Сердился он на себя. За то, что так поторопился и не оставил ни одной веснушечки про запас.
А как было бы хорошо, если бы он снова мог загадывать желания и они тут же исполнялись бы!
Или хотя бы одно из них, самое заветное.
Дело в том, что господин Пепперминт влюбился…
Глава вторая
Господин Пепперминт влюбился
Когда в среду вечером господин Пепперминт вернулся с работы, он был совсем не таким, как обычно. Субастик уже привык, что господин Пепперминт, придя домой после длинного рабочего дня, сначала усаживался в кресло и читал газету. В эти минуты бесполезно было его о чем-то спрашивать. На все вопросы Субастика он только хмыкал и гмыкал, в лучшем случае отделывался односложными «да» или «нет». Только после ужина господин Пепперминт немного оттаивал и даже смеялся, слушая шутки-прибаутки Субастика или его новые песни.
В тот вечер господин Пепперминт, громко напевая, открыл своим ключом входную дверь, бодро поприветствовал хозяйку квартиры госпожу Брюкман, которая в этот момент мыла окна, взобравшись на высокую лестницу, потом похлопал по плечу своего старого друга Понеделькуса, нисколько не удивившись тому странному обстоятельству, что его приятель, в розовых плюшевых тапочках госпожи Брюкман и ее же фартуке в цветочек, старательно пылесосит общий коридор, после чего влетел в комнату и с порога закричал:
— Привет, Субастик! Представляешь, она не просто поздоровалась со мной, она мне улыбнулась! Когда мы встретились на лестнице. Я поднимался, а она спускалась.
— Здравствуй, папа! Это очень мило, что госпожа Брюкман тебе улыбается, — сказал Субастик. — Одного только не понимаю, зачем ты к ней на лестницу полез? Мало того, что твой друг Понеделькус тут уже целый час пылесосом жужжит, так теперь еще и ты туда же! Пусть сама со своими окнами разбирается. Я тут сижу совсем голодный, холодный, брошенный…
— Погоди, погоди, — перебил Субастика господин Пепперминт. — Какие окна? Какая лестница?
— Ну ты же сам только что сказал! — возмутился Субастик. — «Я залез на лестницу, госпожа Брюкман, конечно, тут же слезла. И улыбнулась». Дескать, не буду вам мешать мыть мои окна…
— Ничего подобного! — начал оправдываться господин Пепперминт. — Я сказал, что поднимался по лестнице у себя на работе, в конторе! Понимаешь?!
— И кто же пустил к тебе в контору эту Брюкман? В фартуке, в косынке да еще в резиновых перчатках!
— При чем здесь Брюкман?! — Господин Пепперминт уже почти вышел из себя. — Я сказал тебе, что встретил на лестнице ЕЁ… Ту, о которой я тебе рассказывал позавчера. Забыл? Ну, которая теперь работает в соседнем офисе и которая… — господин Пепперминт замялся.
— Которая что? — строго спросил Субастик.
— …которая мне очень нравится, — честно ответил господин Пепперминт.
— Ах, э-э-эта, с носом… — разочарованно протянул Субастик.
— Что значит «с носом»? — удивился Пепперминт.
— Третьего дня ты весь вечер мне расписывал, какой у нее распрекрасный нос.
— Дался тебе этот нос… Я, между прочим, еще рассказывал, какие у нее прекрасные глаза, и какие у нее чудные волосы, и как она изящно носит свой портфельчик…
— Ты мне не только рассказывал, как она носит свой портфельчик, но и показывал! А нос я запомнил потому, что ты о нем целую поэму сочинил! Вот про мой нос ты и слова доброго не сказал! Не нравится тебе мой нос, да?
— Ну почему… — смутился господин Пепперминт. — Зато у тебя очень красивые рыжие волосы! — попытался он выкрутиться из неловкого положения.
— А нос, стало быть, некрасивый? — продолжал допытываться Субастик.
— Красивый — некрасивый, какая разница! Главное, что ты веселый, очень смышленый и в целом очень даже милый, когда, конечно, не бузишь…
— Ну а нос? — не отступался Субастик.
— Подожди, я еще не все сказал, — уклонился от прямого ответа господин Пепперминт. — На чем я остановился? Ах, да… Водолазный костюм! Он так идет тебе! Глаз не оторвать! И ласты… Всё вместе — чудесный ансамбль. Оригинальный такой и… практичный. Не мнется…
— Говори прямо: у меня красивый нос?! — перебил его Субастик.
— У тебя? Ну как тебе сказать… Строго говоря, ведь это у тебя вроде как и не нос, а такой пятачок… Хоботок… Точнее, пятачковый хоботок… Нет, хоботковый пятачок… Э-э-э… Если посмотреть на твой нос с этой точки зрения… То есть рассмотреть его в сравнении с прочими видами пятачков… Например, возьмем поросенка…
— Я не согласен! Куда мы его положим?! — всполошился Субастик. — И вообще, папа… Тебе не нравится мой нос, и все! Про носы каких-то там тетечек, разгуливающих по лестницам, ты часами соловьем разливаешься, а мой нос…
— Во-первых, я рассказывал тебе не о каких-то там тетечках, а об одной-единственной даме, и носа я ее коснулся лишь однажды, да и то коротко. Во-вторых…
— Про то, что ты ее за нос хватал, ты мне не рассказывал! — оживился Субастик. — Молодец, папа! Так ей и надо! Жаль, что меня рядом не было. Я бы ее как следует за нос дернул!
— Что она тебе плохого сделала?! — рассердился господин Пепперминт. — Ты ведь ее даже не знаешь!
— И знать не хочу, — отрезал Субастик, вспрыгнул на стол и запел:
Какой красивый у дамочки нос
Вчера на макушке нежданно отрос!
«Что будете делать с носами, мадам?»
«Пойду к Пепперминту и оба отдам!»
Пепперминт теперь не спит,
На носы всю ночь глядит,
Все глядел, глядел, глядел,
Не заметил, как сомлел.
А проснулся — где ж носы?!
Вместо них — лежат усы!
Целый день носы искал,
Всю неделю горевал.
И теперь он смотрит косо —
Кто оставил его с носом?
— Ну, как тебе моя песня? — спросил Субастик, спрыгивая со стола.
— Песня как песня, — ответил господин Пепперминт, сдерживая улыбку. — А все-таки мне не нравится, что ты так плохо говоришь о совершенно незнакомых тебе людях, потому что…
— Я говорю не о людях, а об этой носатой дамочке, — встрял Субастик.
— Прекрати оскорблять мою даму! — рассердился не на шутку господин Пепперминт.
— Да ты что, влюбился?! — ахнул Субастик.
— А если бы и влюбился? Что в этом такого? — спросил господин Пепперминт, слегка покраснев.
— Все понятно. Втрескался, — сухо сказал Субастик. — Хорошо, что ты у нас такой тютя и не побежишь объясняться ей в любви. Так что она об этом никогда и не узнает. А еще хорошо, что у нас кончились веснушки. Иначе ты бы уже давно пожелал, чтобы она влюбилась в тебя. Еще, чего доброго, взял бы и женился на ней… Ужас…
