– Подожди секунду, сейчас уточню.
Хороший человек, точно знает, чего хочет, умеет сопереживать. Такой мужчина просто не может не нравиться!
Глава 9
Добром для него это не закончится!
В промежутке между сидением на полу у двери ванной и наблюдением за тем, с каким энтузиазмом Эва поглощает итальянский суп, его вдруг осенило. Не всем воздается за доброту.
Как он до сих пор этого не понял?
Но что сделано, то сделано. Он принял решение и очутился здесь. Время рассудит, правильно он поступил или нет, а пока нужно пользоваться возможностью, узнавать Эву поближе. Попытаться ее понять.
Быть может, в таком случае он поймет, в чем заключается ее правда, прежде чем она, подобно циклону, обрушится на него.
– Можно тебя спросить, что случилось с Трэвисом? Когда он пропал, я имею в виду.
Блеск в ее глазах тут же померк.
– Однажды он исчез. – Она пожала плечами.
– Так просто?
– Ничего простого.
– Верно, лишиться близкого человека всегда тяжело.
Маршалл замолчал, решив дождаться, пока Эва заговорит снова. Сам он, пока она была в ванной, открыл ей гораздо больше личных подробностей, чем кому-либо прежде.
– Она была пьяна, – наконец начала Эва. Маршаллу без пояснений стало ясно, о ком речь. – Во время юношеского хоккейного матча с участием Трэвиса она сидела в ближайшем пабе, накачиваясь спиртным, хотя при этом считала, что вполне может сесть за руль.
Пьяная мать, отвечающая за безопасность четырнадцатилетнего мальчика.
– Она была алкоголичкой? – Теперь понятно, почему Эва почти не прикасается к спиртному.
Она кивнула:
– И вся округа знала об этом.
Маршалл уронил руки на колени:
– Девочке-подростку непросто справиться с подобным.
– Всем нам много с чем приходилось справляться. Трэвис видел смерть матери, папа стал свидетелем крушения ее репутации, а я…
– Что делала ты?
– Справлялась. Приняла решение жить дальше, стала заботиться об отце и брате.
– Это большая ответственность.
– Честно говоря, тогда я не считала это чрезмерным. – Тогда. – Мне было чем заняться. После случившегося папа забрал Трэвиса из школы за несколько месяцев до окончания учебного года. Должно быть, это стало ошибкой. Трэв оказался изолированным от друзей, занятий спортом, привычного распорядка. Конечно, это выбило его из колеи. На следующий год он снова пошел учиться и получал хорошие оценки, но его веселость и нагловатость полностью испарились. Я-то думала, мы все свыклись с новой ситуацией, включая и его. А возможно, просто привыкли и к самим себе новым.
Оцепенение может поглотить человека, что верно, то верно.
– Первые несколько лет были особенно тяжелыми. Сначала в приоритете значилась выписка Трэвиса из больницы, беспокойство о его здоровье. А потом нужно было просто жить дальше, понимаешь?
Маршалл отлично понимал, что она имеет в виду. Такова и его история жизни. Но не каждый может справиться. Временами лично у него опускались руки.
– Что изменилось? Что заставило его уйти?
Эва болезненно поморщилась:
– В год его исчезновения проводили следствие, вызвавшее интерес в средствах массовой информации.
– Несколько лет спустя?
– Судебное разбирательство, полагаю. – Плечи поникли, Маршаллу тут же отчаянно захотелось обнять ее. Она казалась такой хрупкой, он опасался, как бы не рассыпалась на кусочки, если он это сделает. – На нас снова стали оказывать огромное давление.
Маршалл придвинулся ближе к ней, прислонился плечом:
– Твой брат не смог этого вынести?
Эва подняла голову, не глядя ему в глаза:
– Это я не смогла. Отчаянно хотелось понять, что произошло, не могла больше вести себя как ни в чем не бывало, поддерживать папу и заменять Трэвису мать. Притворяться, что все нормально, когда о несчастном случае вспоминали снова и снова.
Маршалл вдруг понял, почему Эва так целеустремленно пытается найти брата.
– Что ты сделала?
– Вернулась в собственный дом, заменила погибшие комнатные растения новыми, навела порядок, выбросила горы рекламных листовок и решила наладить свою жизнь.
– А Трэвис?
– Я их не бросала! – с жаром запротестовала Эва. – Навещала, помогала. Но они мужчины и должны вести себя ответственно. Они согласились.
Маршалл ничего не сказал, но во взгляде явственно читался вопрос.
– Трэву приходилось труднее, чем мы предполагали. Расследование снова разворошило болезненные воспоминания. Ему исполнилось восемнадцать, и эмоционально он все больше отдалялся от нас. – Она покачала головой. – А потом просто пропал посреди следствия. Мы решили, что ему потребовался перерыв на несколько дней, например чтобы развеяться, но прошла неделя, за ней вторая. Через месяц мы заявили о его исчезновении.
– Ты винишь себя.
Ее хрупкие плечи расправились и снова поникли.
– Я не позаботилась о нем.
– Нет, ты заботилась. Много лет.
– Но потом-то устранилась.
– Ты выжила. Это большая разница.
Она посмотрела на него с мукой во взгляде:
– Почему он со мной не поговорил, когда ему было плохо?
Эту тяжесть она носила в душе уже долгое время.
– Восемнадцатилетние парни не любят говорить о своих чувствах. Делюсь личным опытом.
Лицо Эвы исказилось, Маршалл обнял ее:
– Ты не ответственна за исчезновение Трэвиса.
– Люди всегда так говорят в подобных случаях? – Она спрятала лицо у него на груди. – А что, если я все же виновата?
Итак, она до сих пор сомневается. Он поспешил разуверить ее.
– Это не имеет отношения к тебе, а лишь к мальчику-подростку, ставшему свидетелем смерти матери. Которая к тому же являлась алкоголичкой. У меня самого мать тоже не подарок, – признался он. – Что, если бы ты приходила к Трэвису каждый день, а он все равно сбежал бы?
В ее глазах сверкнули слезы.
– Он мой брат.
– Он взрослый человек, Эва.
– Ему было всего восемнадцать. Совсем ребенок. Да еще и страдающий паническим синдромом и депрессией.
– Он ведь лечился, не так ли?
– Да, и тем не менее почему он сбежал?
К этому вопросу они будут возвращаться снова и снова.
– Только Трэвис знает ответ.
