Нельзя так стоять! Она бы убила тебя, если бы увидела, и ты, злыдень, прекрасно знаешь это.
Иван посмотрел на лицо, почти полностью скрытое каштановыми волосами, и улыбнулся. Какая девушка! Иди, зубы чисти!
Через полчаса Ирина, умытая и переодетая, сама пришла в кухню, привлеченная вкусными запахами. Иван обернулся и застыл, в очередной раз отмечая то, как разительно меняется его незнакомка. Дама с камелиями, туристка в джинсах и платке-бандане, длинноногая сонная нимфа в рубашке. И вот – здрасте-мордасти – аристократка-гольфистка в светло-голубых шортах-бермудах и белоснежной футболке. Сам Иван, в спортивных штанах, заляпанных краской (а что в его мире не было заляпано краской?!), и майке, в ее фартуке с морковками, суетился, обжаривал шампиньоны, раскладывал по тарелке наломанный кусочками сыр.
– Боже мой, вот где искусство! – рассмеялась Ирина, сонно потягиваясь.
– Я лично не знаю, кто придумал эту глупость, что место женщины на кухне. Все лучшие повара, каких я знаю, – мужчины, – пробормотал Иван, продолжая работать с самым деловым видом, на который только был способен.
– Не нахожу что возразить! – призналась Ирина. – Вам этот фартук идет куда больше, чем мне.
– Странно, что вы не находите что возразить. А я-то думал, что вы – феминистка и борец за равноправие.
– Разве бывают феминистки на шпильках? – удивилась Ирина.
– А вы не на шпильках. Вы босая и вполне можете оказаться кем угодно! – Иван проследил глазами за тем, как Ирина стащила из-под его руки кусочек сыра.
– М-м-м, – протянула она, жмурясь на солнышке.
– Так, грабеж средь бела дня! – делано возмутился Иван.
Ирина только широко улыбнулась, залезла на стул с ногами и потянула руку к другому кусочку.
– Давно я не видел в моей мастерской человека в такой белой футболке, – заметил Иван между делом, когда Ирина отошла, чтобы сварить кофе в турке. – Прямо даже жалко ее.
– Думаете, заляпаю? Ничего, переживу, – отмахнулась девушка, замешивая свой фирменный кофе. Ивану, конечно, было интересно, откуда взялось это все: и новый мобильный, и куча (ну, или, по меньшей мере, кучка) новых вещей. Сумка, кроссовки и босоножки, которые стояли в прихожей около двери.
– Я смотрю, вы вчера выпотрошили магазины по полной программе!
– Женщина не может довольствоваться малым, вы разве не знали? – улыбнулась Ирина своей насмешливой улыбкой и сонно зевнула. Никак не проснется до конца, что и понятно: легли-то во сколько. Сегодня она совсем не такая, как вчера. Спокойна, весела, игрива. Никаких погружений на дно подсознания, никаких уходов в себя. Но при этом, конечно, никаких объяснений, одни отмазки и отговорки. Иван встал рядом с ней около плиты, внимательно наблюдая за тем, как Ирина сдувает бегущую вверх кофейную пенку. Она склонилась и сосредоточенно смотрела на поверхность обманчиво спокойной черной гущи, из-под которой наверх уже бежала буря. Ирина складывала губы в трубочку и аккуратно дула, чтобы буря утихла, осела снова. До нового подъема. Три раза, прежде чем газовая плита была отключена.
– Интересный метод.
– Так вкус получается насыщеннее, – пояснила Ира. – Ну что, похоже, мы с вами сегодня завтракаем как короли?!
Это было так легко, словно они делали это вместе сотню раз. Он поджаривал хлеб с яйцом, она разливала кофе. Он помешивал овощи с сигаретой в зубах, и Ирина вынимала ее и вставляла обратно, обзывая его «Джинни», как джинна из мультика. Потом они долго собирались, Иван все время что-то забывал – то фотографии для каталога, то компьютер, стоявший в кабинете, то картины. Он бегал туда-сюда по квартире, распахивал двери, а Ирина смеялась над ним и удивлялась, как это он взялся за такое дело сам.
– Половину вы потеряете по дороге, Джинни!
– А вы мне на что? У вас, барышня, глаз-алмаз, вот и давайте, пересчитайте картины.
– А что, вы «Завалинку» тоже увозите?
– Я уже ее упаковал, сорри! – Ваня улыбнулся одними кончиками губ, ничего не смог с собой поделать. Разочарование в голосе Ирины показалось ему таким очаровательным. Ей нравится его «Завалинка», ей нравится его работа. А она нравится ему. Как модель, конечно! И еще – как личность. Модель – личность. К тому же варит отличный кофе. Что он будет делать, когда Ира уедет? Кто сварит кофе?
– Вы все работы берете, что в коридор вынесли? – спросила девушка, даже не обратив внимания на то, каким странным взглядом смотрит на нее Чемезов. – Я почему спрашиваю: вы туда работы своих студентов сунули. Вон, смотрите. Неупакованные, в бумаге.
– Нет-нет, их не берем. Черт, вы правы, зря я Серегу отшил.
– Вы его отшили?
– Я… ну… – Иван отвернулся. Не объяснять же Ирине, что он просто не захотел, чтобы его галерист приезжал к нему в мастерскую вчера, когда он сидел в кухне, трезвый и злой, и ждал Ирину, чтобы сказать ей о том, как она ему безразлична. Между ним и Сергеем состоялся короткий, полный эмоций разговор, в результате которого Иван настоятельно попросил «оставить себя в покое», «не морочить голову всякой ерундой» и «уж конечно, я смогу запихнуть картины в машину и дотащить до твоей богадельни, слышишь, ты, оборотень?». – Я не знал, что тут так много всего будет.
Оборотень ждал их в галерее, прямо у входа, и в полной уверенности, что Иван половину забыл, а половину испортил. О чем он не преминул сообщить, как только Иван вылез из-за руля своего «Ниссана». Сережа на этот раз явился им в светлых коротеньких брючках и футболке в облипочку. Он сухо кивнул Ивану (все еще обижался, оборотень), а затем скользнул взглядом по стеклу переднего сиденья и вдруг наткнулся на сидящую там Ирину. Она в этот момент как раз разговаривала с кем-то по телефону и только кивнула Сереже, растянув губы в вежливой улыбке.
– А она-то что здесь делает? – спросил мужчина Ивана так тихо, чтобы Ирина не услышала. А с другой стороны, может, и могла бы услышать. Сережа не собирался скрывать того, что думал. Вся эта эпопея с зеленоглазым подкидышем лет двадцати пяти ему не нравилась, решительно не нравилась.
– Она со мной, – ответил Иван, переняв у Ирины ее способность отвечать на вопросы, не отвечая на них по-настоящему.
– С тобой, значит, – протянул Сережа. – Это я вижу.
– Что ты имеешь в виду? – насупился Иван, готовый немедленно продолжить их разговор с того места, на котором они вчера покидали трубки.
– Ты накупил ей одежды и телефонов, она сопровождает тебя на составление каталогов…
– И даже весь вечер вместе со мной отбирала фотографии, – довольно подтвердил Иван. – Только я ей ничего не покупал, Сережечка.
– Нет? – задумчиво пробормотал тот, аккуратно вынимая картины из багажника. – А, я понял. Она же твоя модель, и ты платишь ей деньги за работу, а уж потом она на них все покупает. Так?
– Не так. Слушай, тебе что, больше всех надо? – разозлился Иван.
