Книга Тень Сталина, страница 42. Автор книги Комбат Найтов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тень Сталина»

Cтраница 42

Однако не всё было «в шоколаде». Неожиданную проблему подбросила наша провинция. В маленьких городах возрос уровень молодёжной преступности. Закончились сроки у уголовников 20–30-х годов, в крупные города им было запрещено возвращаться, в селах им делать было нечего, поэтому они селились в небольших городах и посёлках. Блатные песни, героизация своих отсидок, татуировки как магнитом притягивали неопытную молодёжь. Возникали молодёжные банды, ходить с «пёрышком» в кармане стало модным. Участились массовые драки: район на район, посёлок на посёлок. Мы обсуждали это с Лаврентием у нас дома, неожиданно подключилась Рита.

– Вы не в ту сторону ведёте эту проблему. Дело не в старичках-уголовниках, дело в отсутствии занятий вечером у молодёжи. Кроме танцплощадки, в этих городках ничего нет! Отсюда все драки и «банды». Требуется не ужесточать уголовное право и преследования, а строить Дома юного техника, вечерние техникумы, создавать туристические и спортивные кружки. Вон, уже объявили об Олимпиаде в Осло, а у нас ещё нет команды.

Мы с Лаврентием уставились на неё.

– А ведь она права, Андрей! Мы действительно зациклились на работе МВД, а проблема гораздо глубже!

На следующий день я подключил министра образования Потёмкина, двух секретарей ВЛКСМ, председателя ДОСААФ и Андрея Андреевича, так как это дело местных Советов. Мы обсудили положение вещей и предложение Маргариты. Комсомольцы предложили создание в каждом городе «комсомольских патрулей», агитационную поддержку и комсомольский призыв в ДЮТы. Нашлись резервы и у Потёмкина. Я пообещал переговорить с политуправлением Советской Армии, чтобы они выделили офицеров для проведения вечерами занятий для детей и подростков по радиотехнике, вычислительной технике, автоделу и другим специальностям. Это был решительный поворот в этом важнейшем деле. Мы выиграли эту войну с уголовным миром.

Нашлось дело и Василию Сталину. Я вызвал его и предложил возглавить олимпийский комитет СССР. Сначала он не понял, попытался обидеться, что он – лётчик, командир полка.

– Василий! Но ведь твой полк занял в прошлом году первое место в Московском округе по футболу!

– Да, мой!

– Спортивный городок в твоём полку – тоже лучший. Ты же умеешь это делать и умеешь увлечь людей. Вот и попробуй это в масштабе страны.

Займись массовым спортом, займись подготовкой олимпийской команды. Езжай в Лондон и выясни, можно ли ещё подать заявку на участие в Олимпиаде. Это важное и нужное для страны дело. А из армии и авиации тебя никто не выгоняет!

– Товарищ маршал, разрешите немного подумать. И я хочу с отцом посоветоваться.

Он вышел из кабинета, отсутствовал минут тридцать, затем Светлана Аркадьевна сообщила, что майор Сталин просит ещё раз его принять. Василий вошёл и сообщил, что он согласен. Я поблагодарил его, передал ему небольшую папку, собранную секретариатом по моей просьбе. Василий улыбнулся и сказал:

– А я думал, что совсем потерял ваше доверие, товарищ маршал. Постараюсь оправдать его. – Он откозырял и вышел.

Вечером, если Иосиф Виссарионович был в кабинете, был обязательный письменный доклад ему обо всех делах. Сталин быстро читал эти сводки и делал отметки, иногда комментировал или задавал вопросы. На этот раз он сразу спросил о Василии:

– Думаешь, он справится?

– Это ему нравится, есть кое-какой опыт. Он увлекающийся человек и умеет увлечь других. Думаю, что этот комитет как раз для него.

– Поживём – увидим. Но запрещать этого я не стал. Дадим ему ещё один шанс!

В Ленинграде Жданов и Берг открыли первую в мире телевизионную студию на улице, носящей имя профессора Попова, изобретателя радио. А завод Козицкого выпустил в продажу первый телевизор «ВЛ». Он напоминал радиоприёмник, но в правом верхнем углу у него была закреплена довольно большая линза, за ней находился кинескоп с диагональю семь сантиметров. Линза увеличивала изображение в три раза. Несмотря на довольно высокую стоимость в семьдесят пять новых рублей, новинка в Ленинграде просто сметалась с прилавка. А в мае 1944-го неожиданно на приём записался посол Японии в СССР Кэйдзио. Вместе с ним в кабинет вошёл худой молодой человек в круглых очках, которого посол представил как Масару Ибуки, изобретателя и совладельца «Токио Цусин Когё». Из цветастых слов Кэйдзио я понял, что молодой человек прочёл в прошлом году в «Технике молодёжи» статью Берга о работах по созданию телестудии и об устройстве телевизора. Он привёз в Москву телеприёмник с диагональю двадцать один сантиметр и мечтает о создании завода по производству телевизоров. Трудности, которые ограничивали размер электронной трубки семью сантиметрами, были успешно им преодолены. Я заинтересовался предложением. Позвонил Бергу и в МИД, для того чтобы изменить визу Ибуки. Он уехал в Ленинград, затем мы купили у него патент и оборудование для производства больших электроннолучевых трубок. В Москве на Шаболовке начали монтировать ещё одну телестудию, а японцы приобрели патент на иконоскоп и начали производить его у себя. На появившиеся деньги Ибуки создал фирму «Сони», будущий гигант электроники в Японии, сорок девять процентов которой принадлежало СССР.

