– Думаю, при наличии продовольствия и средства передвижения не все так плохо. – Маршалл не догадывался о ходе ее мыслей. – Однако окружающая среда играла скверные шутки с первыми исследователями. Особенно со страдающими от жажды.
Эва непонимающе хлопала ресницами. О чем это он толкует? Что за вопрос она ему задала?
Маршалл не стал церемониться с остальной одеждой, забросил джинсы на плечо и пошлепал к стоянке босиком, зажав ботинки в левой руке.
– Хорошо поплавал?
– Да. Вода на глубине очень чистая.
– В океане всегда так?
– Вовсе не обязательно. Это воды Атлантического океана поступают прямиком из Антарктики.
– Возможно, я завтра искупаюсь. – Когда он будет чем-нибудь занят.
К автобусу шли в молчании. Эва размышляла о неловкой ситуации, в которую угодила. Автобус-то один, а их двое, один полураздет, другая беззастенчиво пялится на него. Придется предложить ему спать на ее диване. Она привыкла путешествовать в одиночестве, а теперь вынуждена ночевать с мужчиной, да не каким-нибудь, а потрясающим.
Действительно потрясающим.
– Ну, ты иди в автобус переоденься, а я оценю обстановку, – неловко предложила Эва.
– Спасибо. Я быстро.
Через несколько минут он, одетый в чистую одежду и причесанный, ждал у автобуса, стараясь свести к минимуму вторжение в ее личное пространство. Он протянул ей мотоциклетный шлем:
– Я обещал покатать тебя. Давай же, пока совсем не стемнело.
Эве не сразу удалось преодолеть протест, вызванный тем, что у Маршалла только один шлем, который он отдал ей. С другой стороны, выживает сильнейший.
– Что-то не припомню, чтобы соглашалась на подобное!
– Тебе понравится, Эва, вот увидишь.
Она бросила на него недоверчивый взгляд:
– Потому что ты так говоришь?
– Потому что так и есть. Очень весело.
Совсем не весело. Из-за мотоцикла Эва потеряла мать и едва не лишилась брата. Она не хотела внимать голосу разума, твердившему, что с тем же успехом они могли разбиться в машине, автобусе или самолете. Аварии случаются каждый день.
И однажды это случилось с ее семьей.
– Представь, что катаешься на американских горках, – уговаривал он. – Ну же, Эва! Чем еще мы можем заняться до наступления темноты?
Сидеть в автобусе в неловком молчании, гадая, кто где будет спать. Она искоса посмотрела на мотоцикл.
– Ничего с тобой не случится, обещаю. Ты сама выберешь скорость.
Его вкрадчивый голос пробил брешь в стене сопротивления. Долгое время на ее плечах лежала забота об отце и брате, приятно для разнообразия ощутить чью-то заботу на себе.
– Точно медленно поедем?
Маршалл многообещающе улыбнулся:
– Только если сама не захочешь большего.
Он казался таким уверенным! Эва невольно прикусила нижнюю губу. В тайне она давно мечтала прокатиться на мощном мотоцикле, ощутить выброс адреналина. Особенно понаблюдав за тем, как ловко Маршалл с ним управляется. Хотелось соблазнительно прижаться всем телом к его широкой крепкой спине. Одинокими бессонными ночами в автобусе она не раз рисовала в воображении подобную картину, но подумать не могла, что желаемое может стать реальностью.
Маршалл снова протянул шлем.
– И ты сбросишь скорость, как только я попрошу об этом?
– Клянусь.
Эва не особо ему доверяла и хотела было отказаться, но вдруг поняла, что рука сама собой тянется к шлему. Не может же она до конца жизни бояться мотоциклов! Никто не знал, что стало причиной аварии, в которой погибла мать, даже Трэвис, выйдя из комы, ничего не смог сказать по этому поводу. Трагический несчастный случай, который мог произойти с каждым, – таков официальный вердикт.
– Ты поведешь безопасно?
– Предельно безопасно, – глядя на нее честными глазами, пообещал Маршалл.
Сколько времени минуло с тех пор, как она совершала какой-нибудь экстраординарный поступок? Или сознательно шла на риск? До того, как приняла на себя заботу о брате, Эва славилась эксцентричными выходками, риски почти всегда оправдывались.
А теперь роскошный мужчина предлагает пообниматься с ним на скорости. Она так давно не вытворяла ничего безрассудного! Возможно, это пойдет на пользу. Глубоко вдохнув, она взяла шлем за ремешок.
* * *
Мотоцикл несся вперед с невероятной скоростью. Когда Эва отважилась приоткрыть глаза, увидела не дорогу, а размытую пелену. Она будто оседлала жидкую ртуть!
Тут же вспомнился восторг от поездок с матерью, но материнский мотоцикл никогда не урчал, как большой кот, и шины не казались приклеенными к дороге. Будь это так, жизнь их семьи, возможно, сложилась бы по-другому.
Эва сильнее прижалась к твердой спине Маршалла и крепче вцепилась пальцами в его кожаную куртку.
– Это максимальная скорость? – прокричала она.
– Нет, всего лишь семьдесят километров в час.
– Быстрее не нужно.
Ей не понравился жалобный тон собственного голоса, но авария понравилась бы еще меньше.
Маршалл, волосы которого развевались по ветру, повернул к ней лицо, ободряюще улыбнулся из-под защитных очков и кивнул. Придется поверить, что он точно знает, что делает.
Ездить по длинным прямым дорогам Национального парка одно удовольствие, несколько минут спустя Эва чуть ослабила мертвую хватку, цепляясь за куртку Маршалла, но продолжая, однако, что было сил сжимать ногами его бедра.
Он отлично управлялся со своей машиной смерти!
Дорога впереди огибала монолитную скалу, он сбросил скорость, аккуратно вписался в поворот. Мотоцикл сильно накренился. Эва, решив, что находится на волосок от гибели, еще сильнее вцепилась в куртку Маршалла.
Он повернулся к ней:
– Ты в порядке?
«Следи за дорогой», – мысленно приказала она.
– Смотри не вниз, а по сторонам, – посоветовал он.
Она так и сделала. Парк купался в лучах вечернего солнца, точно большой золотистый океан со множеством оттенков. Оказалось, если смотреть по сторонам, скорость не воспринимается как нечто пугающее.
Эва постаралась ослабить хватку, не хотела тереться о него грудью, когда он переключает передачи. А он, похоже, намеренно терзал ее плоть, увеличивая скорость. Она сочла разумным снова прижаться к нему, едва не сливаясь воедино. Пассажиру наверняка не положено так себя вести. Она почти полностью перебралась со своего заднего сиденья на его переднее, но ничего не могла с собой поделать. Если ему что-то не нравится, пусть везет ее обратно.
Несколько минут спустя Эва осмелела настолько, что стала рассматривать окружающий пейзаж. Слева тянулась полоса плотнокустовых злаков, справа – иссохшие, покрытые солью деревья и известняковая порода, искрящаяся в лучах вечернего солнца. Когда Маршалл остановился на смотровой площадке, Эва поняла, что напрочь забыла о скорости. Кожа порозовела, дыхание прерывалось, но она уцелела. И не хотела, чтобы приключение заканчивалось.
