Транспортер, дернувшись, остановился менее чем в десяти футах от внешней ограды.
– Поехали, – пробормотал Губернатор, рывком распахнул дверцу и вышел из кабины.
Спокойно спустившись с подножек, оба мужчины подошли к кузову. У бедра Губернатора висела засунутая в ножны катана. Он схватился за край брезентового задника и откинул его. Гейб чувствовал на затылке взгляды людей и ходячих. Прежде чем залезть в кузов, Губернатор едва слышно произнес:
– Не подпускай к нам чертовых кусачих, пока я не закончу, ладно?
– Будет сделано, – ответил Гейб и вставил магазин в свою AR-15.
Как только он поднял винтовку, Губернатор забрался в кузов транспортера.
Он сорвал брезент с избитого чернокожего гиганта так же резко, как срывают пластырь с раны. Тайриз прерывисто дышал, его опухшие глаза были узкими, как щелки. Он пытался разглядеть, что перед ним, и даже попробовал двинуться, но боль сковала его. Губернатор рывком поднял его на ноги, и Тайриз тихонько крякнул.
– Шоу начинается, брат, – прошептал Филип с той же нежностью, с которой ветеринар разговаривает с больным животным.
Глава четырнадцатая
Множество силуэтов за высокой сетчатой оградой, увенчанной короной из колючей проволоки, пораженно замерли на месте, множество глаз устремилось на товарища, который сидел в кузове транспортера, выставленный на обозрение всем обитателям тюрьмы. Губернатор подтолкнул избитого гиганта к самой кромке кузова, и тот упал на колени лицом к своему лагерю, уронив голову на грудь. Странное зрелище напоминало какой-то загадочный азиатский ритуал жертвоприношения. Кузов грузовика словно превратился в театральную сцену. Запястья гиганта все еще были связаны, голова безвольно висела, словно весила целую тонну. На территории тюрьмы воцарилась гробовая тишина. Чувствуя, как ветер треплет его волосы, то и дело бросая их на глазную повязку, Губернатор картинно вытащил из ножен сияющий клинок.
– ПОКА ВЫ НЕ НАЧАЛИ ПАЛИТЬ БЕЗ РАЗБОРУ, – воззвал он к обитателям тюрьмы, занося меч над сгорбившимся Тайризом, – Я СПЕШУ СООБЩИТЬ, ЧТО ЖЕНЩИНА ТОЖЕ У МЕНЯ! – он прислушался к тишине. – ЕСЛИ МЫ С МОИМ ТОЛСТЫМ ДРУГОМ НЕ ВЕРНЕМСЯ В ЛАГЕРЬ ЖИВЫМИ И НЕВРЕДИМЫМИ, ОНА УМРЕТ!
Он сделал паузу, чтобы его вступительная речь улеглась в головах у людей.
– ТАК ЧТО НИКАКИХ РЕЗКИХ ДВИЖЕНИЙ. ДОГОВОРИЛИСЬ?
И снова пауза. Его голос эхом разнесся над переходами и тюремными блоками. Решив, что звенящая тишина – это знак согласия, он кивнул.
– ПОЛАГАЮ, ВЫ ПОНИМАЕТЕ, К ЧЕМУ Я КЛОНЮ. ОТКРОЙТЕ ВОРОТА. СЯДЬТЕ В ЭТОТ ТРАНСПОРТЕР И ВЕРНИТЕСЬ В ЛАГЕРЬ ВМЕСТЕ С НАМИ. ИНАЧЕ ВАШЕМУ ДРУГУ НЕ ПОЗДОРОВИТСЯ.
Губернатор позволил противникам обдумать это предложение, а затем продолжил было свою речь, но в этот момент пленник резко дернулся, и все взгляды обратились на него. Тайриз с трудом поднял голову и опухшими глазами посмотрел на территорию тюрьмы.
– Н-не пускайте их! – его голос был искажен от боли, в горле булькала кровь. – Не…
Филип ударил тупым концом меча по затылку гиганта. Раздался треск, пленник упал на металлический пол кузова. С его губ сорвалось нечто среднее между стоном и ревом.
