– Жаль, Гамелин, – прошипел сквозь плотно стиснутые зубы Ваарнарк в сторону Артагевда, – что моя рана не позволит провести поединок с тобой на равных.
Артагевд покачал головой.
– Ты хочешь смерти Гамелинов, Орнумхониор. А я не хочу смерти Орнумхониоров, хотя от твоей руки только что погибли двое моих кровников. Слышишь меня, Ганфала? Я хочу лишь твоей смерти. Выйди и сразись со мной открыто и честно, если только умеешь.
Герфегесту все происходящее очень не нравилось.
Во-первых, не пристало превращать похороны императора в озлобленное кровопролитие.
Во-вторых, что-то здесь было не так. Гамелин лгал во многом и притом лгал в первую очередь самому себе. Но где-то глубже, под его разглагольствованиями относительно службы Империи и справедливости, Герфегест ощутил слабый проблеск истины. И этот проблеск сильно смутил его, хотя ему сложно было признаться себе в своем смущении.
И еще… ему не хотелось, чтобы Артагевд погиб! Что-то новое бунтовало в его душе против такого исхода…
Прежде чем Ганфала успел ответить на вызов Артагевда, у Герфегеста уже созрело решение.
– Слушай меня, Артагевд из Дома Гамелинов! – начал Герфегест, неспешно подходя к телохранителям Ваарнарка, которые окружали главу посольства северян. – Не пристало самому Надзирающему над Равновесием отвечать на твой дерзкий вызов. Я, Последний Конгетлар, имею личную вражду к вашему Дому, ибо вы повинны в смерти моей подруги. Прими мой вызов и пусть бой будет честным.
– Пусть бой будет честным, – с неохотой согласился Артагевд. Пренебречь вызовом он все равно не мог – так заведено между Благородными Домами Алустрала.
По взаимному соглашению они отказались от оружия левой руки. Артагевд отстегнул свой церемониальный щиток. Они поцеловали сталь своих клинков. Они отошли подальше от крови Сорнаксов. Они начали.
Артагевд был моложе Герфегеста лет на десять. Как и подозревал Последний Конгетлар, недостаток опыта выказал себя сразу же: его противник обращался с мечом отнюдь не безупречно. Особенно в нападении.
Во время первого же выпада Артагевда Герфегест мог убить его трижды – проткнув печень, снеся голову или распоров живот. Но Герфегест просто парировал его удар и, чтобы было поменьше соблазнов, перешел в наступление. В защите Артагевд выглядел лучше. Герфегест рубился почти в полную силу и с неудовольствием подмечал, что мальчишку можно, конечно, убить, но очень тяжело будет сохранить ему жизнь.
Ладно. Если бы перед ним был более опытный боец, Герфегест никогда не поступил бы так. Но с Артагевдом риск был сравнительно невелик.
Придя к такому выводу, Герфегест стремительно прокрутился на одном носке, перехватывая одновременно свой клинок за последнюю четверть лезвия, и, когда он вновь обратился лицом к Артагевду, швырнул тому меч в лицо рукоятью вперед. Как Герфегест и рассчитывал, Артагевд не успел воспользоваться мгновением его беззащитности и едва ли вообще сообразил, что происходит.
Бросок вышел очень сильным, ну а уж в своем глазомере Герфегест никогда не сомневался. Рукоять меча попала Артагевду точно в переносицу.
Послышался мягкий хруст. Молодой Гамелин, выронив меч, схватился за сломанный нос и упал на колени перед Герфегестом.
Дружный рев Орнумхониоров был Герфегесту наградой, от которой он с радостью отказался бы в пользу мягкой постели. Последний Конгетлар чувствовал беспредельную усталость. И все-таки он нашел в себе силы проворно подхватить оба меча и высоко поднять их над головой. Пусть все видят, что его противник обезоружен – он же, Герфегест, вооружен вдвойне!
Артагевд не помнил себя от боли, но он остался жив и это было главным. По правилам благородных поединков жизнь Артагевда теперь безраздельно принадлежала Герфегесту.
– Что ты медлишь? – прошипел сквозь сцепленные зубы раненый Ваарнарк. – Убей Гамелина!
Его слова расслышали ближайшие воины и спустя несколько мгновений весь Дом Орнумхониоров ревел, охваченный жаждой новой крови:
– Убей Гамелина!
Герфегест улыбнулся. Его улыбка была такова, что рев сменился неуверенными выкриками и вскоре затих.
Герфегест швырнул клинок Гамелина наземь и, наступив на полотно меча близ массивной четырехугольной гарды, сломал его. Тысяча пар глаз глядела на него в немом восхищении.
– Довольно? – спросил Герфегест.
17
Они подожгли тело императора. В его плоть вошел священный огонь, его легкость вознеслась к Намарну. «Голубой Полумесяц» вышел в море и прах императора повстречался с Синевой Алустрала. Тихая это была встреча.
И тогда они назвали себя Хранящими Верность.
Они прибавили к своим родовым знаменам штандарт с императорским полумесяцем. Они собрали все, что смогли собрать для далекого похода на север.
На долгих три дня Ганфала скрылся в Молочной Котловине. Он не взял с собой никого. Вскоре он вернулся. Спустя два дня из Наг-Кинниста исчезла единственная «морская колесница», принадлежавшая лично Ваарнарку. Вместе с ней исчез Горхла.
Жизнь Артагевда взял себе Герфегест и никто не посмел противиться его воле.
Молодой посол быстро поправился. Умелые костоправы Орнумхониоров под бдительным надзором Герфегеста привели в порядок изувеченный нос Гамелина, и Герфегест ощутил неожиданный подъем духа. Хоть что-то в этом страшном мире боли, убийств и страданий повернулось к лучшему. Пусть даже это «что-то» – несчастный нос молодого Гамелина.
Герфегест не узнавал себя. Он спас Гамелина и чувствовал, что не только не жалеет, но и, напротив, ужасно доволен этим.
Вскоре корабль Гамелинов беспрепятственно уплыл на север, увозя с собой ненависть, жажду мести и прах Сорнаксов. Что увозит в своем сердце Артагевд, Герфегест не знал. Это открылось ему позже.
С того дня как «Голубой Полумесяц» вошел в гавань Наг-Кинниста, минуло две недели. Флот был собран и подготовлен к выступлению. В Сармонтазаре начинался месяц Алидам, когда корабли Хранящих Верность, оставив за кормой башни Наг-Кинниста, выступили в поход против мятежников.
Мир все еще был цел. Что происходит сейчас в стане Гамелинов, куда будет направлен их следующий удар, что творит Стагевд на Священном Острове Дагаат – не знал никто. И даже Ганфала делал вид, что не знает этого.
18
Уже четвертый день корабли шли строго на север. Днем на это недвусмысленно указывало солнце, ночью – Намарн.
Герфегест находил это достаточно странным, поскольку Священный Остров Дагаат лежал к северо-востоку от Наг-Кинниста. Более того, учитывая необходимость обогнуть земли Хевров, лежащие на Свен-Илиарме – центральном острове Империи, – флоту Хранящих Верность, по представлениям Герфегеста, следовало бы сейчас держать курс строго на восток.
Некоторое время Герфегест смотрел на это сквозь пальцы. Но вечером четвертого дня, когда подул устойчивый южный ветер и Ганфала приказал поднять в помощь гребцам паруса, что означало еще более быстрый бег на север, Герфегест не вытерпел.
