Сидящий передо мной человек, несомненно, не кто иной, как хозяин той квартиры, точнее, хозяин бывший. И то, что сейчас слышала, со всей очевидностью подтверждало, что с потерей этой квартиры он потерял не только место, где можно жить.
– …вот-вот, – между тем, продолжал мой собеседник. – Ты поняла сразу, сама говоришь, насмотрелась, а мне, в тот момент очень далекому от всех этих подводных камней, мне ничего не было понятно в принципе. Так же, как и отцу. Узнав, в каком районе находится наша квартира, все присутствующие как-то примолкли, и говорил в основном Роман. Он начал с того, что обмен – очень сложная, многоступенчатая процедура и всегда занимает кучу времени. Для начала нужно найти подходящий вариант, что само по себе непросто, а потом потребуется собрать огромное количество справок и все такое, в этом духе. Кроме того, трехкомнатную квартиру, даже такую, как наша, – в хорошем районе и приличного метража, – редко удается разменять «чисто» на двушку и однушку. Обычно приходится доплачивать и иногда довольно солидные суммы. Особенно если мы хотим взамен такое же приличное жилье. А мы ведь хотим именно этого, не правда ли? Не станем же мы из хорошей квартиры переселяться в собачью конуру. В общем, обмен – дело хлопотное и растянутое по времени, хотя, если мы настаиваем именно на этом, они, конечно, займутся решением вопроса. Но сейчас у них есть для нас гораздо более интересное предложение. Сейчас, как известно, очень много строят, подрядчики заинтересованы в прибыли, новые дома растут как грибы. И они, фирма «Парламент», работают с одним из таких подрядчиков в довольно тесном контакте. Организация как раз начала строить новый дом, и если сделать первый взнос за квартиру на стадии фундамента, то итоговая цена окажется гораздо ниже существующей рыночной. Проще говоря, через самое непродолжительное время мы сможем стать обладателями современной, просторной четырехкомнатной квартиры, которая достанется нам фактически по цене трешки. Подрядчик надежный, строят быстро, и хотя придется немного подождать, но вряд ли дольше, чем если мы будем искать подходящий вариант для обмена. А между тем, разница этих вариантов очевидна. В первом случае мы явимся обладателями новой квартиры в новом доме, которую хоть завтра купят, да и разменять при желании будет намного проще. А во втором, потеряв столько же времени, максимум, на что мы можем рассчитывать – две тесные квартиры в старых домах.
Отцу да и мне самому предложение показалось очень заманчивым, но, насмотревшись в новостях на демонстрации обманутых дольщиков, мы ответили, что хотим узнать во всех подробностях, как будут оформляться документы и какие у нас есть гарантии того, что дом, который сейчас «на стадии фундамента», не останется на этой стадии навсегда.
В ответ риелторы, снисходительно улыбаясь, стали говорить, что строительная фирма – одна из самых надежных в городе, что построенные ею и уже давно заселенные дома мы можем посмотреть там-то и там-то, что они уже давно работают с этой компанией и еще ни разу не слышали жалоб. Тогда отец сказал, что то – они, а то – мы. Мы-то с этой фирмой не сталкивались и, оформляя все через посредника, не имея представления о тех, с кем имеем дело, мы рискуем. Но и на это мы получили ответ, что некоторые соглашения покупатель заключает непосредственно с подрядчиком и у нас будет возможность убедиться в добросовестности всех сторон. В общем, агитировали нас очень активно. Мы сказали, что должны подумать, и, вернувшись домой, весь вечер обсуждали эти вопросы. Конечно, кто же будет отказываться от новой квартиры, да еще по цене «ниже рыночной», но проблема была с первым взносом. Я знал, что у отца имеются накопления, и не сомневался, что он готов ими пожертвовать ради такого дела, но я знал также и то, что подобные взносы очень немаленькие и деньги отца вряд ли покроют и половину. Где брать остальное, было совершенно неясно. Но отец говорил, что деньги – это вопрос второй, главное – нам самим определиться, что мы выбираем – ждать новую квартиру или начинать обмен. Полушутливо я предложил поставить этот вопрос на голосование, и мы втроем, с Катей, единогласно высказались за вариант с новой квартирой. Тогда отец стал говорить, что, во‑первых, мы все-таки еще не знаем, каков размер первого взноса и сейчас нельзя судить, хватит ли нам денег. А во‑вторых, сегодня существует масса дополнительных возможностей: ипотека, банковские кредиты… займы у знакомых, наконец. В общем, вдоволь наговорившись, мы уснули в самом радужном расположении духа, а утром мы с отцом снова отправились в офис риелторской фирмы. Несомненно, сразу догадавшись о нашем решении, нас встретили с распростертыми объятиями. Какая-то молодая девушка сразу метнулась ставить чай, нас рассадили по креслам и начали обрабатывать уже вплотную. Озвученный размер первого взноса оказался таким, что отец даже изменился в лице. Мне не нужно было заглядывать в его сберегательную книжку, чтобы понять, что денег не хватит, чтобы покрыть и четвертую часть этой суммы. Но у добрых риелторов (давно уже просчитавших все возможные реакции) имелся наготове ответ, как справиться с этой проблемой. Кроме банковских кредитов под бешеные проценты, существует такая операция, как залог. У нас ведь имеется недвижимость, так почему бы нам не воспользоваться этим обстоятельством? Квартира, если она приватизирована, как в нашем случае, – такой же объект собственности, как и любой другой предмет. Ее можно продать, подарить… или, например, заложить. Нам для этого и ходить далеко не придется, та же фирма «Парламент» давно и успешно занимается такими операциями. Можно будет оформить все… да вон хоть на Ирочку. Молодая девушка, занимавшаяся чаем, понимающе посмотрела на нас и улыбнулась. Ведь процедура – формальная. Она необходима только для того, чтобы фирма на законных основаниях могла выдать нам деньги, а через самое непродолжительное время, когда достроят дом, договор можно будет аннулировать и тот же «Парламент» поможет нам продать нашу трехкомнатную квартиру, чтобы выплатить оставшиеся деньги за четырехкомнатную.
