В этот момент к ним подошли двое диоферидов. Один нес меч, другой – щит Элиена. Леворго, бросив на них короткий взгляд, сказал, как почудилось Элиену, с легким смущением:
– Есть, правда, еще одна подробность, о которой не стыдно забыть за тридцать лет. Тиара Лутайров.
Элиен не совсем понял про “тридцать лет”, но переспрашивать не стал.
Диофериды положили у ног Элиена щит, а Леворго принял у них меч.
– Вот, посмотри. – Леворго привлек внимание Элиена к рукояти меча Эллата. – Видишь, с ним кое-что неладно.
Элиен в непонимании уставился на рукоять. Неладно. Рукоять как рукоять, удобная и крепкая. Что неладно-то? Все в порядке.
– Ах, молодость, молодость… – покачал головой Леворго. – На яблоко посмотри!
Точно. Раньше рукоять венчало резное яблоко из драконьего бивня. Теперь – неприметная шестисторонняя пирамидка черного камня. Тиара, какой венчают Холм после окончания игры в Хаместир.
– Увидел, орел, – вздохнул Леворго с облегчением. – Да, это Тиара, которую тяжело отличить от обычной. Но это Тиара Лутайров, и силы в ней побольше, чем кажется. Знак Разрушения должен быть прочерчен именно ею, а ты лишь провезешь ее от берегов Кассалы до западных окраин грютскйх степей. Если бы ты был девой, я бы вправил тебе Тиару в пряжку пояса, но ты воин. Значит, последнее, за что ты будешь держаться двумя руками перед лицом смерти, – меч.
Леворго был прав. Лучшего места для Тиары не найти.
– У тебя мало времени. Я не берусь судить с должной точностью, но мне кажется, что ты должен поспеть к началу зимы. Урайн явно не из тех, кто откладывает военные предприятия из-за погоды. Поэтому, как только вылупится шестьсот первый кутах, война придет в Харрену. И в Асхар-Бергенну. И в Варан. И, не исключено, в страны, имена которых скажут тебе не больше, чем клекот кречета. Поэтому ты должен спешить и помнить: сверяйся с картой ежечасно. Не отклоняйся от Знака. Урайн пока что не знает о географической магии, но он хорошо чувствует тебя. Ты нужен ему, Элиен. Помни об этом. Я знаю, что ты многого не понял и не все твои вопросы получили ответы. Сейчас у нас мало времени – каждый должен заняться своими делами. Поэтому возьми вот это. – Леворго протянул Элиену морскую раковину размером в ладонь. – Скажи в нее что-нибудь.
Элиен осторожно принял раковину и, поднеся ее к губам, произнес:
– Октанг Урайн – вонючая псина.
– Теперь приложи раковину к уху, – посоветовал Леворго, пряча улыбку.
Элиен последовал его словам и услышал тихий, но отчетливый шепот:
– Совершенно с тобой согласна.
Элиен с изумлением отпрянул от невиданной штуки.
– Да, да, говорящая раковина, – подтвердил Леворго. – Это не розыгрыш. Проку от нее меньше, чем кажется, но на многие вопросы она ответит не хуже меня. Развлечешься в дороге, если не найдешь лучшего по-
путника. А теперь можешь сказать мне то, что забыл позавчера.
– Я слишком многое забыл позавчера, но еще больше я позабыл к сегодняшнему дню, – торжественно сказал Элиен, постепенно входя в роль спасителя Сармонтазары.
– Ну что же, тогда прощай, Неилэ.
Да, правда, он хотел ответить на обиду. Тогда – хотел. Теперь – нет. Но для потомка Кроза это ничего не значит.
– Прощай, Огровел.
ПУТИ ЗВЕЗДНОРОЖДЕННЫХ
565 г., лето
Летом пятьсот шестьдесят пятого года Варнаг представлял собой огромный муравейник. И Урайн приложил все усилия, чтобы муравьи в этом муравейнике копошились как следует. С толком, с пользой и с величайшим усердием.
Тогда же над Варнагом впервые появились Серебряные Птицы. Они прилетели после захода солнца откуда-то с запада и, вздымая крыльями столбы пыли, сели за оградой царского дворца, в котором временно пребывал Октанг Урайн, дожидаясь постройки настоящей, достойной его величия, резиденции.
– Познакомься, Иогала, – сказал Урайн, выводя своего помощника навстречу Птицам.
Иогала уже успел немного привыкнуть к тому, что от Урайна каждый день надо ожидать какой-нибудь устрашающей новости. И все равно военачальник, остолбенев от неожиданности, застыл перед невиданными чудищами как вкопанный.
Птиц было две. Одна чуть больше, другая чуть меньше. Меньшая была длиной локтей в двадцать, а от земли до края иссиня-черного костяного гребня на ее голове было четыре человеческих роста. Вторая была по всем размерениям больше на четверть. Гребень у нее был кроваво-красный.
Птицы имели мощные лапы с кривыми когтями, длинные хищные клювы и совершенно неподвижные желтые глаза, словно огромные чечевицы из морского янтаря. Если не считать разноцветных гребней, Птицы казались отлитыми из какого-то тяжелого металла и искусно разукрашенными мелкими серебряными чешуйками.
Перьев у них не было. Вместо перьев крылья были покрыты заходящими друг за друга длинными пластинками со все тем же серебристым отливом. Первое, что пришло в голову Иогале при взгляде на Птиц, – эти чудовищные порождения Хуммера никогда не смогут летать. Однако же они здесь, они откуда-то сюда прилетели, и горе тем, кто познает мощь их исполинских клювов.
– С черным гребнем самка, с красным – самец, – деловито пояснил Урайн. – Самка откладывает яйца, из яиц выходят порядочные ублюдки. Самку я, пожалуй, назову… – Урайн помедлил: – Астахэ, а самца – Лакнатах.
Иогала, могучий воин, едва не лишился чувств; пальцы на левой руке свело судорогой; по становому хребту растеклась свинцовая тяжесть.
– Да, – продолжал Урайн, – ты прав, Иогала. Это страшные имена на Истинном Наречии Хуммера. Они означают Вопль Ужаса и Несущий Ужас. Я не ошибся в тебе – ты крепок. Многие люди могут обезуметь от этих слов. Если, конечно, их произношу я, а не торговец заговорами от гнилого поветрия и болотной лихорадки. Эти птицы будут нам очень полезны. Люби их, Иогала, иначе станешь прахом под их стопами.
Словно бы в подтверждение слов Урайна Астахэ нетерпеливо поскребла когтями по земле, оставив в ней глубокие неровные борозды.
– А теперь я должен покинуть Варнаг на два месяца. Ты остаешься здесь вместо меня. И запомни, Иогала: я вернусь не один. Я доверяю тебе, потому что, если ты не оправдаешь мое доверие, те, кого я приведу с собой, всегда и везде смогут разыскать тебя и убить. Но мне не хотелось бы делать этого.
К прямолинейности своего господина Иогала тоже успел привыкнуть. Немного.
– Благодарю тебя, царь, – ответил Иогала с поклоном. И, выпрямившись, стараясь говорить как можно тверже, добавил: – Меня не придется разыскивать, ибо я всегда готов явиться по твоему первому зову.
– Я знаю, – покровительственно кивнул Урайн.
Глава 5
ГЕРФЕГЕСТ
562 г., Двадцать второй день месяца Белхаоль
