– Пожалуйста, помогите, – испуганно говорю я. – Я потеряла мою девочку. Как эта штука работает?
Женщина качает головой и идет дальше.
– Кто-нибудь, помогите! – ору я во весь голос посреди улицы. В наступающих сумерках ярко горят фары. – Помогите! Я потеряла мою девочку! Я потеряла Эстер. Где она?
– Успокойтесь, мэм. – Владелец магазина появляется в дверях и манит меня за собой. – Зайдите внутрь. Я за вас позвоню.
– Моя девочка… – повторяю я, цепляясь за него. – Нельзя, нельзя было брать ее с собой. Я не могу за ней присматривать. Я даже читать разучилась – и вот потеряла ее. Она же совсем одна!
Человек берет мой телефон и спрашивает:
– Кого мне позвать?
– Маму, – говорю я со всхлипом, а сама ищу глазами Эстер.
– Алло? Кажется, здесь ваша дочь. Она очень расстроена. Говорит, что потеряла свою девочку. Да, хорошо. Одну секунду. Мэм? – Я хватаюсь за стойку. – Все в порядке, ваша дочь в безопасности. Она дома с бабушкой. Вот, поговорите с ней.
– Мама? – Я прижимаю штуку к уху. – Что я наделала?! Я потеряла Эстер! Забрала ее из дома – знала ведь, что нельзя, – а теперь она пропала. Мама, она пропала.
– Не пропала, – слышу я мамин голос. – Эстер со мной, дорогая. Миссис Харрисон, через три дома от нас, нашла ее у себя в саду. Эстер разговаривала с котом. Она здесь, с ней все в порядке. Миссис Харрисон ходила в магазин, но тебя не нашла. Ты знаешь, где ты?
– Нет, – говорю я. – Не знаю.
– Позови опять того мужчину.
Онемев от страха, я дрожащей рукой отдаю штуку владельцу магазина.
– Я сказал вашей маме, где вас искать. Не беспокойтесь, скоро она придет. Хотите чая?
Я киваю, вижу перед собой журнал в целлофане с прицепленной к нему желто-розовой пластмассовой игрушкой и беру его в руки. А потом хлопаю по карманам и понимаю, что мне нечем за него заплатить.
– Для вашей дочки? – спрашивает меня мужчина. Я молча киваю. – Ничего, берите. За мой счет. А сейчас присядьте, я принесу вам чай. Не бойтесь, скоро вы будете дома.
* * *
– Все хорошо. – Мама держит меня за руку и помогает забраться в теплую ванну. – Все хорошо.
Я прошу ее не закрывать дверь, потому что слышу, как внизу Эстер поет и разговаривает с Грэгом.
– Ничего хорошего, – отвечаю я. – Я разучилась читать ей сказки и не могу уберечь от опасности. Мама, я понятия не имела, как туда попала. Мне больше нельзя ничего доверять – даже мою девочку.
– Это я виновата. Ушла в туалет на минутку, а когда вернулась…
– Я не годовалый ребенок. А ты уже на седьмом десятке, ты не обязана проверять, не утопилась ли я в луже. Нет, мама, так не годится, ты не заслужила такой старости. Мне нужно к врачу. Нужно что-то делать. Лечь в больницу.
– Наклонись вперед.
Я обнимаю себя за колени, мама выжимает горячую воду из мочалки мне на спину и начинает мягко тереть.
– Теперь ложись.
Я неподвижно лежу, позволяя вымыть себя целиком – руки, грудь, живот, ноги.
– Мы справимся, – говорит мама. От пара у нее на щеках выступил пот.
– Я не хочу, чтобы ты из кожи вон лезла. У тебя были друзья, опера, «Дэйли мейл». Мама, ты была счастлива. Ты хорошо потрудилась, а теперь заслужила отдых. Я не хочу, чтобы ты здесь жила и думала, что я в следующий раз выкину. Не хочу быть тебе обузой, не хочу, чтобы ты купала меня, как ребенка.
