поворачивала то влево, то вправо, руководствуясь указаниями своего пассажира, который как-то умел ориентироваться здесь.
– Тебя как зовут-то? – поинтересовалась я.
– Роман.
– А по-настоящему?
– По-настоящему.
Поняв, что «кадр», как выражалась Марина, мне достался упертый, я не стала больше ни о чем спрашивать, и весь оставшийся путь мы провели в молчании, которое изредка прерывалось короткими фразами «Романа», типа – «сейчас направо».
– Вот эта улица, – наконец услышала я долгожданные слова, предвещающие завершение путешествия. – Только там нельзя поставить машину. Оставь где-нибудь здесь.
Я притормозила, подъехав как можно ближе к чьему-то забору и, пустив впереди себя «Романа», зашагала по узкой улице, с обеих сторон которой свисали из-за оград ветви вишен и слив.
Вскоре мы остановились возле калитки с большим навесным замком, и мой пленник сказал, что ключ у него в кармане брюк.
Я залезла в карман, и через минуту мы уже входили на территорию фазенды, служившую тайным укрытием человеку, так долго портившему нервы Марине и задавшему столько загадок мне самой.
Старенькая, хотя и неплохо сохранившаяся избушка стояла посреди буйно заросшего деревьями участка, очевидно, когда-то ухоженного, но в последнее время явно не видевшего хозяйской руки.
В волшебном свете молодого месяца пейзаж казался сказочным…
– Ключи от дома? – коротко спросила я. – Тоже в кармане?
– Нет… он в карман не влезет. Вон там, под кирпичами, – кивнул мой спутник на небольшую стопку кирпичей, и, подняв несколько из них, я обнаружила огромный ключ, которым под стать было запирать средневековые крепости.
– Ого! – оценила я. – Серьезно. Там что, в этой даче, сундуки с золотом?
– Генератор.
Войдя в избушку, я действительно обнаружила, хотя и не новый, но довольно мощный генератор и две канистры, по-видимому, с бензином, стоявшие рядом.
– Света нет, – по-прежнему немногословно сообщил «Роман». – Лампочки из розетки, если хочешь, заводи.
– А чай есть?
– Еда в столе. Но греть – тоже заводить надо.
Летние ночи короткие, но все-таки до утра еще далеко, и я предпочитала скоротать время за чаем и душевным разговором, чем сидеть по углам и играть в идиотскую молчанку.
Обращение с такими устройствами, какое сейчас было у меня перед глазами, не представляло для меня сложности, и вскоре в помещении стало светло, а на столике рядом с генератором зашипел, закипая, электрический чайник.
В столе нашлись две чашки, положив пакетики с заваркой, я залила их кипятком и одну чашку протянула «Роману». Руки у него были связаны спереди, так что воспользоваться моей добротой у него была возможность.
Но оказалось, что уровень «упертости» своего пленника я несколько недооценила.