– Заткнись! – Филип взглянул на него сверху вниз с таким презрением, словно смотрел на кучу мусора. – Заткни свою пасть! – затем он снова повернулся к пустой тюремной площадке, над которой висела тишина. – ТАК КАКОВ ВАШ ОТВЕТ?
Он с секунду помедлил, но не услышал ничего, кроме прерывистого дыхания Тайриза.
– У ВАС ОДНА МИНУТА НА РЕШЕНИЕ!
Минута тянулась бесконечно долго. За это время Губернатор успел понять, что за ним наблюдают из каждого закоулка тюрьмы: небольшая группа людей пряталась за одной из сторожевых башен, другая затаилась в темной нише главного тюремного блока, еще несколько силуэтов маячило в дальнем конце спортивной площадки – и все не сводили с него глаз. Одни держали в руках оружие, а другие яростным шепотом спорили друг с другом. Но очень скоро Филип понял, каков вердикт. Он знал, что делать дальше.
– ЗНАЧИТ, РЕШЕНО?
Поясницу покалывало, в голове звенел знакомый звонок, единственный глаз застилало кровавой тенью. Затем по коже пробежали мурашки, и разум успокоился – он стал спокоен, как кобра перед прыжком.
Первый удар был решительным, но немного неловким из-за проблем с координацией левой руки Филипа – ему пришлось неуклюже развернуться, чтобы встать под нужным углом к жертве. Клинок всего на полтора дюйма вошел в шею гиганта. Тайриз сдавленно зашипел. Все его тело вдруг задергалось, словно по нему пропустили электрический ток.
– Черт! – тихо бросил Губернатор, когда кровь хлынула по лезвию катаны, зажатому среди хрящей и жил могучей шеи пленника. С территории тюрьмы послышались тихие вздохи и стоны, но Филип не обратил на них внимания. Он уперся ногой в плечо Тайриза и с чавкающим звуком освободил клинок.
Силы мгновенно покинули гиганта, словно кто-то щелкнул выключателем, шок сковал его, не давая подняться с пола кузова транспортера. Его голова подрагивала. Главные артерии были перерезаны.
Тайриз осел еще ниже, но каким-то образом – нервная система постепенно отключалась, невольно напрягая все мышцы, – остался стоять на коленях и локтях. Его руки и ноги дрожали в предсмертных муках, лицо было прижато к железному полу кузова, в легких скапливалось все больше крови, он просто тонул в кровавой луже, растекавшейся под ним.
Губернатор занес меч для второго удара и на этот раз вложил в него больше силы. Лезвие застряло в самой середине толстой шеи гиганта. Кровь хлестала, как гейзер, и брызгала во все стороны, пока не залила весь кузов транспортера. На этот раз Губернатор услышал ошеломленные крики обитателей тюрьмы. Он высвободил клинок.
Тайриз распластался на полу. Изувеченная шея изогнулась под странным углом к телу, лицо лежало в луже алой крови, из жуткой раны торчали обрывки жил и кровеносных сосудов, которые до сих пор пульсировали. Мускулы убитого пленника слегка подрагивали, но он не двигался, мертвый, бездыханный.
Губернатор торжественно нанес последний удар чудовищной силы, который окончательно перерубил шею гиганта. Хлынул новый поток крови, Губернатор отшатнулся, голова пленника отделилась от тела. Выражение мертвого лица было почти спокойным, почти безмятежным. В остекленевших глазах читалось странное облегчение. Голова откатилась на несколько сантиметров от тела, которое извергало потоки крови, водопадом струящейся на землю из кузова.
Запыхавшись в процессе казни, Губернатор глубоко дышал и отфыркивался. Он на шаг отступил от ужасного зрелища, все еще сжимая в левой руке окровавленный меч. Даже издалека он слышал испуганный шепот, доносившийся из тюрьмы. Сливаясь с ветром, этот шум казался ропотом недовольства и отчаяния и подпитывал ярость Филипа.
Губернатор пинком сбросил отрубленную голову на землю. Она покатилась по высокой траве и остановилась только ярдах в двадцати от транспортера лицом вниз. Филип выкинул из кузова и окровавленное тело Тайриза, которое с глухим ударом огромной бесформенной грудой осело на землю.