Мама опускается на колени.
– Неужели ты не понимаешь? – говорит она, опустив голову. – Мне проще отрезать руку, чем вернуться домой и жить как ни в чем не бывало. Ты моя дочь, моя девочка, мое сокровище. И не важно, сколько тебе лет. Я никогда тебя не оставлю, Клэр. Я буду с тобой до последнего вздоха.
Она закрывает лицо руками, а я перегибаюсь через край ванны и обнимаю ее.
– Ты лучшая мама на свете. Самая чудесная и удивительная.
– Нет, не я, а ты. А я помогу тебе оставаться такой как можно дольше. Это не конец, Клэр. Можно еще многое сделать – психотерапия, например. Твой психотерапевт – ты до сих пор не принимала ее советы всерьез, разве что дневник завела. А мистер Раджапаске пусть пропишет тебе лекарства. Я постараюсь не слишком тебя ограничивать. Мы придумаем, как все безопасно устроить. Я сама виновата. Хотела тебя защитить. Наверное… Наверное, мне казалось, что если держать тебя в доме, как Спящую Красавицу, то все останется по-старому и никогда не изменится.
– Я больше не хочу выходить из дома, – говорю я на полном серьезе; не думала, что когда-нибудь признаю свое поражение. – Не хочу еще раз испытать этот страх, не хочу подвергать Эстер опасности. Прости, мамочка. Пожалуйста, запри меня и выброси ключ.
Из-за двери доносится кашель и голос Грэга.
– Кэйтлин звонит. Клэр, она тебя спрашивает.
Мама приоткрывает дверь, забирает у Грэга штуку – он называет ее «телефон» – и отдает мне.
– Кэйтлин, где ты? – Я на секунду забыла об этом. Вдруг она тоже потерялась?
– В Манчестере, мам, – говорит она откуда-то издалека. Я озираюсь в поисках дочери, потом вспоминаю, что ее здесь нет. – Я сегодня говорила с Полом.
Пол, Пол, ее отец Пол. Она поехала в Манчестер на встречу с отцом.
– Как все прошло?
– Не очень хорошо. – Я напрягаю слух, пытаясь что-то понять по ее интонациям. Голос у нее на удивление спокойный. Или я слышу то, что хочу слышать? – Пол говорит, что он не мой отец. Он сказал… – Кэйтлин глубоко вздыхает. – Сказал, что ты, наверное, все перепутала из-за болезни. То есть я знаю, что это неправда. С первого взгляда ясно, что он вложился в мой генофонд, да и Пол не слепой, должен был это увидеть. Но он не хочет принять правду, и я его не виню. Мне ехать домой?
Я встаю во весь рост, вода струйками стекает по телу. Мама хватает с батареи теплое полотенце и заворачивает меня.
– Пол Самнер говорит, что ты не его дочь?
Такого я не ожидала. У Кэйтлин его отцовство на лице написано, как он может это отрицать?
– Он сказал, что у тебя из-за болезни в голове все перемешалось. И так уверенно, что я сама засомневалась. А теперь не знаю, что делать, – да мне уже все равно. Можно я приеду домой? Нет смысла нам разлучаться. Грэг рассказал, что у вас сегодня стряслось. Это ужасно! Я хочу быть с вами.
– Нет! – Я вылезаю из ванны и выхожу в коридор. Грэг ждет с настороженным видом, а при моем появлении отводит глаза. – Оставайся в Манчестере. Я приеду. У меня есть разговор к Полу Самнеру, черт бы его побрал.
– Мама, ты уверена? После того что сегодня было?
– Я еду, – говорю я. Грэг ловит мой взгляд и кивает.
– Клэр… – В дверях ванной появляется мама. – Ты только сейчас сказала, что больше не выйдешь из дома, а теперь собралась в Манчестер. Ты хорошо подумала?
