Ийен экстатически выгнула спину. Ее бедра дрожали мелкой сладострастной дрожью. Шотор небрежно вложил вмиг отвердевший ком грязи в тетиву.
– Стреляйте в мерзавцев! – заорал запыхавшийся Ашера, врываясь на вершину башни.
– Гиазир-свел не велели… – затянул начальник обслуги бесцветным голосом.
– Я приказываю! Немедленно! – рявкнул Ашера.
– Так не достанет ведь, – резонно заметил кто-то из-за спины Ашеры.
– Не достанет – полетишь сам, вместо стрелы!
– Лук Гестры, отходняки, – громко пояснил Шотор и отпустил тетиву.
Кому грязи, выпущенному Фаргом, подобало бы упасть в трех шагах от Ийен. Развалиться в воздухе. Бухнуться в ближайшую лужу. Но этого не произошло.
Снаряд, на глазах разбухая и разгораясь ослепительным малиновым пламенем, с нарастающим воем устремился прямо к Горным Воротам, волоча за собой оглушительно шипящий хвост пара. О да! Это был снаряд!
Его вели страшные заклинания хушаков.
Через несколько мгновений в Горные Ворота с грохотом врезалась косматая звезда двенадцати локтей в поперечнике. В месте ее столкновения с Воротами расцвел с немыслимой скоростью растущий огненный цветок, в хищных колыханиях которого исчезли и ворота, и надвратная башня.
Грохот. Тысячеголосый рев восторга и ужаса. И хриплый вскрик страсти Ийен.
Снаряд, выпущенный из стреломета по настоянию Ашеры Тощего, бессильно вонзился в землю, не пролетев и двух третей пути.
Шотор снова зачерпнул земли, Ийен неспешно разворачивалась лицом к следующей башне, а придворные теагаты, сливаясь в одном торжествующем реве глоток и стали, уже устремились ко рву.
Если есть цель, ров – не препятствие для лошадей, натренированных переплывать Киад. В худшем случае – тысяча лишних трупов. Для Аганны это не играло никакой роли. Для Урайна – подавно.
Главное, что Горные Ворота сокрушены. Ясно же, что с такой осадной техникой вот-вот начнут рушиться и другие башни. И тогда ничто уже не удержит озлобленных, изголодавшихся и промокших до нитки грютов от кровавого пиршества в Орине.
10
Варанский флот весь, до последней галеры, втянулся в ловушку.
Образ правой руки Элиена теперь появился в глубине стелы – его рука теперь была размером с две-три галеры. Наугад избрав себе галеру-жертву, Элиен ухватил ее, ощущая как под его пальцами, словно бумага, сминается обшивка и шпангоуты.
Один из варанских кораблей, следующих в конце первой колонны, с оглушительным треском превратился в хаотическое месиво из хрустящего дерева и раздавленных людей. Плеск воды, крики отчаяния и возгласы недоумения сопровождали это ужасное превращение.
Октанг Урайн, бывший всему этому свидетелем, бросил небрежный взгляд за спину и процедил:
– Что ж, мальчики, пришла пора показать мне то, чему вас учил старый плут Леворго. Иначе мы все – мертвецы.
– А что, уже того? – ухмыльнулся Лоскир.
– Уже! – взревел Урайн. Ему было не до шуток.
Элиен, слившись со Стражем Реки, потихоньку входил во вкус. Он снова схватил первую подвернувшуюся галеру и дернул ее в сторону.
О ужас! Гаасса окс Тамай побелел, как полотно.
Прекрасный, новый корабль с резным изображением Шилола Тысячерукого на носу, гордость Пиннаринских верфей, разгоняя вокруг себя высоченную волну, стремительно врезался боком в берег, расшвыривая обломки весел.
«Так не бывает. Так не может быть. Но так есть. В этой авантюре погибнут все!» – подумал окс Тамай.
И то, что среди этих «всех» окажется Урайн, Гаассу утешало слабо. Как, впрочем, и то, что он погибнет не Первым Кормчим, а Сиятельным Князем…
Оценив эффективность Стража Реки Элиен наконец решил взяться за варанцев серьезно.
Образ его руки переместился к голове колонны.
«Там, именно там, на одном из этих кораблей – Урайн. На этот раз он не должен уйти!»
Сконцентрировав в этом движении всю свою чувствительность Звезднорожденного, Элиен провел рукой под днищем нескольких варанских кораблей.
«Не этот. И не этот. Вот!»
Как и следовало ожидать, Урайн находился на первой галере правой колонны.
«Ирвамессы, которые построены сейчас на Гибельном Мысу, наверняка уже видят его. Чтобы Урайн не ушел, достаточно вырвать галеру из воды и грянуть ею оземь за спиной Стража Реки. Там ее, уже порядком покалеченную, подлечат своими „облачными клинками“ ирвамессы.»
Элиен помедлил мгновение и ухватился за образ галеры.
Сила Звезднорожденного в третий раз вошла в хуммерово серебро усов Стража Реки и окутала галеру, словно зябкий туман – опрометчивого путешественника на опасном горном перевале.
Напрягшись, Элиен вырвал галеру из воды.
– Мальчики, пора! – проорал Урайн, когда над поверхностью медленноструйного Ориса к ужасу Гаассы окс Тамая появились весла нижнего яруса. С них стекали потоки мутной речной воды. – Да слышим! Слышим! – буркнул Лоскир.
В этот момент острия каменных ножей хушаков встретились в одной точке и обратились вниз. Воздух вокруг корабля задрожал.
Элиен почувствовал необъяснимое сопротивление своей воле.
«Что случилось со Стражем Реки?»
Еще мгновение назад невесомый прообраз галеры легко оторвался от горного хрусталя, а теперь он стремительно наливается неподъемной тяжестью.
Элиен напрягся. На его лбу вздулись вены, на голове с тихим потрескиванием зашевелились волосы. Глаза Звезднорожденного больше не изменяли своего цвета. Теперь в них застыли ослепительно-белые звезды, что свидетельствовало о немыслимой концентрации воли.
Наконец корабль подался.
– Ш-ш-шкур-ра! Протраханная ш-шкура! – прошипел Лоскир, когда галера, кренясь на левый борт, снова поднялась, обнажая успевшее обрасти темно-зелеными водорослями днище.
Ожесточенно ругаясь, хушаки разом упали на колени. Урайн заметил, как на заемных лицах варанских вельмож появляется досадливое мальчишеское выражение.
Каменные ножи разом воткнулись в палубу. Колеблющийся воздух замутился, словно бы побелел.
И тогда Урайн понял – сами хушаки не справятся. И он снова призвал Девкатру, хотя и знал, что сильно рискует, злоупотребляя услугами последнего.
«Войди в ножи и дай им тяжесть», – приказал он Девкатре, не размыкая губ.
Но и на этот раз Девкатра оказался послушен ему. И он сделал то, о чем его просили.
Галера снова застыла, натужно подрагивая в воздухе.
Гаасса окс Тамай, схватившись обеими руками за борт, нашел в себе самообладание удержаться от самоубийственного прыжка вниз, ибо попытка спастись с борта галеры, окутанного колдовским мороком, сулила одну только смерть.
