– Давай сюда руки, – приказала она властно.
Вскоре их запястья были связаны так, что соприкасались надрезами. Теперь кровь мешалась не только на полу, но и в их жилах. Герфегест почувствовал легкое головокружение.
– Семь лет назад, Конгетлар, – начала Хармана, пристально глядя в глаза Герфегесту, – Сильнейшие подняли мятеж против девочки Харманы, которая тогда лишь называлась Хозяйкой Дома. Стагевд, мой кровный брат, тогда был моим опекуном. Смерть грозила всем, находящимся в Наг-Нараоне. Люди Сильнейших пошли на приступ. Они взбирались по северным склонам горы и ничто не могло остановить их. Тогда Стагевд привел меня сюда и растлил на этом самом месте.
Говоря это, Хармана медленно увлекала Герфегеста за собой, пока ее обнаженная спина не соприкоснулась с восточной стеной комнаты.
– Ибо сказано: «Лишь неистовство кровосмесительной связи в Лоне Игольчатой Башни потрясет стены Наг-Нараона, лишь соитие кровных родственников тронет с места безмолвные камни и недвижные утесы».
Слова Хозяйки Гамелинов возбудили в нем ревность и Герфегест почувствовал бешеное желание, которое – он знал – могут насытить только лоно Харманы или смерть.
5
Ворота содрогнулись в последний раз и с грохотом рухнули.
Механические лебеди с печальным звоном раскололись в ничто. «Черепаха» Пелнов, встретив падение ворот дружным ревом, в котором выделялись громкие выкрики «Смерть Гамелинам!» и «Помни Лорнуом!», ворвалась внутрь крепости. Там их встретил ощетинившийся копьями строй Гамелинов.
Шаль-Кевр был спокоен. Его люди с легкостью одолеют немногочисленных Гамелинов, разленившихся в пору магического могущества Стагевда, на которое они привыкли уповать в любой передряге. Что же касается Лорчей…
Как только лучники отстрелялись, корабли Пелнов начали сниматься с якорей и выстраиваться в три плотных ряда поперек Веселой Бухты. Теперь перестроение было закончено. Флот Пелнов являл сейчас собой зрелище неприступной стены, готовой встретить любого врага градом скорпионовых стрел.
Показались первые полуторные галеры Лорчей, выходящие из Ледовой Бухты. Шаль-Кевр ухмыльнулся в пышные усы, представляя, как волны этих голых варваров в бессилии разобьются о гордые башни его четырехъярусных файелантов.
И в этот момент над Наг-Нараоном прокатился рокот, похожий на далекий гром. Шаль-Кевр обратил взор к небесам. Там не было ни малейших признаков ненастья. Безучастно мерцал Намарн, взирая на объятую очередным кровопролитием землю.
Раскаты рокота повторились. На этот раз они были громче, и Шаль-Кевру показалось, что доносятся они со стороны суши, где высятся утесы Наг-Нараона.
Нет, это был точно не гром. Маленький камешек с тихим плеском упал в воду близ берега. За ним – еще пара, поувесистей.
«А утесы над бухтой очень высокие, – поежился Шаль-Кевр. – Как здесь только Гамелины живут? Одно небольшое землетрясение…» При этой мысли глаза повелителя Пелнов округлились от ужаса. Он наконец догадался, отчего Гамелины не перемешали их корабли на равных с кораблями Лорчей, что было бы наилучшим и простым способом предупредить мятеж.
Мятежа Пелнов Гамелины не боялись. Более того: они его ожидали…
Гора пророкотала в третий раз. Звонкое эхо раскатилось над Веселой Бухтой и вместе с ним утесы, такие устойчивые и несокрушимые на первый взгляд, расстались со своим вековечным покоем.
Первая скала высотой под двести локтей врезалась в воду за флотом Пелнов и огромная волна бесповоротно разрушила строй.
Вслед за ней содрогнулась гряда острых утесов, которую Гамелины прозывали Кузнечным Пламенем. Пикирующие каменные кашалоты обрушились на правое крыло Пелнов. Они разили файеланты насмерть. Отрывали носы кораблей, разом сносили гребные и стрелковые галереи, пробивали палубу навылет и губили днище.
Цепенея перед неотвратимой гибелью, Шаль-Кевр видел, как темная, едва различимая громада круглого обветренного валуна размером с хорошую галеру покачнулась и, покинув свое вековечное гнездо, устремилась к Веселой Бухте.
Валун увлек за собой тысячи камней поменьше. Грохочущая лавина, врезавшись в воду, подняла такую волну, что на левом крыле не осталось ни одного целого корабля. Многие из них лишились мачт, многие изувечили друг друга веслами.
Сам валун-погубитель врезался в скалу, торчащую из воды у самого берега, и раскололся на сотни безжалостных осколков. Это стало последним, что увидел Шаль-Кевр в своей жизни, потому что спустя мгновение его тело было расплющено между дубовых стен боевой башенки, сокрушенной одним из каменных осколков.
Многие Пелны из числа штурмующих Наг-Нараон оборачивались на грохот и видели катастрофу своего флота. Видели ее и наблюдатели Гамелинов.
– Сила Хозяев с нами! – проревел Артагевд и врубился в толпу завороженных ужасной вестью Пелнов.
Корабли Лорчей, окружив широким полукольцом Веселую Бухту, ждали, когда окончится последнее содрогание каменной стихии. Тогда, пожалуй, можно будет сразиться. Если только найдется с кем, потому что среди хаоса, в который погрузился флот Пелнов, невозможно было разглядеть ни одного человеческого существа. Все тонуло в клокотанье разгневанных вод и грохоте рушащихся скал.
6
Хозяева Гамелинов вышли из Лона Игольчатой Башни. Хармана ступала тяжело, всем телом повиснув на плече Герфегеста. Ее возлюбленный тоже чувствовал себя выжатым, словно спелая виноградная гроздь под давильным прессом. Они многое отдали друг другу, чтобы остановить Пелнов. Страсть, кровь и нежность.
Они стояли на площадке перед разрушенными Лебедиными Воротами среди сотен Гамелинов. Герфегест впервые видел улыбки на суровых лицах северян. В этот момент он ощутил себя истинным Хозяином Дома.
Над Наг-Нараоном занимался рассвет. Внизу, в гавани, больше не было флота Пелнов. От него остались лишь изуродованные тела и многочисленные обломки, среди которых неторопливо крейсировали низкие корабли Лорчей.
Артагевд строго приказал не чинить зла уцелевшим в катастрофе: пусть все видят великодушие Дома Гамелинов. Лорчи выуживали из воды незадачливых бунтарей и последним не оставалось ничего, кроме как с благодарностью принимать из рук «этих варваров» чаши, полные до краев горячащего сельха.
Герфегест видел, как по лицу Харманы разливается мертвенная бледность. «То же и со мной; все-таки очень много крови оставили мы Лону Игольчатой Башни», – подумал он.
На лицах Гамелинов было написано ожидание. Все хотели знать, что скажет Последний Конгетлар.
– Два больших кувшина красного вина! Нет, два больших бочонка самого лучшего, самого кроветворительного вина! И чтобы когда мы с Хозяйкой проснемся, наш взор не омрачался созерцанием всего этого мусора.
Длинный палец Герфегеста указал на обломки, которые, покачиваясь на мелкой зыби волн, расползались по всей гавани Наг-Нараона.
7
