Он лежал в темноте беззвездной ночи, запутавшись во многих переменных и возможностях, которые приходили на ум. Снова и снова вспоминал сцены их с Шанал путешествия, сцены, безжалостно его терзавшие. Ее доверие к нему с самого начала, ее просьбы остаться. Ночь, которую они провели вместе, соединенные страстью, такой глубокой, такой вечной, – по крайней мере, тогда он думал так, – оставила нестираемый отпечаток на сердце.
Он любил ее. Любил горячо. И хотел, чтобы она всегда была рядом. Пусть она педантична и почти пугающе умна, но зато сострадательна и тепла. Он не мог поверить в то, что женщина, которую знал полжизни, сделала то, что требовал Бертон.
А это означает, что она, возможно, не стала делать аборт. Может, Бертон не так понял ее. Может, она все еще носит его ребенка. Есть только один человек, который может сказать ему правду, и он сделает все, чтобы услышать эту правду. Как только увидит ее снова.
Глава 13
Шанал не торопясь готовилась к ужину у Мастерзов. Сначала она решила отказаться от приглашения. Вечер был будним, как она и сказала Изабел, когда та позвонила и пригласила ее приехать. Кроме того, она была очень занята на работе. Но Изабел отмела все ее возражения и, сразу перейдя к делу, заверила, что, хотя Рейф там будет, его предупредили о необходимости вести себя прилично и не доводить ее до такого состояния, как в прошлую субботу. Она стала подкрашивать глаза, но была вынуждена остановиться: рука слегка дрожала при мысли, что они снова увидятся. Может ли она сделать это? В душе она жаждала повидаться с ним, но при каждом свидании перспектива брака с Бертоном становилась все более неудобоваримой. Но она ведь сможет держаться от Рейфа на расстоянии хотя бы один вечер! На ужине будет вся семья Мастерз. Она хорошо знала всех и в качестве друга Этана много лет бывала на таких собраниях. Насколько трудно ей придется? Не похитит же ее Рейф из фамильного дома в присутствии всех родственников, уговаривала она себя. В прошлую субботу он сказал, что не отпустит ее. Что он имел в виду? Если хочет попытаться уговорить ее передумать, его время определенно закончилось, поскольку до вновь назначенной свадьбы осталось всего три дня.
При этой мысли желудок сделал уже знакомое сальто, предупреждая, что ее сейчас стошнит. Но она усилием воли поборола приступ, сжимая тазик из ванной так сильно, что заныли пальцы. Эта боль отвлекла ее от мерзкого ощущения внутри.
Услышав жужжание кресла отца, она выпрямилась.
– Ты… в порядке? – спросил он через дверь ванной.
– Да, па. Готовлюсь ехать к Мастерзам на ужин.
– Хорошо. Ты… работаешь чересчур много. И… заслужила… отдых.
«Он тоже», – напомнила она себе, глядя в зеркало. Он заслуживает отдыха от угрызений совести, мучивших его каждый день из-за ошибки, убившей пациента, и неудачных вложений. Заслуживает отдыха от болезни, которая постепенно отнимает у него жизнь. Но больше всего он заслужил отдых от неустанного страха, что они потеряют крышу над головой, если она не выйдет за Бертона. Из всех ужасов, преследовавших отца по мере того, как болезнь медленно пожирала все, что осталось от его тела, это единственное, в чем она может помочь. Может прогнать прочь этот единственный страх. И она это сделает.
С этим твердым решением Шанал закончила накладывать макияж и свернула волосы в нетугой узел. Ну вот, теперь она готова ко всему. Никому не обязательно знать о смятении, которое преследовало ее день и ночь. Она могла надеяться только, что стресс не причинит зла ребенку.
Шанал прижала ладонь к все еще плоскому животу, словно в стремлении защитить свое дитя. Она ничему и никому не позволит ему повредить, что бы ни сказал и ни сделал Бертон.
Она приехала к Мастерзам последней. Приветственно улыбнулась Синтии, тетке Этана, которая председательствовала, подобно древней прародительнице, на таких вечерах, поцеловала Этана в щеку, когда тот выступил вперед, чтобы поздороваться. Родители Рейфа, должно быть, по-прежнему в Европе.
Шанал оглядывала комнату, не задержавшись взглядом на Рейфе. Она мгновенно поняла, что он увидел ее, и краем глаза отмечала его передвижения. Рейф разговаривал с Изабел, но, извинившись, отошел.
– Хочешь поговорить с Рейфом, – спросил Этан, – или попросить его уйти?
– Не стоит, – ответила Шанал, хотя сердце билось в ее груди, как пойманная птица. – Нам следует быть вежливыми друг с другом.
– Вежливыми? – фыркнул Этан. – Судя по виду, не похоже, что у него вежливость на уме. Но если я понадоблюсь, буду рядом.
– Спасибо, – прошептала она, с трудом сглотнув. – Но я уверена, что все будет хорошо.
У нее оставались считаные секунды, чтобы воздвигнуть линию обороны, потому что Рейф очутился перед ней.
– Я рад, что ты пришла сегодня, – просто сказал он.
– Не позволила мысли о тебе отпугнуть меня.
Она сознавала, что ответ был резким, даже оскорбительным, но знала также, что, если хочет как-то вынести этот вечер, нужно одержать над ним верх.
– Как я уже сказал, – повторил Рейф с улыбкой, от которой его глаза опасно блеснули, – я рад, что ты пришла. Нам нужно поговорить.
Она досадливо вздохнула:
– Рейф, мы уже сказали друг другу все, что необходимо. Неужели не можешь смириться с поражением? В субботу я выхожу замуж за Бертона, и это окончательно.
– Милая, мы можем сделать это в присутствии всей семьи или наедине. Выбор за тобой.
В его тоне прозвучало нечто такое, от чего Шанал оцепенела.
– Послушай, – начала она, – я сказала Этану, что все будет в порядке. Что мы вполне способны быть вежливыми друг с другом. Если бы я хоть на секунду подумала, что все будет иначе, просто не пришла бы.
– О, я вполне вежлив, – процедил он, словно при этом сжимал зубы и откусывал слова маленькими кусочками. – Более вежлив, чем тебе кажется. А пока что расскажи о ребенке.
Ее словно ледяной водой облили.
– Р-ребенке? – выдохнула она.
– Да. Нашем ребенке, если верить твоему жениху.
Шанал в ужасе уставилась на Рейфа. Бертон сказал ему о малыше? Если это так, наверняка сообщил и об аборте. Недаром от Рейфа волнами исходит неудержимый гнев.
Она содрогнулась. Не хотела, чтобы дело дошло до этого, но, похоже, выхода нет. Может, позволить ему считать, что она избавилась от ребенка? Но это несправедливо по отношению не только к нему, но и к ребенку, которого она носила. Рейф имеет право знать правду.
Мысли Шанал лихорадочно метались. Но что он сделает, узнав, что она по-прежнему беременна? Скажет Бертону, что она так и не сделала аборт? Неужели она потеряет последний шанс спасти родителей от участи бездомных, а заодно и свою работу? Нужно проверить.
– Есть ли где-нибудь укромный…
– Пойдем со мной, – перебил он и, сжав ее локоть, повел из салона, где все собрались, чтобы выпить до ужина.