Слушая это замысловатое хитросплетение залогов, продаж и покупок, я чувствовала, что у меня в голове шарики постепенно начинают заезжать за ролики, и я теряю ориентацию в пространстве.
– Как вы разобрались во всем этом? – совершенно искренне удивлялась я.
– Да мы и не разобрались. Из всех витиеватых объяснений Романа мы с отцом поняли только одно: заложив свою квартиру «Парламенту», мы получаем деньги на первый взнос и дополнительную гарантию того, что все закончится хорошо, потому что теперь выходит так, что не только мы, но и «Парламент» вложил свои деньги. Между прочим, надо отдать им должное, психологи они отличные. Когда зашла речь о конкретных суммах, нас спросили не о том, сколько нам нужно, а «сколько вам недостает». То есть и тут они сориентировались. Поняли, что сколько-то у нас все-таки есть и своих. Хотя, конечно, причины привели уважительные. Дескать, залог – операция не благотворительная, придется платить процент, а чем больше сумма, тем больше этот процент составит. В абсолютных, так сказать, величинах.
Впрочем, все это тоже вздор и частности. В действительности вовсе не процент их интересовал. Интересовали их, как я понял гораздо позже, – когда вообще было уже слишком поздно, – интересовали их документы, которые мы подписали при залоге и на которые они постарались совсем не обратить нашего внимания, как на второстепенные и несущественные. Подробно и тщательно обсудив с нами договор залога, Роман сказал, что нужно подписать еще одну дополнительную бумажку – так, пустячок, – которая будет гарантировать им своевременные выплаты с нашей стороны. Это – договор купли-продажи. Он делается на всякий случай, чтобы, если случится какой-нибудь форс-мажор, фирма не осталась в убытке и могла возместить свои потери. Совсем запутавшийся во всех этих джунглях, отец так и воспринял эту информацию, как ему ее преподнесли. Он подписал договор, фактически подарив нашу квартиру чужому дяде. Но тогда мы не понимали этого, а риелторы не спешили объяснять. Мы заплатили взнос и стали ждать, когда достроится наша квартира, а они каждый месяц аккуратно снимали с нас проценты и жили припеваючи. Кстати, размер этих процентов и сам по себе оказался немаленьким, и на нашем семейном бюджете это очень и очень сказывалось. Но, исполненные радостного ожидания, мы легко переносили, как нам тогда казалось, «временные неудобства». Дом действительно строился достаточно быстро и пришло время выплачивать остаток суммы. Помня о предыдущих договоренностях, отец отправился в офис «Парламента», и то, что он услышал там, чуть не спровоцировало у него сердечный приступ. Размер наших ежемесячных выплат риелторам был рассчитан так же, как рассчитывают в банке, – процент плюс часть долга, и к тому времени мы уже практически погасили взятую сумму. Отец думал, что разговор пойдет о том, что они расторгнут договор залога и фирма в срочном порядке начнет искать покупателя, но услышал совсем другое. Оказалось, что наша квартира, та самая, в которой мы живем и которую хотим продать, – давно уже не наша, что подписанный и зарегистрированный в палате договор продажи давно вступил в силу и, в сущности, мы даже не имеем права там находиться. Но поскольку мы аккуратно выплачивали все взносы, фирма готова идти навстречу. Если мы выплатим, – то есть фактически второй раз, – сумму, указанную в договоре залога, все оставшиеся деньги от продажи нашей квартиры достанутся нам, и мы сможем заплатить второй взнос за четырехкомнатную. Мы ведь все равно планировали продавать ее – так какая нам разница? Будет ли она продана от нашего имени или от имени Ирины, главное – деньги мы получаем, а они, как известно, не пахнут. В общем, вернулся отец сам не свой. Лекарства все порывался запить водкой и говорил, что если он теперь бомж, то и поступать должен соответственно. Потом началась бесконечная процедура судебных разбирательств, которые все, разумеется, кончились ничем, отец, не выдержав всего этого, умер, Катя ушла…