Железная трудовая дисциплина у японцев, мощнейшая пропаганда командного духа на предприятиях и довольно высокий уровень безработицы позволяли им буквально творить чудеса по скорости внедрения новейших достижений в промышленности. Нам бы такую дисциплину на производстве! Но здесь дело в воспитании, в традициях японцев, в том аскетизме, которых характерен для их воспитательного процесса. Несмотря на то что японцы очень любят своих детей, они с детства закладывают в них послушание и уважительное отношение к руководству. Тот же император для них – божество! С таким настроением юный японец приходит на предприятие, где попадает в такую же семью. И начинает работать на успех этой семьи. Но в Японии до сих пор ненормированный рабочий день для инженерного и технического персонала.

В июле 1944-го в Москву прилетел Рузвельт. Он приурочил свой визит к началу монтажа основного оборудования на Иркутской ГЭС. Пресса обеих стран довольно много писала об этом событии. После посещения гигантской стройки Рузвельт вернулся в Москву, и состоялись четырёхдневные переговоры со Сталиным. Формат встречи был «один на один», и Рузвельт исключил моё участие. Он надеялся, что в личном общении сделает больше, считая меня ставленником Черчилля. Некоторое ухудшение советско-американского сотрудничества теперь он связывал с происками Великобритании и моим влиянием на Сталина. Он даже не догадывался, что Сталин держит меня полностью в курсе переговоров и водит его за нос. А месяц назад состоялись вторые испытания ядерного оружия, где мы успешно испытали плутониевую имплозивную бомбу. На наших учёных, участвовавших в атомном проекте пролился дождь наград, премий, званий и заслуженной славы. Но ни один человек, кроме участников проекта, об этом не узнал. Все указы вышли под грифом особой важности. В Арзамасе-16 были выстроены великолепные коттеджи для наших академиков. Под Москвой для них построили ещё один посёлок в великолепном смешанном лесу. А спасать Рузвельта и его экономику в наши намерения не входит. Окончание переговоров было смято событиями на юге США. Под Хьюстоном, в каком-то посёлке, куклукс-клан распял и сжег негра. Но у того оказался брат, морской пехотинец, выживший даже в первой волне десанта под Гуадалканалом. У него имелся боевой «Гаранд» с оптическим прицелом. Он приехал из Хьюстона на похороны брата и устроил массовый отстрел белых мужчин в возрасте от шестнадцати до шестидесяти пяти лет. Длинные латунные гильзы со звоном выскакивали из армейской М-1. А снайпер-морпех быстро снаряжал магазин новыми. Ему было глубоко наплевать, что он нарушает закон и конституцию США. Его брата никто не пожалел, и никто не озаботился его правами. И он будет карать. Не для того он лежал под японскими пулями, чтобы какие-то гринго, не прошедшие армию США, ему или его братьям что-то указывали! Где они были, когда требовалось умирать за Америку? К белым он не имел никаких претензий. Среди них есть нормальные ребята. Взять того же Боба, его второго номера, у которого два «Пурпурных сердца» и которого он тащил две мили ползком, когда «джапы» кинжальным пулемётным огнём выбили всю «первую волну». Эти «самки собаки» отсиделись в тылу, а теперь пытаются качать права. Десять или двенадцать полицейских городка, с их «великими уравнителями», серьёзной опасности не представляли и были им походя уничтожены. Положение именно негритянского населения было очень тяжёлым: они в первую очередь теряли места работы и нищенствовали. Бойня в Шугар-Ленде всколыхнула всю страну. Волнения перекинулись в соседнюю Луизиану, где положение было ещё хуже, чем в Техасе. Не завершив переговоры, Рузвельт вынужден был улететь в Вашингтон. Негров, прошедших воинскую службу и имевших боевой опыт, оказалось довольно много, и они оказывали ожесточённое сопротивление национальным гвардейцам и полицейским. Джунгли Луизианы служили им укрытием. Хотя восстание было обречено, это был просто неподготовленный бунт наиболее обездоленных слоёв общества. Но жестокость действий национальных гвардейцев, применение авиации и танков для подавления восстания снизили репутацию Америки, её рейтинги кредитования, и она получила отказ в многомиллиардном кредите, который просил Рузвельт.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация