– Козел, – мрачно сказала она ему вслед.
Очутившись на кухне вдвоем с мужем, Вера раздраженно спросила:
– Вижу, ты притаился, уши прижал. У тебя ведь тоже рыльце в пушку.
Она достала пачку кофе и принялась засыпать маслянистые зерна в кофемолку, не глядя на мужа.
– Ты что, уже напилась, как твоя малахольная младшая сестра?
– Малахольная? – усмехнувшись, переспросила Вера. – Почему же это она малахольная? Потому что знает о тебе кое-что горяченькое?
Леонид с невозмутимой физиономией уселся верхом на стул.
– Вера, ты сама сто раз говорила, что Марьяна может устроить спектакль без антракта. Все этого боялись. И она устроила! Она лезет в семейную жизнь Сони и Толика, она разоблачила даже своего собственного парня! Сначала пригласила в гости, а потом выперла. Со стороны это выглядит дико. И ты вознамерилась присоединиться к этой ее феминистской охоте на мужчин? В личной жизни она полная и абсолютная неудачница. Она вам обеим завидует – и тебе, и Соне.
– Да, особенно мне, – кивнула Вера, включая кофемолку. И, повысив голос, добавила: – И тому, какой у меня верный муж. Просто на редкость. Ведь ты верный?
– Замолчи, Вера, – зловещим тоном предупредил Леонид.
– А то что? Ты со мной опять не будешь две недели разговаривать? И с детьми тоже? Ты всегда пытаешься наказать меня через детей. Хочешь, чтобы я молчала? А что, если у тебя отнять мобильный телефон и почитать твои эсэмэски?
Леонид налился багровым румянцем, глаза его стали бледно-голубыми.
– Только попробуй сделать что-нибудь подобное, – ласково предупредил он. – Увидишь, что будет.
Это была самая мерзкая его угроза, которую он использовал только в самых крайних случаях.
В комнате, за столом, говорили на повышенных тонах, и это Веру невероятно расстраивало и заводило.
– Вот погоди, сейчас Марьянка расправится с теми двумя, наступит твой черед. И я защищать тебя не стану. Думаешь, я не догадалась, почему она на тебя зуб точит? Помнишь, летом я валялась дома с высокой температурой, а ты якобы окучивал важных клиентов? Я попросила Марьянку заехать к нам на дачу за кое-какими вещами? Да все ты помнишь.
– У тебя есть ко мне какие-то претензии, Вера? – «толстым» голосом уточнил Леонид.
– Разве тебе можно предъявлять претензии?
– Мне нравится моя семейная жизнь, вот и все, что я могу сказать.
– Еще бы она тебе не нравилась! – саркастически рассмеялась Вера, в последний момент успев убрать турку с огня. – У тебя дома полный ажур. Детьми ты не занимаешься…
– Недостаточно того, что я их обеспечиваю?
– Недостаточно, Лёня, – отрезала Вера, наполняя кофейные чашки. – Ты живешь как в раю. Распоряжаешься своим временем, своими деньгами, всеми нами ты тоже распоряжаешься. Ты приходишь домой и сразу начинаешь орать, потому что тебе не нравится то и это… Посуду не домыли, ковер криво лежит, окна грязные, дети разбросали книги… А тебе – горячую ванну с морской солью, теплый банный халат, вкусный ужин, домашний пирог на сладкое. Вечером телевизор смотришь только ты. Выбираешь ту программу или фильм, которые нравятся тебе. Не мне, не Оксанке с Мишкой, а именно тебе.
– Я что, не имею права отдохнуть в собственном доме?
– Вот именно. Это твой дом, а не наш. Всегда был твоим. Там твои порядки, а должны быть наши, семейные.
– Похоже на женский заскок. У тебя что сегодня, критические дни? Или ты идешь на поводу у Марьяны? Твоей сестрице нужно голову свернуть.
– Моя сестрица перестала тебя уважать. А ты начал ее побаиваться. Мне противно думать о том, что на даче, которую я так любовно обставляла, на нашей кровати ты кувыркался с этой Гингемой.
– Знаешь что? Я не намерен выслушивать тут твои домыслы. В твоей семейке все такие оригинальные! Довольно с меня и того, что я столько лет терплю твой дурацкий характер.
– Ты меня терпишь?! – В глазах оскорбленной до глубины души Веры блеснули слезы. – Значит, вот, оказывается, какие у нас отношения. Ты меня терпишь!
– Тебе так нравится себя накручивать? Тогда я, пожалуй, пойду. И смотри, Вера, будешь так себя вести – доиграешься. Мне не нужна злобная тетка вместо жены. Злобных теток вокруг пруд пруди. Если ты не будешь вести себя нормально, найдутся другие женщины, уверяю тебя. Те, которые способны меня оценить.
С этими словами Леонид вышел из кухни, грузно протопал в прихожую и через минуту уже громко хлопнул дверью.
– А этот чего убежал? – неприязненно поинтересовалась Марьяна, воздвигнувшись в дверях кухни.
– Из мужской солидарности, – ответила Вера, отхлебнув кофе. – Хочешь? Вообще-то я тебе варила, чтобы в чувство привести.
– Спасибо, спасибо. В чувство – это да, это хорошо бы. Мама рвет и мечет.
– Наверное, она как-то иначе представляла себе сегодняшний вечер. Соня рыдает?
– Делает дыхательные упражения по какой-то странной системе. Зажимает правую ноздрю и стоит на левой ноге. Давай ей и маме тоже сварим кофе.
Когда они с подносом вошли в гостиную, Ирина Петровна, коротко затягиваясь, курила у окна. Еда на столе уже остыла, и мясо перестало так соблазнительно пахнуть, картошка потемнела, майонез в салатиках слегка поплыл.
– Знаете что, девочки? – сказала Ирина Петровна, загасив окурок в пепельнице. – Раз пошла такая пьянка, предлагаю поговорить начистоту.
– Звучит пугающе, – пробормотала Вера, расставляя чашки на столе.
– Про меня и Толика? – тут же спросила Соня, балансируя на одной ноге. – Думаете, я не понимаю, что мне нужно с ним развестись?
– Развод плохо влияет на женщину, – бросила Вера, устроившись с чашкой кофе за столом.
– Да, но развод с подлецом – просто потрясающе, – возразила Ирина Петровна. – Настоящее омолаживающее средство.
Все три дочери повернули головы и изумленно уставились на нее. Соня не смогла удержать свою стойку и встала на обе ноги.
– Я действительно предлагаю поговорить начистоту. – Ирина Петровна сунула в рот еще одну сигарету. – Воспользуемся тем, что мы остались одни. У вас ко мне, как мне кажется, есть какие-то вопросы. По поводу вашего отца. Или даже не вопросы, а претензии.
Она придвинула себе стул и села на него, закинув ногу на ногу. Узкая юбка обрисовала стройные бедра.
– Эта история со шнурками, – мгновенно сказала Марьяна, не дав никому опомниться. – Звучит совершенно дико. И я знаю, что твой Цидвинцев выскочил из дома в тот момент, когда ты вызвала неотложку.
Ирина Петровна горько усмехнулась:
– Да, девочки. Мне нужно было сразу сказать вам правду. А я все, как дура, пыталась вас защитить.
– От чего? – спросила Вера, продолжая усердно дуть на кофе, который уже остыл.
