– На каком месте?
Эва отпрянула:
– На границе. На время осмотра автобуса вам придется выйти.
Граница между Южной и Западной Австралией хорошо охранялась не из-за угрозы незаконного ввоза оружия или наркотиков, а из-за опасности, которую несли в себе плодовые мушки и мед. Если занимаетесь сельским хозяйством, привыкайте к карантину!
Салливан зашевелился и сел, с опаской поднялся на ноги и даже поправил подушки. Эва отметила это усердие. Значит, его воспитывали вовсе не ночные волки в кожаных куртках.
Салливан сгреб вещи и бросил их на землю, затем осторожно выбрался сам.
– Как нога?
– Нормально.
А он немногословен. Возможно, потому, что много времени проводит наедине с самим собой.
Пограничники быстро и умело проверили автобус Эвы и содержимое сумок Салливана. Приученная заранее избавляться от сомнительных продуктов или съедать их, она получила лишь одно нарекание из-за пары грецких орехов, которые пришлось выбросить.
Подняв глаза, она увидела, что он увлеченно беседует с одним из охранников, прижимающих к уху мобильный телефон. Очевидно, договаривается по поводу поврежденного мотоцикла. Когда инспекция закончилась, он, хромая, подошел к ней, перекинул сумки через плечо и сдавленно поблагодарил:
– Спасибо, что подвезли.
– Разве вам не в Евклу нужно было? – удивилась Эва, успевшая привыкнуть к попутчику.
– Пограничники пришлют людей мне на помощь. И о мотоцикле позаботятся.
– Рада, что все так быстро разрешилось.
– Простая вежливость.
Она решила, что он таким образом намекает на ее недружелюбное поведение, и вдруг сообразила, что понятия не имеет, чем тот занимается в свободное время. В дороге она была так напугана, что подобная мысль вообще не приходила в голову.
– Желаю удачного путешествия.
Он коротко, по-деловому кивнул в ответ и зашагал к пограничному пункту и маленькому кафе, где находили приют путники, отправление которых задерживалось. На оживленной границе Маршалл выглядел совсем нестрашным, хотя борода по-прежнему оставалась кустистой, а вытатуированный кинжал угрожающим. Сомнения и страхи, два часа назад терзавшие Эву на пустынном шоссе, развеялись.
Она впервые с удивлением отметила, как хорошо сидит на нем дорожная кожаная куртка.
Глава 2
Внимание Маршалла привлекли громкие голоса. Один из них женский, раздраженный и отчаянный, почти тонувший в агрессивном пьяном мужском хоре.
– Остановитесь!
Прохожие образовали широкий круг, в центре которого находился объект интереса. Маршалл подошел ближе, вместо того чтобы бежать куда глаза глядят, благо нога почти не болела. Если происходит что-то нехорошее, кто-то из собравшихся наверняка вмешается или хотя бы позовет на помощь. Ему нет нужды вклиниваться в подвыпившую толпу.
Тем не менее именно это он и сделал, осторожно лавируя в людской массе, пробрался в центр круга и увидел здоровяка, активно рвущего какие-то бумаги и разбрасывающего клочки во все стороны.
– Опять ты свои бумажки расклеиваешь! Не бывать этому! – рычал он.
Спиной к Маршаллу стояла женщина с темными волосами, собранными в небрежный конский хвост. По сравнению с обидчиком она казалась крошечной, но отступать не собиралась.
Маршалл тут же узнал в ней маленькую мисс Злючку.
– Это общественная доска объявлений, – твердила она, не обескураженная его габаритами.
– Только для жителей Норсмана, – басил тот, – а не для бродяг с востока вроде тебя.
– Общественная, – не сдавалась она. – Мне что, по буквам произнести?
Маршалл подумал, что ей не помешает усвоить несколько правил поведения в конфликтной ситуации. Судя по виду, этот парень пьяница и ксенофоб, поэтому не стоит оскорблять его в присутствии толпы местных жителей.
Она протолкнулась мимо него и с помощью степлера приколола на доску объявлений еще одну листовку. Такие доски, установленные вдоль пустынных шоссе, Маршалл встречал в Мадьюре, Коклбидди и Балладонии
[2]
. Объявления о пропавших людях. Новые хрустящие листы поверх старых истрепавшихся.
– Остановитесь!
Нет, этот здоровяк определенно не собирается останавливаться, а теперь еще и его приятели вмешались. Проклятье!
Маршалл протолкнулся в центр круга и спокойным, но не терпящим возражений голосом, каким, бывало, успокаивал расшумевшихся коллег на заседаниях, объявил:
– Шоу окончено, ребята.
Человеческое стадо тут же переключило внимание на него. Борода и татуировки обескуражили здоровяка и его приятелей всего на мгновение, но большего и не требовалось.
– Поищем для ваших листовок другое место, – обратился он к маленькой мисс Злючке и ловко забрал у нее пачку бумаг и степлер.
Она резко развернулась к нему, но узнала не сразу.
– Немедленно верните.
Маршалл обратился к собравшимся:
– Все, ребята, расходимся.
Толпа расступилась, пропуская его. Эве пришлось последовать за ним.
– Это мое!
– Поговорим вон за тем углом, – процедил он сквозь зубы.
– Может, он специально сбежал, чтобы от тебя избавиться! – крикнул вслед здоровяк.
Эва тут же развернулась и бросилась обратно. Сунув пачку бумаг под мышку, Маршалл устремился за ней и успел поймать до того, как она снова оказалась в эпицентре урагана, где с нетерпением поджидали трое мужчин. Он оторвал ее от земли, обхватив за талию, и прошептал на ухо:
– Не делайте этого!
Она извивалась, стараясь вырваться, отчаянно ругалась, пока он уносил ее дальше от улюлюкающей толпы.
– Поставьте меня, тупица вы этакий!
– Единственная тупица здесь та, кого я только что спас.
– Мне и прежде приходилось иметь дело с деревенщинами вроде этих.
– О да, вы отлично справлялись.
– Я имею право расклеивать здесь листовки.
– Имеете, спорить не буду. Но могли бы просто подождать немного, пока пьянчуги потеряют интерес, тогда спокойно завершили бы начатое.
– Там ведь было человек тридцать.
– И все они не спешили вам помогать.
«Ну, это так, на случай, если она не заметила».
– Не нужна мне их помощь, – презрительно бросила она. – Я хотела привлечь внимание.
– Что, простите?
– Тридцать человек прочли бы листовку и запомнили, о чем в ней говорится. В противном случае просто прошли бы мимо.
