– Это рыночная цена, сестренка. Цена на насосе связана с количеством воды под землей. Когда водоносный слой наполнен, цена снижается, потому что люди не боятся, что вода закончится. Если уровень падает, тогда цена растет, чтобы люди притормозили и не забирали так много воды. А иногда большие вертикальные фермы, построенные китайцами, выключают насосы, чтобы там все подсохло перед сбором урожая.
Все они делают это одновременно и тем самым вводят в заблуждение приборы. Заставляют их думать, что воды хватит на всех, и поэтому цена иногда…
Голубое число на насосе мигнуло, уменьшилось до $6,66. Вернулось к $6,95.
Мигнуло снова. $6,20. Затем снова поднялось до $6,95.
– Видишь? – спросила Мария.
Сара ахнула.
– Ого.
– Сторожи тележку.
Мария сделала несколько шагов по направлению к насосу. Она была рада, что никто еще не заметил, что происходит. Ей не хотелось, чтобы кто-то увидел, что она собирается сделать.
Цена упала до шести долларов, затем поднялась на десять центов, когда включились чьи-то автоматизированные насосы. Но каждый раз цена опускалась все ниже, прежде чем вернуться обратно.
Мария достала из лифчика комок влажных от пота купюр.
Цифры на насосе мигали, цена менялась.
$6,95… $6,90… $6,50.
Она падала – Мария была в этом уверена. Фермеры по-прежнему отводили воду на поля, покупая ее со скидкой, но, как и сказал гидролог, большие вертикальные фермы внезапно остановили насосы, готовясь к урожаю. Это происходило всего несколько раз в году.
И вот она – стоит рядом с насосом, следит за цифрами.
$5,95. $6,05.
Цена действительно падала.
Мария выжидала. Сердце ее билось все быстрее. Вокруг собралась небольшая толпа. $6,15. Люди забегали, наконец сообразив, что происходит. Слухи дошли до палаток Веселых Перри, где горели свечи у алтарей Санта-Муэрте; люди вышли, чтобы посмотреть на чудо, но Мария уже была именно там, где нужно, с бутылками наготове. Она все правильно рассчитала. Рыночная цена опускалась, словно ангел с небес, чтобы поцеловать ее черные волосы и шепнуть слова ободрения.
Свободное падение.
$5,85.
$4,70.
$3,60.
Такой низкой цены она еще не видела. Мария начала запихивать банкноты в щель, фиксируя цену, которая все продолжала падать. Плевать. Еще пара секунд, и начальники наверху очнутся. Автоматизированные системы заметят падение и станут качать. Мария продолжала заталкивать банкноты. Это почти то же самое, что покупать фьючерсы.
У нее закончилась наличка, а цена все падала.
– У тебя деньги есть? – крикнула она Саре. И пусть ее слышат. Она просто хотела извлечь больше прибыли из подвернувшейся возможности.
– Ты серьезно?
– Я верну!
Люди подходили поглазеть на цену и убегали, чтобы сообщить остальным о чудесном обвале цены. У других кранов тоже собралась толпа.
– Скорее! – почти в отчаянии крикнула Мария. Это был огромный куш. И она идеально подгадала момент, чтобы его сорвать.
– А если цена не вырастет?
– Вырастет, вырастет!
Сара нехотя протянула ей двадцатку.
– Это плата за жилье.
– Нужны мелкие! Система не позволяет покупать помногу!
Сара вытащила из лифчика деньги, заработанные долбежкой.
Гидролог сказал, что в старые добрые времена можно было засунуть в машину стодолларовую купюру и спокойно унести все эти галлоны. Но потом какой-то бюрократ с наточенным карандашом сообразил, что происходит, и теперь тебе разрешалось покупать воду только порциями по пять долларов. 2,44. Мария никогда не видела такой низкой цены. Она запихивала деньги так быстро, как только могла.
Автомат заело. Она попыталась затолкнуть еще несколько купюр, но машина их выплевывала. Вокруг люди загружали деньги в другие краны, а ее автомат сломался. Выругавшись, Мария ударила ладонью по насосу. Она купила воды на пятьдесят долларов, а если считать и деньги Сары – то больше чем на восемьдесят. И что теперь? Остальные краны были заняты.
Мария сдалась и стала наполнять бутылки. Цена уже росла. Системы жизнеобеспечения в домах богатых людей заметили падение цены и начали закачивать воду в цистерны. А может, в игру вступила аркология Тайян, решив, что при таких ценах стоит создать запас. Цифры мигали: $2,90… $3,10… $4,50… $4,45…
$5,50.
$6,50.
$7,05.
$7,10.
Порядок был восстановлен.
Мария дотащила бутылки с плескающейся внутри них водой до красной тележки. Пятьдесят долларов только что превратились в воду стоимостью 120 долларов, и как только она вывезет ее из оазиса…
– Сколько мы срубили?
Мария чувствовала себя так хорошо, что даже боялась назвать сумму. Если отвезти воду в центр, к стройплощадке Тайяна… Там люди мечтают о стакане холодной воды. И у них есть деньги. Она знала это место еще с тех пор, как там работал отец; там постоянно у кого-то заканчивается смена. Рабочим запрещалось брать воду на заводе, так что, если им хотелось пить, они могли либо отстоять очередь у насоса «Дружба», либо взять ее у Марии прямо на месте.
– Двести, – ответила Мария. – Когда вывезем отсюда всю эту воду, она будет стоить не менее двух сотен.
– А моя доля?
– Девяносто.
На обратном пути Сара болтала без умолку, потрясенная тем, что получит столько, сколько за три дня работы, просто за то, что прогулялась ночью с Марией.
– Ты прямо как мой пятак, – сказала она. – Сечешь фишку с водой.
– Я не такой игрок, как он.
Но в душе Мария была в восторге от комплимента.
Пятак Сары видел мир ясно.
Теперь его так же ясно видела и Мария.
Глава 4
Вереница черных «эскелейдов» Кэтрин Кейс хрустела по кускам гипсокартона и по битому стеклу, оставляя за собой белые следы. Стальные радиаторы – словно ухмылка. Черные матовые монстры, просевшие под весом брони, зеркальных пуленепробиваемых стекол и высокоэкономичных аккумуляторов. Никаких символов, идентифицирующих Управление водных ресурсов Южной Невады, черные и анонимные. Поверхность с фотоэлементами едва поблескивает даже в ослепляющем пламени полуденного солнца Лас-Вегаса.
Из машин выбрались охранники УВРЮНа, рассыпались, нырнули в пыльные брошенные дома, выискивая направления для стрельбы. Наемники – люди из «Свисс экзек» с автоматами М-16, в бронежилетах и с компьютерами в военных визорах.
Анхель, сидя в машине, наклонил зеркальце, глядя, как команды бойцов бегают по переулку, обходя разрушенные дома. Нескольких парней он знал: Чисолма, Собела, Ортиса… Побочный продукт неудачных патриотических войн. Отбросы вооруженных сил. Их лишили пособия или обещанной пенсии, но на новой работе они чувствовали себя прекрасно.
