– Ну ведь надо же так, твари! – выругался Касатонов, невольно вспоминая слова Ефимова, сказанные тем накануне командировки:
– Современный индивидуальный перевязочный пакет, поступающий в войска, – дрянь. Мало того что ткать бинта неплотная, так она ещё и синтетическая, а следовательно, ничего в себя не впитывает и не набухает. Как результат – плотность остаётся прежней, и бинт продолжает пропускать кровь, которая сочится и сочится. К тому же бинт слишком короткий. Конечность обмотать им можно только пару раз, кровь это едва ли остановит, придётся накладывать жгут. Случись ранение в грудь, бинт окажется совершенно непригоден. Не знаю, какая сволочь решила закупать его для армии, но тут либо кто-то хорошо поимел на лапу, либо кто-то таким образом решил сэкономить государственные деньги.
– Ага. За счёт чьих-то жизней! – буркнул кто-то из разведчиков.
– Чё говорить, кто-то бабла огрёб и счастлив.
– Я бы этого подписавшего контракт на закупки за одно место подвесил и пусть бы висел! – высказал своё отношение Фёдор.
А рядовой Дикуль спросил у Ефимова:
– И какой выход?
Тот ответил, не задумываясь:
– Мой вам совет – приобретите старый вариант пакета, тот, что был раньше.
– Светло-серая упаковка? – со знанием дела уточнил Боровиков.
– Типа того, – подтвердил Ефимов и продолжил: – Материал бинта плотный, быстро набухающий от крови, соответственно хорошо её останавливающий. Бинт достаточно длинный и ватные тампоны подходящие. К тому же внутренней, стерильной стороной упаковки можно закрыть рану той же грудной клетки. Поспрашивайте у знакомых или купите…
Теперь Максим горько пожалел, что тогда так и не послушался умного совета.
– Да и чёрт с ней, течёт и течёт. Остановится! – Он не заметил, что говорит это вслух.
Ствол пулемёта перегрелся. Жар ощущался даже на расстоянии.
– Макс, что делать? – Рустам тяжело плюхнулся рядом с Касатоновым. Тот давно перешёл на прицельную стрельбу одиночными, у него ещё оставалась пара магазинов.
– Что-что, – рассердился тот, – поссы!
– Что? – не понял Рустам.
– На ствол, говорю, поссы.
– Я?
– Ты, а потом я. – Максим выстрелил в набегавшего противника и втянулся обратно за бруствер. – Что стоишь?
– Я быстро, – засуетился Рустам.
Менее чем через две минуты пулемёт, добивая последние ленты, заработал снова.
Кольцо окружения сжималось. Патроны кончились.
– Сдавайтесь, у вас нет другого выхода! – потребовал срывающийся на фальцет голос.
Максим одну за другой бросил две гранаты и, держа в руке последнюю, подобрался к обессилено опустившемуся на дно окопа Рустаму.
– Русские не сдаются! – изо всех сил прокричал Гасанов. Ему ответили очередью.
– Рустам. – Максим тронул товарища за плечо и показал взглядом на зажатую в руке эфку.
– Что, мы?! – поняв, что от него хотят, Гасанов судорожно сглотнул. – Ты так считаешь?
– Так надо. – Голос Касатонова звучал хрипло.
– Я понимаю. – Сердце стучало в бешеном ритме. – Тогда не тяни! – Рустам закрыл глаза.
Максим хорошо помнил фильмы о войне. Он только ждал, когда к ним подойдут враги. Но те не спешили приближаться к окопу.
– Давай, Макс, давай! – взмолился Рустам, чувствуя, что еще немного – и он не выдержит ожидания.
– Суки! – прорычал Максим, злой на врагов за их нежелание погибать вместе со спецназовцами. – Суки! – повторил он ещё раз и медленно разжал пальцы.
Негромко щелкнуло. Взрыва они не услышали, он потонул в огненной вспышке боли.
Глава 19
– Где заканчивается добро и начинается зло? – Ефимов задал вопрос, который повис в воздухе. – Я бы не сумел провести грань, их разделяющую.
(Из частной беседы)
Из найденных в столе полковника Гриценко бумаг разведчики смогли выяснить: объект находится не в самом Н-ске, а где-то в пригородах, но где именно – можно было только догадываться.
За вечер и всю ночь, находясь в непрестанном движении, группа преодолела значительную часть расстояния, и потому, едва только забрезжил рассвет, Масляков предложил устроить небольшой отдых.
– Виталий, один час, не больше, – предупредил согласившийся с ним Ефимов. – Если будет возможность – передохнём «на расстоянии подскока». Всё равно придётся какое-то время наблюдать. Наобум не сунешься.
– Это точно! – Старший лейтенант сел на рюкзак. Опершись спиной о ствол акации, он вытянул ноги и, откинув голову назад, закрыл глаза. Хотелось пить, но ещё больше хотелось сохранить приятную неподвижность как можно дольше.
Ефимов тоже сел, вытащив взятую накануне у командира карту, углубился в расчёты. Утренний морозец почти сразу начал «бодрить» потное от ходьбы тело. Сергей поёжился, но продолжил всматриваться в разбросанные вокруг Н-ска условные знаки.
– Что вы там хотите высмотреть? – Старший лейтенант слегка приоткрыл левый глаз. – Карта старая, сейчас половина местности по-другому выглядит.
– Так-то оно так, – нехотя согласился Ефимов.
Они уже не раз сталкивались с этой проблемой. Военные карты не обновлялись чёрт знает сколько лет. Где-то поля заросли леском, где-то вырубили сады. От некоторых сёл остались только воспоминания да заросшие сиренью кладбища. И всё же Сергей пытался обнаружить на карте что-то, по его разумению, подходящее для тайного проведения биологических опытов.
– А что ты скажешь на это? – обратившись к группнику, он ткнул пальцем в маленький значок на карте.
Масляков, прервав своё ничегонеделание, наклонился вперёд.
– Может быть, может быть. – Он согласно закивал головой. Обозначенный на карте санаторий, расположенный в небольшом пригородном лесу, казался самым подходящим местом. Ефимов продолжал смотреть на план местности, фиксируя в своей памяти точные координаты предполагаемого объекта.
– Так что, навострим лыжи в этом направлении?
– А если объекта там не окажется?
– Если не окажется, – старший прапорщик улыбнулся краешком губ, – пойдём по «улитке». Либо что-то будет, либо нет. Выбирать не приходится. С чего-то надо начать. Рискнём отсюда.
– Рискнём, – поддакнул группник и с задумчивым видом посмотрел вдаль. Посидев так несколько секунд, он повернулся к своему заму и, понизив голос до шёпота, спросил: – Как вы думаете, мы вернёмся?
Сергей, чтобы подбодрить командира, хотел было сказать: «Да, однозначно!» – но передумал.
– Не знаю, – честно ответил он. – Знаю только, что нам должно повезти, – сказал и улыбнулся.
