– Да ну тебя! – отмахнулся майор и обратился к Сергею Семеновичу: – Последним словом, которое произнесла Лиза перед смертью, было слово «фиалки». Это вам о чем-нибудь говорит?
– Фиалки? – переспросил реставратор. – Лиза любила эти цветы. Я всегда дарил ей фиалки. Почему это было последним, что она вспомнила, я не знаю.
– Она бредила, как я и думал, – почесал затылок Борис и виновато посмотрел на друга. – Мне пора, у меня свидание.
– С кем? – притворно улыбнулся Алексей.
– С царицей Тамарой. Очень темпераментная женщина, – повторил Борис Владимирович, тряся головой, словно сбрасывая наваждение.
Глава 16
Таисия тяжело шагала по твердой земле, уже расцветающей зеленью и цветами, и держалась за живот. У нее изменилась не только походка, изменился центр тяжести, она находилась на седьмом месяце беременности и ощущала себя самым важным человеком на свете. Она должна была родить дочку и желала этого больше всего на свете. Они с Алексеем впервые готовились стать родителями и были счастливы.
Тая прогуливалась по кладбищу, которое располагалось рядом с галереей и на котором когда-то они с Алексеем так «романтично» познакомились. Стояла тишина. Только ветер шумел ветвями деревьев. Идя вдоль могил по узкой тропинке, Таисия любовалась пронзительно синим небом и вдыхала воздух, наполненный ароматом цветов и душистых трав.
Навстречу ей, улыбаясь, шел отец Георгий.
Таисия обратила его внимание, что здание церкви переживает не лучшие времена и требует ремонта.
– Да я давно выбиваю на это деньги, только вот все без толку. Прихожан мало, пожертвований тоже. Поэтому не могу собрать даже на починку крыши.
– Так деньги не проблема! – успокоила его Тая. – Вы же знаете, что после смерти Аглаи мы с Сергеем Семеновичем стали владельцами галереи. Так что средства найдем.
– Спасибо, дорогая! Век молиться буду. Как ты себя чувствуешь? Как ребеночек? – спросил отец Георгий.
– У нас все хорошо. – Таисия потрогала живот.
– Тебе так идет будущее материнство, – отметил отец Георгий.
– Любому человеку идет счастье, – засмеялась Таисия.
– Кстати, вы с Алексеем собираетесь жениться? Я бы счел за честь вас повенчать.
– Вот рожу ребеночка и обязательно узаконим наши отношения, – ответила Таисия.
– Не хорошо это, дети должны рождаться в браке. Эх, современная молодежь, – пожурил ее отец Георгий и внимательно посмотрел на Таю. – А что это ты гуляешь по кладбищу-то? Не самое лучшее место для прогулок беременных.
– Ничего страшного, я не боюсь мертвых, – ответила Таисия.
– А… в том смысле, что бояться надо живых, – усмехнулся отец Георгий. – Но все равно… Тебе по театрам надо ходить, по паркам гулять, красотой любоваться.
– А здесь красиво, только прохладно что-то, – поежилась Тая.
– Так пойдем ко мне, чаем напою с медом, – предложил отец Георгий, и Таисия с радостью согласилась.
Отец Георгий жил в небольшой келье, как он представлял ее друзьям.
– Садись здесь, – указал он на стул. – Я чай приготовлю.
Вскоре перед Таей появились пряники, печенье, розетки с вареньем и медом и ароматический чай с мятой.
– Кого ожидаете с Алексеем? – спросил отец Георгий.
– Девочку, – ответила Тая.
– Как назовете?
– Елизаветой, в честь его матери. Ей не удалось пожить, так хоть внучка поживет. А если она будет похожа на отца, то значит, и на свою красивую бабушку тоже.
Чашка дрогнула в руках отца Георгия.
– Да… вот оно как в жизни бывает… Я имею в виду, по воле Божьей. Лиза была неземной красоты девушка.
– А вам можно так говорить о женщинах? – спросила Тая.
– Ну а что ж я, не человек, что ли? Я не монах! Да и жена у меня была, – засмеялся отец Георгий.
Таисия отхлебнула чай и на несколько минут погрузилась в воспоминания.
Примерно неделю назад она приехала на работу к Борису Владимировичу, чем сразу же напугала его.
– Я всегда напрягаюсь, когда вижу тебя.
– Это всего лишь рефлекс, – успокоила его Тая.
– Ну и что? Ты зашла пригласить меня на зажигательную вечеринку? Или в гости позовете с Лехой? Или ты мне пирожков принесла?
– Нам бы провести эксгумацию, – прошептала Таисия, и Борис Владимирович закашлялся.
– Я не ослышался? Или ты издеваешься?
– Я совершенно серьезна.
– Таисия, а может, у тебя какая-нибудь патология?
– Какая?
– Например, головного мозга. Нет, ты же беременна! А они все на голову тронутые! Вот-вот… Эксгумация! Чего удумала… – успокаивал себя Борис Владимирович, пока Таисия очень недвусмысленно смотрела на него. – Тая, прекрати на меня так смотреть! Не будет больше никакого трупокопания! Тебе сейчас не об этом думать надо! Ну в самом деле, Тая!
– Тая, ты чего задумалась?! – вырвал ее из воспоминаний отец Георгий.
– Да это я так, по работе… Я же продолжаю работать в галерее, несмотря на свое интересное положение. Не могла бросить Сергея Семеновича одного.
– Это похвально. Да еще после такой трагедии с Аглаей.
– А еще я поняла, что я очень невнимательный, просто преступно невнимательный человек.
– Ты о чем? – не понял отец Георгий.
– Я знала Сергея Семеновича очень много лет и только недавно поняла, что он психологически не совсем здоров, – пояснила она.
– Так это всем известно! Он странный. Сидит всю жизнь в четырех стенах, иногда случаются приступы, после которых он ничего не помнит. Но он гениально талантлив, а это прощает многое. Талантливые люди бывают несколько странны.
– Я не об этом! Я заметила, что он не запоминает лица людей, даже тех, с которыми общается. Это как-то называется в психиатрии, я не помню. Сергей Семенович узнает людей по голосу, одежде, запаху, по каким-то характерным движениям, но не по лицу. Я тут осипла недавно, голос изменился, и он меня с трудом узнал. Наверное, поэтому он с такой маниакальной упорностью рисовал портрет умирающей любимой.
– Да? – удивился отец Георгий. – Я не замечал. А что, это важно?
– Да нет. Просто вы как-то обмолвились, что, когда ваша жена умерла, ваши сыновья в тот же день уехали.
– Ну да. Не выдержали смерти матери.
– Не остались даже на ее похороны? Интересные сыновья.
– К чему ты все это говоришь? – не понял отец Георгий.
– Извините, вам это больно вспоминать, – вздохнула Таисия. – Потеря семьи.
– Это всегда больно, сколько бы времени ни прошло, – согласился отец Георгий.
